Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6475 ( № 32 2014)

• Название: Литературная Газета 6475 ( № 32 2014)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

То же нужно сказать и об установлении государственной монополии внешней торговли. Мера необходимая, но ныне невозможная. Ко всем препятствиям к этому внутреннего порядка добавляется наше членство в ВТО, которая такую самодеятельность не приветствует. А если говорить без обиняков, то обе эти меры означали бы объявление войны и внутренним врагам суверенной России, и всему миру капитала на планете. А народ к такому обороту событий не готов.

Но обстановка в стране и в мире быстро меняется. С ужесточением санкций против России и вообще давления на нашу страну извне (что скоро с неизбежностью последует) нам придётся защищаться. Встанут обязательно и вопросы о создании единого Государственного банка и об установлении монополии внешней торговли. Но решать их придётся не по-ленински, а с учётом современной обстановки, и не сразу, а после подготовки необходимых для этого условий. Надо изменить (а точнее – отбросить) ельцинскую Конституцию РФ и пр. А это будет целая революция.

Теги: экономика , реформа , развитие

Играющий мирами

Год 1991 был последним, когда моя бабушка ещё выписывала "Роман-газету". Роясь юнцом в пыльном архиве, я наткнулся на рассказ «Маленький рай». Так состоялось моё первое знакомство с великим аргентинцем, носящим столь ядрёное для русского уха имя.

Хулио Кортасар. Ударение на втором слоге. На всех знаковых фотографиях на тебя смотрит красивый сорокалетний мужчина с неизменной папиросой в зубах, глаза кошачьи, утомлённые; но мне больше по нраву парижское фото, где писатель упруг, собран и бородат, стучит по клавишам печатной машинки. С силой стучит - это видно по сосредоточенности и внутренней собранности всего облика.

Бум латиноамериканской прозы и «магического реализма» связывают с тремя именами: Борхес, Маркес, Кортасар. С первым Кортасар был практически незнаком, вопреки устоявшейся легенде, что именно Борхес открыл молодого Кортасара. С Маркесом его до самой смерти связывали тёплые дружеские отношения. Оба с восторгом приветствовали кубинскую революцию. Но в отличие от Маркеса, чья биография известна, обросла мифами и легендами, о Кортасаре мы практически ничего не знаем. Да, писатель, да, из Аргентины, говорят, жил в Европе[?] Что он там написал? «Игру в классики»? Что-то слышали краем уха… Феноменальный успех «Ста лет одиночества» напрочь затмил остальную латиноамериканскую литературу. С трудом возвращается к нам Варгас Льоса, и то лишь потому, что не так давно получил Нобелевскую премию. А вот Кортасара Нобелевка обошла стороной. Он умер в возрасте шестидесяти девяти лет, через два года после получения премии Маркесом. Всю жизнь писавший блестящие, удивительные и волшебные рассказы, он запомнился прежде всего как автор многослойного, бесфабульного романа «Игра в классики». Писатель, вливший свежую кровь во всю латиноамериканскую литературу, умер в Париже от лейкемии. Эту статью я пишу с единственной целью: каждый читающий человек должен знать, что основателем «магического реализма» был не Маркес, и даже не Борхес – Хулио Кортасар.

С самых ранних рассказов, с «Захваченного дома», с «Автобуса» и «Зверинца» писатель демонстрирует тонкую, интеллектуальную литературу, но при этом как будто заново даёт названия явлениям и предметам. Старая семантика его не устраивает. Это не поиск своего стиля или литературной ниши – это изобретение нового языка. Так до него ещё никто не говорил. Кортасар любил повторять, что если роман выигрывает по очкам, то рассказ должен побеждать нокаутом. И надо сказать, следовал этой максиме всю свою жизнь. Каждый свой рассказ он выстраивает как игру с читателем. Нет яркого начала, хлёстких фраз и цепляющих внимание заданных обстоятельств. Текст распутывается, как клубок ниток, но магия состоит в том, что ты не в силах отследить момент, когда подсаживаешься на крючок. Но уже постфактум понимаешь, что пойман.

Кортасар родился 26 августа 1914 года в Брюсселе под звуки артиллерийской стрельбы. Мне видится неслучайным рождение писателя в год начала конца прежней эпохи. Век встал на дыбы, рухнули прежние скрепы. Наступала новая эпоха, безжалостная и размытая, и нужен был новый язык, чтобы её описать. Во время Первой мировой войны семья Кортасара вернулась в Аргентину, где писатель провёл детство, юность, получил образование и откуда вынужден был уехать в Европу по политическим соображениям. Вообще в биографии писателя нет ярких страниц. Он прожил на удивление ровную, спокойную жизнь без происшествий. Посмертие его не обросло мифами и легендами. Но всё его творчество можно считать непрерывным мифом о реальности. Одна мировая война сменила другую, менялись правители и режимы, сталкивались культуры и цивилизации – XX век богат на события. Но всё это проходит мимо Кортасара. Он живёт в мире своих снов, придуманных игр, исследует человеческую природу и с тщательностью экспериментатора записывает результаты опытов.

Как и у Маркеса, важное место в детских воспоминаниях занимает родительский дом: уставленный цветочными горшками, набитый старыми ненужными вещами прабабушек и прадедушек, населённый котами и кошками (эти животные впоследствии станут культовыми для Кортасара). Такие дома с историей оберегают от безумства века, и отчий дом реминисценцией всплывает в рассказах «Отрава», «Конец игры» и многих других. Своего рода возможность закрыться от мира и рассмотреть его на безопасном расстоянии. Можно с уверенностью говорить о том, что атмосфера родительского дома определила уникальное мировосприятие Кортасара, сам дом стал пограничной территорией между реальным миром и миром снов и фантазий. Ведь чем нас всех так подкупает «магический реализм»? Именно отсутствием границы между миром действительности и миром вымысла, плавным перетеканием одного в другое. Кортасар был первым, кто отчётливо увидел момент перехода и внятно рассказал нам о нём.

Невозможно не отметить ещё одно сходство биографий Маркеса и Кортасара. Маркес долгое время жил вдали от матери, и обида на то, что его бросили, пронесена сквозь всю долгую жизнь, оттого все женские образы в его романе схематичны и размыты (за исключением бабушки Урсулы). Кортасара же покинул отец, ушёл из семьи, когда ребёнку было шесть лет. Ни в одном рассказе он эту тему не затрагивает, но во всём корпусе новелл незримо ощущается господство женского начала в семье.

Но нам ведь важно ответить на вопрос, в чём секрет его рассказов? Где истоки тех смыслов, что обрушивает на нас автор? По какому измерительному прибору он настраивал своё зрение мага и волшебника? Попробуем разобраться.

Он с детства с особым трепетом относился к слову. Лёжа больным ребёнком в кровати, пальцем рисовал на стене слова и видел, как они оживали. Не эстетика слова его манила, но игра, двойственность, способность к анаграммности и палиндромности, способность слова завладеть тобой. И в этом смысле слова стали для Кортасара инструментом выхода за границы реальности. Именно это ощущение слова позволяло замесить несовместимое, потому так искренне переживаешь за человека, отрыгивающего крольчатами, за Кору Оливе, оставшуюся в теле своего двойника, за маленькую Исабель, скормившую тигру ненавистного Малыша… Герои Кортасара мучаются не от того, что оживут одновременно в двух мирах: их терзает невозможность различить, какой из миров реален. Но вся соль в том, что оба мира живут по одним законам. И проконсул Древнего Рима, и предавший подругу Ролан сгорают: каждый в своём мире. Воистину, все огни – огонь!

Популярность Кортасара росла медленно. Культовая «Судамерикана» принимала к печати не все тексты. Так, роман «Экзамен» был отвергнут издателями и увидел свет лишь в 1986 году. Сборники рассказов «Бестиарий», «Конец игры», роман «Выигрыши» принесли ему определённую известность, но это нельзя было назвать гремящей славой. Ровная популярность крепкого писателя, без всплесков и волнений; те самые полшага до высшей лиги, преодолеть которые дано не всем. Всё меняется с выходом в свет «Игры в классики».

Надо сказать, что своим первым романом «Выигрыши» Кортасар был недоволен. Амбиции толкали его к пересмотру самого жанра, к изменению его природы, наконец, к созданию антиромана.

К «Игре в классики» можно относиться по-разному, но необходимо понимать одно: этот текст разрушал привычную структуру романа, отменял причинно-следственные связи. Текстовые разломы, вариативная структура повествования, произвольная непоследовательность – всё это в корне пересматривало классическую ось романа, ломало традицию и утверждало главенство разорванного, разделённого мира. «Игра в классики» – это наиболее точный документ эпохи. Кортасар ломает устоявшиеся модели, но то, что он предлагает взамен, – это больной и раздвоенный мир. И нельзя сказать, что европейская публика с восторгом приняла роман. За первый год было распродано около двух тысяч экземпляров. Да и в Испании сформировалась крупная и весомая коалиция писателей, не принявших слома традиционных моделей. Позже их назовут «поколением 68-го года». Но латиноамериканский бум уже уверенно двигался по планете, и Кортасар возглавлял шествие.