Александр Дюма - Волчицы из Машкуля

• Название: Волчицы из Машкуля
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Арт-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1999
• ISBN: 5-7287-0053-5

Роман Дюма «Волчицы из Машкуля» посвящен неудавшейся попытке восстания против короля Луи Филиппа Орлеанского, которое было поднято в Вандее в 1832 г. герцогиней Беррийской, снохой короля Карла X, в пользу своего малолетнего сына, законного наследника старшей ветви Бурбонов, свергнутой с французского престола Июльской революцией 1830 г.

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

Голова метра Куртена шла кругом от радужных надежд; он мечтал прежде всего о том, как на следующий день, проснувшись рано утром, увидит на расстоянии ружейного выстрела от своей фермы добрую полусотню замечательных защитников и их соседство освободит его от всех страхов не только за последствия того, что уже совершено им, но и за все то, что ему предстоит сделать в будущем; ему уже виделось, как он, в своем качестве мэра, использует эту полусотню штыков по своему собственному усмотрению.

Мечты одновременно льстили его самолюбию и укрепляли его ненависть.

Однако, несмотря на всю привлекательность перспективы иметь под рукой подразделение преторианской гвардии, которое при небольшой ловкости могло бы стать его собственным, эти надежды были недостаточны для того, чтобы дать метру Куртену, человеку весьма сдержанному в проявлении своих чувств, столь глубокое удовлетворение.

Вне всякого сомнения, после слов незнакомца глаза Куртена алчно загорелись вовсе не от блеска быстро проходящей славы, а от сверкания самых что ни есть настоящих золотых и серебряных слитков, которые он уже видел в туманном будущем и к которым с вожделением невольно тянулась его рука.

Во власти столь приятных грез, с затуманенной головой от выпитого вина — ведь незнакомец подливал в его бокал не скупясь, — он незаметно для себя задремал; его тело покачивалось направо и налево, в зависимости от шага его лошаденки, а когда она споткнулась о камень, метр Куртен наклонился вперед и продолжал ехать так, опираясь на головку передней луки седла.

Сидеть было неудобно, но метр Куртен не собирался менять позу; в эти минуты ему снился такой прекрасный сон, что он ни за что на свете не хотел бы, чтобы с пробуждением он прервался.

Ему приснилось, что он встретил своего молодого хозяина и тот, обведя рукой все свое владение Ла-Ложери, заявил: «Теперь оно принадлежит тебе!»

Доставшееся ему богатство оказалось значительно бо́льшим, чем он вначале предполагал, и Куртен как наяву видел источник своего сказочного обогащения.

Яблони во фруктовом саду сгибались под тяжестью золотых и серебряных монет, и ему не хватало шестов, собранных по всей округе, чтобы подпереть гнущиеся и грозящие обломиться ветви.

Кусты шиповника и боярышника вместо красных и черных ягод были усыпаны разноцветными камнями, сверкавшими на солнце словно рубины. Камней было великое множество, и метр Куртен, хотя и был уверен в том, что перед ним россыпь драгоценных камней, почти не рассердился, когда заметил маленького воришку, набивавшего ими свои карманы.

Фермер вошел в хлев.

Он увидел так много откормленных коров, что буренки, стоявшие у самых дверей, показались ему ростом со слона, а самые дальние, видневшиеся вдали, — не больше клеща.

И каждую корову доила девушка.

Две первые доярки были похожи как две капли воды на Волчиц, дочерей маркиза де Суде.

И из-под их пальцев лилась поочередно то белая, то желтая жидкость, похожая на расплавленный металл.

Падая в медное ведро, которое каждая девушка подставила под огромное вымя коровы, жидкость производила характерный, столь сладостный для уха Куртена мелодичный звон и наполняла ведро сыпавшимися друг на друга золотыми и серебряными монетами.

Заглянув в ведра, счастливый фермер увидел, что они уже наполовину наполнены драгоценными монетами со всевозможными профилями на них.

Он уже протянул к ним свои дрожавшие от алчности руки, когда сильный толчок, сопровождаемый криком о помощи, прервал его сладкий сон.

Открыв глаза, Куртен увидел перед собой в сгущавшихся сумерках крестьянку в разодранном платье и с распущенными волосами, которая простирала к нему с мольбой руки.

— Что вам надо? — замахнувшись на женщину палкой, крикнул метр Куртен самым грубым голосом, на какой только был способен.

— Добрый человек, прошу вас, ради Бога, помогите мне!

Подумав, что она просит у него милостыню, метр Куртен с испугом оглядевшись по сторонам и убедившись, что рядом с ней никого нет, окончательно успокоился.

— Милейшая, вы с ума сошли: так не останавливают добрых людей посреди дороги, чтобы попросить милостыню.

— Милостыню? Кто у вас просит милостыню? — ответила ему незнакомка с таким достоинством и высокомерием, что Куртен был удивлен. — Я хочу, чтобы вы помогли мне спасти одного несчастного, умирающего от усталости и холода: уступите мне вашу лошадь, чтобы отвезти его на какую-нибудь ближнюю ферму.

— И кто же этот нуждающийся в помощи человек?

— Если судить по вашему костюму, вы из наших мест. В таком случае я могу вам сказать, ибо уверена, что, если вы и не разделяете наших взглядов, то все же не сможете меня выдать: это офицер-роялист.

Голос незнакомки и ее тон разожгли любопытство Куртена; он даже пригнулся к шее своей клячи, чтобы разглядеть поближе женщину, которой принадлежал этот голос, но не узнал ее.

— А кто вы? — спросил он.

— Какая вам разница?

— Почему вы решили, что я отдам лошадь тем, кого совсем не знаю?

— Мне решительно не везет! Ваш ответ доказывает, что я совершила ошибку, когда заговорила с вами как с другом или же как с честным противником… Теперь я вижу, что с вами надо было разговаривать по-другому. Вы немедленно мне отдадите вашу лошадь.

— Еще чего!

— Даю вам на размышление две минуты.

— А если я откажусь?

— Я прострелю вам голову, — продолжала крестьянка, наведя на Куртена дуло своего пистолета и взводя курок, чтобы он понял, что еще минута — и слова у нее не разойдутся с делом.

— Ах! Ладно! Теперь я вас узнал! — воскликнул Куртен. — Вы мадемуазель де Суде.

И, не дожидаясь дальнейших действий со стороны своей собеседницы, мэр торопливо слез с лошади.

— Хорошо! — сказала Берта (это была именно она). — А теперь назовите мне ваше имя, и завтра вам вернут вашу лошадь.

— В этом нет необходимости, ибо я вам помогу.

— Вы? Отчего же такая перемена?

— Да я догадался, что человек, которому вы меня просите помочь, не кто иной, как владелец моей фермы.

— Его имя?

— Господин Мишель де ла Ложери.

— А! Вы один из его арендаторов. Хорошо! В таком случае мы укроемся в вашем доме.

— Но, — пробормотал Куртен, который вовсе не горел желанием встретиться с молодым бароном, предположив, что, как только молодой человек с Бертой окажутся под его крышей, сразу же туда пожалует и Жан Уллье, — дело в том, что я местный мэр, и…

— И вы боитесь, что у вас будут неприятности из-за вашего хозяина! — с глубоким презрением заметила Берта.

— О! Вовсе нет, за молодого хозяина я готов отдать жизнь. Но вот-вот сюда, даже в замок Ла-Ложери, прибудут солдаты.

— Тем лучше! Никто не догадается, что бунтовщики-вандейцы укрылись у них под носом.

— Однако мне кажется, что господину барону было бы спокойнее, если бы Жан Уллье нашел для вас убежище более надежное, чем мой дом, куда с утра до вечера будут заглядывать солдаты.

— Увы! Боюсь, что друзьям бедного Жана Уллье теперь не придется рассчитывать на его самоотверженную преданность.

— Как это?

— Сегодня утром мы слышали как в ландах шла жестокая перестрелка; мы не двинулись с места, следуя его совету, однако ждали его напрасно! Жан Уллье мертв или попал в плен, ибо он не из тех людей, кто оставляет своих друзей в беде.

Если бы не сумерки, то Куртену не удалось бы скрыть ту радость, что ему доставила новость: у него словно гора свалилась с плеч. Однако, если его чувства можно было прочитать на лице, то голосом своим мэр владел хорошо, и он таким участливым тоном ответил Берте, что девушка перестала на него сердиться.

— Идемте скорее, — сказала она.

— Да, конечно… Но здесь так несет гарью!

— Да, потому, что был подожжен вереск.

— А! Почему же барон Мишель не сгорел? Ведь пожар должен был дойти до того места, где он схоронился.

— Жан Уллье оставил нас среди камышовых зарослей на пруду Френёз.

— А! Так вот почему, когда я взял вас за руку, чтобы поддержать, мне показалось, что вы насквозь промокли?

— Да, не дождавшись Жана Уллье, я переплыла пруд, чтобы отправиться за помощью. Никого не встретив на своем пути, я взвалила на плечи Мишеля и перенесла его на другой берег. Я надеялась донести его до первого попавшегося дома, но у меня не хватило сил, и мне пришлось оставить его в зарослях вереска, а самой выйти на дорогу; мы не ели целые сутки.

— О! Вы отчаянная девушка, — сказал Куртен, сомневающийся в том, что хозяин встретит его с доверием, и потому решивший заручиться поддержкой Берты. — В добрый час! В такое трудное время, какое мы сейчас переживаем, господину барону нужна как раз такая хозяйка, как вы!

— А разве мой долг состоит не в том, чтобы отдать за него жизнь? — спросила Берта.