Жюль Ренар - Дневник

• Название: Дневник
• Автор: Жюль Ренар
• Издательство: Калининградское книжное издательство, Янтарный сказ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-85500-383-3

Удивительно точные, емкие, блестящие афоризмы Жюля Ренара — знаменитого французского писателя конца XIX — начала XX века, члена Гонкуровской академии, были популярны на его родине так же, как в Англии — мудреца Бернарда Шоу, чуть раньше в России — крылатые фразы Ф. И. Тютчева. Россыпи их, наряду с портретами его друзей и знакомых, выдающихся деятелей культуры и политики Франции — Сары Бернар, Поля Верлена, Виктора Гюго, Жана Жореса, вы найдете в замечательном «Дневнике» писателя. Мысль, чувство, наблюдение заключены в такую совершенную форму, что хочется запомнить всё — ибо лучше не скажешь…

---

— Это еще не все. Стирка за их счет, и башмаки дали.

10 мая. Подготовка к грозе. По небу медленно громыхают повозки, полные туч.

* Богу недурно удалось создать природу, но с человеком у него произошла осечка.

* Если твой друг хромает на правую ногу, начни хромать на левую, дабы ваша дружба пребывала в постоянном равновесии.

* Гораздо легче говорить с толпой, чем с отдельным индивидуумом.

11 мая. Я не живу больше реальной жизнью. Я как отражение человека в воде.

* Муравьи — маленькие черные бусинки, рассыпавшиеся с порванной нитки.

15 мая. Суп кипит. Горошинки пляшут в нем, как в ручье.

Я стал ленивым потому, что Маринетта боялась мне сказать, что я не работаю.

17 мая. Не писать слишком сжато. Необходимо помогать публике, бросая ей банальные фразы. Доде умел вставлять их, где надо.

18 мая. Жизнь спящей кошки. Время от времени вскакивает, показывает когти, потягивается так, что ее движение кажется осмысленным действием, но потом все исчезает в шерстке и все засыпает.

* Рукопись перемаранная, как сорочье гнездо.

22 мая. Соловей прекрасно поет! Легко сказать. Да, я пою хорошо, но что? Но как? Неужели среди людей нет музыкальных критиков?

* Лень: привычка отдыхать перед усталостью.

24 мая. Прогулка в Пази. Я выбрал прелестную дорожку через лес, а оказалась сплошная грязь. Каждый раз, попадая ногой в лужу, Маринетта говорит: «Ничего, ничего», или: «Не беспокойся, я пройду. Вытру ноги о траву». Жена, которая безропотно сносит дорожную грязь, — верный товарищ, не боящийся жизни.

26 мая. Голое дерево с низко подрезанными сучьями показывает кулак.

31 мая. Онорина жила так долго, что ее смерть прошла незамеченной.

Иной раз мне чудятся ее шаги.

1 июня. Я смотрю на природу до тех пор, пока мне не начинает казаться, что все растет во мне самом.

* Всегда начинаешь немного презирать тех, кто слишком легко соглашается с твоим мнением.

* Работа — это иной раз нечто вроде рыбной ловли в местах, где заведомо не бывает рыбы.

12 июня. Раздача школьных свидетельств. Благожелательное солдафонство инспектора. Они говорят: «Воспитывайте нам свободных людей», — но стоит учителю запросить объяснение по поводу плохой отметки, он тут же получает письмецо, где с притворным удивлением и в самых сухих выражениях его призывают к духу субординации.

14 июня. Маринетта неотделима от иголки, как курица от клюва.

15 июня. Учителя. Они произносят: «Господин инспектор» — словно говорят: «Ваше королевское» или «императорское величество».

* Филипп косит сено, но не может сказать мне названия трав. Так как лужок идет под уклон, у Филиппа на правой ноге сабо, а на левой шлепанец, чтобы не поскользнуться. На краю лужка, прямо на земле, лежит его жилет, рядом — молоток и наковальня, чтобы сначала направить косу, а уж потом ее точить. На траве два следа от его ног.

17 июня. От творений Флобера чуть-чуть отдает скукой.

* Праздник тела господня. Он идет к обедне, засунув руки в брюки, но даже ради праздника он не желает потерять ни одного воза сена, и слуги его от зари до зари гнут спину, будто никакого бога никогда и не существовало.

* Я — социалист, но становлюсь свирепым собственником, когда мальчишки швыряют палками в мою яблоню, а я грожусь взять ружье.

18 июня. Изгородь протягивает мне блюдечки своей бузины, надушенной сверх меры.

Я иду, вокруг моей головы толчется мошкара, а голова моя полна пылью мыслей.

Стога сена: стоят целой деревушкой пахучие хижинки; стоят, но скоро исчезнут. Завтра вечером ничего не будет: все свезут на сеновал…

* Китайская пагода папоротника.

* Я буду долго познавать сладость угасания.

* Жизнь всегда была подпоркой моей литературы: стоит мне отойти от жизни, и я валюсь.

19 июня. Я люблю только споры о политике или о религии. Болтовня о литературе меня убивает.

* Я не гнусь, а ломаюсь.

* Судороги жирной гусеницы, на которую напали муравьи; они взбираются на нее, выедают ей голову, брюхо, глаза. Гулливер у лилипутов. Ее отчаянные усилия: она сжимается и разжимается, как тетива. Последняя спазма, наступает смерть. Теперь сбегаются даже самые пугливые муравьи. Черная шевелящаяся масса. Муравьи уволакивают ее под земляничный кустик.

23 июня. Жорес: возможно, сверху и пар, зато снизу все кипит.

* Он постоянно жалуется на то, что его не уважают.

Его месячный бюджет — полсотни франков, на которые он еще кормит ослика, свинью и двух коров. Молоко он продает матросам, но иной раз приходится с ними ругаться, потому что народ здесь всякий — из тюрьмы, с каторги.

У него хороший колодец, кролики и куры.

Еще немного, и он скажет: «Вы разговариваете с нами потому, что вы неплохой человек, потому что вы жалеете несчастного шлюзовщика!»

— А к вам все-таки наведываются, — говорю ему я.

— Да нет. Просто идут прогуляться, приятно ведь пройтись вдоль канала, но кому же в голову придет навещать меня, несчастного шлюзовщика? Как бы не так!

* Пусть я достиг солидного возраста и избран мэром: при виде жандарма я начинаю тревожиться.

25 июня. По одному богу на каждую планетную систему. В конце концов где-то в вечности они все приходят к мирному соглашению. Все же изредка ссорятся и при этом крушат миры.

* Новый поэт. Запомните хорошенько его имя, потому что больше о нем говорить не будут.

* Старушки, устав от болтовни, неподвижно сидят у порога, точно сушится на солнце куча хвороста.

27 июня. Обо мне теперь говорят только по поводу других.

30 июня. Лошади, не переставая щипать траву, прощаются взмахами хвоста с заходящим солнцем.

В этот час быки идут на водопой. Увы! львов у нас не водится.

1 июля. Быть счастливым — это значит внушать другим зависть. А ведь всегда есть человек, который нам завидует. Главное, узнать, кто он.

* Париж. Люди обедают у водосточной канавы. Пыль садится на пищу, трещит на зубах. Это в их представлении «обед на лоне природы».

* Природа выигрывает при ближайшем знакомстве.

7 июля. Ницше? Что я о нем думаю? Что в его фамилии много лишних согласных.

17 июля. Мировой судья. Идиотски замкнутый вид человека, который боится, как бы посторонние не догадались, что он судит наудачу.

20 июля. В сущности, мама приезжает к нам повидаться со мной. Но это ей не удается, и она уезжает со слезами на глазах. Благодарит Маринетту, а так как она обманулась в своих ожиданиях, то, прощаясь с Маринеттой, запускает ей в мякоть ладони ногти.

Иметь мать и не знать, о чем с ней разговаривать!

27 июля. Вглядись в пустоту! Ты обнаружишь там сокровища.

30 июля. Чаще всего симпатия возникает меж двух тщеславий, которые еще не пришли в столкновение.

* Манекен считает себя Венерой Милосской лишь потому, что у него тоже нет рук.

31 июля. Я укоротил себя, сжал, стиснул, — тому виной комплименты, успех. Быть может, моя истинная природа — широта, легкость, остроумие. Я пишу хорошо только письма Маринетте.

1 августа. Луна угнездилась в ветвях дерева, как большое светлое яйцо.

* Я человек чувствительный, и жизнь меня ранит или радует. У меня нет хладнокровия равнодушного наблюдателя.

6 августа. Вы ошибаетесь, мосье. Вы предлагаете мне двадцать пять франков за рассказ. Да ведь это гонорар для гения!

* Если бы я выдавал читателю то, что у меня есть посредственного и велеречивого, я давно был бы богачом.

* Из спора брызнула кровь.

* Мое колесо фортуны — это луна.

7 августа. Жизненная сила кошки, с виду такой лентяйки! Ее глаза и уши в непрерывной работе. У нее в запасе готовые прыжки, а под ней — готовые вцепиться когти.

* Как человек Иисус Христос был восхитителен. Но как бога его позволительно спросить: «Как? И это все, на что вы оказались способны?»

10 августа. Мечты: плющ мысли, который ее душит.

* Перечитывал старые письма, которые я писал Маринетте. Человек не меняется. Мигрени, жадность к работе, лень, вкус к жизни, и Маринетта по-прежнему в центре всего.

Меня самого удивляет, что я был так скуп на детали. Мне кажется, что теперь мой глаз вобрал бы все. У меня теперь более совершенный зрительный аппарат. Но при этом замечаешь, что ты жил, а главное — жизнь проходит и кончается в конце концов. А как же иначе?

* Ничто не важно, поскольку литературу можно делать изо всего.

* Живой листок оторвало волной ветра от ветки, за которую он цеплялся, как за мачту.

11 августа. Тетушка Шалюд не верит в бессмертие души, но она верит, что наше тело, такое, какое оно есть, перейдет в тот мир, где без хлопот получит «поесть-попить» — словом, «полные харчи».