Александр Дюма - Волчицы из Машкуля

• Название: Волчицы из Машкуля
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Арт-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1999
• ISBN: 5-7287-0053-5

Роман Дюма «Волчицы из Машкуля» посвящен неудавшейся попытке восстания против короля Луи Филиппа Орлеанского, которое было поднято в Вандее в 1832 г. герцогиней Беррийской, снохой короля Карла X, в пользу своего малолетнего сына, законного наследника старшей ветви Бурбонов, свергнутой с французского престола Июльской революцией 1830 г.

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

Он и сам чувствовал себя подавленным, сознавая, что его красивым мечтам не суждено было сбыться и генерал говорил ему правду, и уже видел себя в изгнании, так по-настоящему и не включившись в борьбу.

Однако, несмотря на все беды, он считал своим долгом не сдаваться и скорее бы умер, чем признался в поражении: насколько он был равнодушен к общественному мнению, настолько солдатская честь была для него превыше всего.

Итак, несмотря на все переживания, он старался не показывать, что страдал душой, и находил во всех перипетиях теперешней неспокойной жизни повод для шуток, которыми он пытался приободрить своих соратников, чрезвычайно опасавшихся, как и он, того, что восстание захлебнулось в крови.

Мари предупредила отца об исчезновении Берты; достойный дворянин, несомненно, догадался, что на решение дочери повлияло беспокойство о судьбе и о поведении ее жениха. Из рассказа очевидцев он узнал, что молодой барон де ла Ложери вовсе не нарушил свой долг, а отважно дрался, обороняя замок Ла-Пенисьер, и маркиз, предполагая, что Жан Уллье, на чью преданность и осторожность он всецело полагался, должен был находиться вместе с его дочерью и будущим зятем, беспокоился о Берте не больше, чем генерал о судьбе одного из офицеров, посланного в разведку. Лишь одно было непонятно маркизу: почему Мишель предпочел драться с врагом вместе с Жаном Уллье, а не с ним, и он немного сердился на молодого человека за такой странный выбор.

В тот вечер, когда произошел бой при Ле-Шене, Малыш Пьер в сопровождении нескольких предводителей восстания покинул мельницу Жаке, где становилось небезопасно. На протяжении целого вечера они могли видеть и слышать, как по проходившей неподалеку от мельницы дороге солдаты гнали пленных.

Ночью они отправились в путь.

Когда маленький отряд хотел пересечь главную дорогу, он едва не столкнулся с солдатами и был вынужден больше часа пережидать в заросшей кустарником придорожной канаве.

По дорогам шли колонны правительственных войск, и, чтобы избежать встречи с ними, Малышу Пьеру приходилось выбирать самые нехоженые тропы.

На следующий день нужно было снова отправиться в путь. Нервы Малыша Пьера были на пределе; тяжелое душевное состояние подтачивало физические силы, но не отражалось ни на его поведении, ни на словах, с которыми он обращался к своим спутникам. Несмотря на все тяготы походной жизни и трагические события, что ему пришлось пережить, Малыш Пьер не падал духом и подбадривал товарищей не хуже маркиза де Суде.

Преследуемые врагом, беглецы ночами почти не смыкали глаз и потому каждое наступившее утро встречали совершенно разбитые и с тревогой на сердце. Для Малыша Пьера ночные переходы, когда отряд на каждом шагу подстерегали опасности, оказались чрезвычайно утомительными. Часть пути он проехал на лошади, но в основном ему пришлось или идти пешком по полям, разделенным живыми изгородями, которые надо было преодолевать, когда в темноте не удавалось отыскать лестницу; или пересекать стелившиеся по земле виноградные кусты, которые цеплялись за ноги и заставляли спотыкаться на каждом шагу; или шагать по колено в грязи по дорогам, разбитым частыми проходами быков.

Такая беспокойная жизнь и непроходящая усталость Малыша Пьера могла, по мнению спутников, иметь самые пагубные последствия для его здоровья, и они решили обсудить, как лучше укрыть его от преследователей. Мнения разделились: одни считали, что ему надо ехать в столицу, где можно легко затеряться среди тысяч парижан, другие же настаивали на том, чтобы он направился в Нант, где для него уже было приготовлено убежище; но были и такие, кто советовал поскорее сесть на корабль, считая, что Малыш Пьер будет вне угрозы только в том случае, если покинет страну, где его станут искать с еще большим рвением, как только опасность восстания будет позади.

Маркиз де Суде разделял мнение последних; однако им возражали, доказывая, что за прибрежной полосой установлено особое наблюдение и невозможно без пропуска проникнуть в морской порт, каким бы незначительным он ни был.

Малыш Пьер положил конец спорам, заявив, что принял решение направиться в Нант и войти туда среди белого дня в платье крестьянки.

От внимания Малыша Пьера не ускользнуло, как изменилась Мари и какой у нее удрученный вид. Так же как и маркиз де Суде, он подумал, что виной тому тяготы того образа жизни, который она с некоторых пор вела; рассудив, что с отцом девушка по-прежнему будет подвергаться опасности, он предложил маркизу де Суде позволить дочери сопровождать его, Малыша Пьера.

Маркиз с благодарностью согласился.

Мари в душе не очень-то была рада этому, ибо беспокоилась, сможет ли она в большом городе узнать что-нибудь о судьбе Берты и Мишеля; с возраставшей с каждой минутой тревогой она ждала весточки о них. Но, с другой стороны, она не могла отказаться, и ей пришлось уступить.

На следующий день, а это была суббота и базарный день, Малыш Пьер и Мари, переодевшись крестьянками, вышли из дома в шесть часов утра.

Им предстояло преодолеть три с половиной льё.

Не прошло и получаса, как грубые крестьянские башмаки, а особенно шерстяные чулки, непривычные для Малыша Пьера, натерли ему ноги; он прошел еще немного, однако, рассудив, что в такой обуви ему не дойти, сел на обочину, снял чулки и башмаки, сунул их в огромные карманы и пошел босиком.

Через некоторое время, когда мимо них прошли крестьянки, он подумал, что нежная кожа и аристократическая белизна ступней могли его выдать; он подошел к обочине дороги, поднял ком земли и, вымазав ноги до черноты, продолжил путь.

Подойдя к Ле-Сориньеру, они увидели напротив стоявшего у дороги трактира двух жандармов, непринужденно разговаривавших с каким-то крестьянином, который сидел, как и они, верхом на лошади.

Малыш Пьер и Мари шли вместе с пятью или шестью крестьянками, и жандармы даже не взглянули в сторону женщин. Однако Мари, по привычке не спускавшей глаз со всех идущих навстречу прохожих в тревожной надежде, что она встретит знакомого, который, возможно, что-нибудь расскажет ей о Берте и Мишеле, показалось, будто крестьянин разглядывал ее с пристальным вниманием.

Спустя некоторое время она оглянулась и увидела, что он, попрощавшись с жандармами, хлестнул свою лошадь, чтобы нагнать женщин.

— Будьте осторожны! — предупредила она незаметно Малыша Пьера. — Вот человек, которого я не знаю, но он обратил на меня внимание и теперь нас преследует; отойдите от меня и сделайте вид, что вы меня не знаете.

— Хорошо, Мари, а если он с вами заговорит?

— Не волнуйтесь: я найду, что ответить.

— Если нам придется расстаться, знаете ли вы, где мы должны встретиться?

— Конечно, но прекратим разговор… Он уже рядом.

В самом деле, позади послышался топот копыт.

Как бы непреднамеренно Мари замедлила шаг и оказалась позади попутчиц.

Она невольно вздрогнула, когда услышала голос обратившегося к ней с вопросом мужчины.

— Итак, милая девушка, мы направляемся в Нант? — спросил крестьянин, придерживая лошадь и продолжая разглядывать Мари с нескрываемым любопытством.

Девушка решила ответить так же игриво.

— А что, разве вы не видите? — сказала она.

— Хотите, я вас провожу? — спросил всадник.

— Спасибо, спасибо, — ответила Мари, стараясь подражать говору вандейских крестьянок, — я уж лучше пойду со своими подругами.

— Со своими? Уж не хотите ли вы, чтобы я поверил, будто молодки, которые идут впереди, из вашей деревни?

— Какая вам разница, с одной деревни или нет? — сказала Мари, избегая отвечать на коварный вопрос.

Мужчина, казалось, и не заметил, что она насторожилась.

— Послушайте, у меня к вам есть предложение, — заметил он.

— Какое?

— Садитесь на лошадь позади меня.

— А! Вот это да! — ответила Мари. — Что будут говорить в округе, если узнают, что такую бедную девушку, как я, подвозил мужчина, весьма похожий на господина?

— Да, видно, вы не привыкли к благородному обществу!

— Что вы имеете в виду? — спросила Мари, почувствовав какой-то подвох.

— Я хочу сказать, что для жандармов вы вполне могли сойти за крестьянку, но только не для меня: вы вовсе не та, за кого себя выдаете, мадемуазель Мари де Суде.

— Если вы не имеете недобрых намерений по отношению ко мне, тогда почему же так громко произносите мое имя? — спросила девушка, останавливаясь.

— Ну и что? — сказал мужчина. — А что тут плохого?

— Вас могли услышать эти женщины, а раз вы видите меня в такой одежде, значит, так надо для моей безопасности.

— О! — подмигнул ей мужчина с самым благодушным видом. — Женщины, которым, по вашим словам, вы не доверяете, кое о чем догадываются.

— Нет, уверяю вас.

— По крайней мере, одна из них…