Евдокия Филиппова - Посох Богов

• Название: Посох Богов
• Автор: Евдокия Филиппова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Есть вопросы, ответы на которые можно искать всю жизнь.

Возможно ли бессмертие? Что такое сверхспособности человека, и откуда они появились? Что есть настоящее Чудо? Cуществует ли Вечная Любовь, над которой не властны ни время, ни пространство? Можно ли услышать «голос крови» или зов… Что такое цепь посвящённых? Может быть, цепочка ДНК?

Роман во многом наивен. Особенно в фантастической части. Но это не главное… Главное, чтобы эти вопросы возникли.

А мне всего лишь хотелось сказать, что если гипотеза палеоконтакта верна, и человечество является «Детьми Богов», то главное, что мы от них унаследовали, это способность к творчеству и любви.

---

Но прежде, чем оцепеневший Валентин смог что-то сообразить, свет фар проехавшей мимо дома машины прошил темноту, заплясал на потолке, сполз по стене на пол и проплыл по комнате. В углу не было ничего, кроме кресла и стола. Он понял, что некто, только что стоявший в тёмном углу комнаты, на самом деле стоял где-то в самом дальнем углу его души.

На лбу выступил холодный пот. Он медленно выдохнул.

«Что это со мной? Бред какой-то».

Он откинул одеяло и присел на край кровати, прислушиваясь к тишине. Не в силах подавить непроизвольную дрожь, сунул ноги в шлёпанцы, встал, и чтобы развеять наважденье, пошёл в ванную. Опершись на край раковины, Валентин взглянул в зеркало. В зеркале отразилось его бледное лицо. Тем не менее, прикосновение к холодному краю раковины привело в чувство. Он умылся и направился в кухню выпить воды.

Потом он снова вернулся в комнату. На часах светились цифры 02:45. И хотя мрак казался уже не таким густым, как в минуты присутствия таинственной гостьи, было всё-таки темно.

Всё ещё во власти только что испытанного ужаса, Валентин стоял посреди комнаты, пока глаза не привыкли к темноте и не стали различать детали предметов.

Вокруг всё было так же, как и накануне вечером, и днём, и всегда. Но что-то всё-таки не так, по-другому. Бледный свет уличного фонаря пробивался в окно, отбрасывая жутковатые тени на стены и потолок. Прошло ещё какое-то время, пока он стоял посреди собственного жилища, словно пятаясь найти «десять отличий». Какая-то тёмная сила прошла через его сознание. В конце концов, ему вроде бы удалось убедить себя, что изменилось лишь его восприятие, но необоснованное ощущение беспокойства, заполнившая сердце сокрушающая тоска, говорили о том, что он либо заболел, либо сошёл с ума. Всё путалось в голове. Необычное лихорадочное возбуждение овладело Валентином.

Какой-то путаный морок, подобно змее, выполз из сумрачных глубин его естества. Чувства были болезненно обострены.

Он подошёл к столу, собираясь писать. Что, кому, он не имел понятия.

Странные необыкновенные мыслеобразы и странные созвучия рождались в его голове. Он удивился их странности, никогда раньше он так не говорил и не думал. Испытывая уже совершенно осознанный ужас, Валентин быстро сел на стул, схватил листок бумаги, карандаш и стал лихорадочно записывать.

Словно кто-то водил его рукой. Он писал и писал, не понимая, что он пишет, откуда взялись эти странные, чужие слова, более того, чужие буквы. Словно открылся люк между чем-то никогда раньше не соединявшимся. В его ледяных пальцах был крепко зажат карандаш. Холодный пот струился на лбу поэта.

Внезапно слова и буквы кончились. Так же внезапно, как и появились. Валентин отбросил карандаш в сторону, словно он принадлежал не ему, также, как и написанное им… Карандаш полетел куда-то в угол, отскочил от стены и упал на пол, расколовшись пополам.

Вытерев выступивший от напряжения пот, Валентин медленно взял в руки листок, исписанный какими-то каббалистическими знаками. Ужас прошёл сквозь него как молния. И всё-таки эта абракадабра создавала впечатление некой осмысленной криптографии, но он, кажется, никогда раньше он не видел этих букв, похожих на следы птичьих лапок.

Поэт был потрясён.

Валентин проглотил комок в горле, осторожно положил исписанный листок на стол, поднялся со стула и стал ходить по комнате, дрожа как в лихорадке.

Написанное было похоже на послание из другого мира.

Неожиданная догадка осенила его. «Это похоже на какой-то древний язык».

Он схватил телефон, сфотографировал текст и набрал номер Павла.

Отослав текст, Валентин сел, поставив локти на стол и обхватив голову ладонями. Он снова и снова смотрел на древние письмена, выведенные его собственной рукой, стараясь не потеряться в безбрежном море безумия и галлюцинаций.

Павел перезвонил минут через пять.

— Валентин, откуда у тебя это?

— Послушай, старик, долго объяснять, завтра расскажу…Ты можешь сказать хотя бы приблизительно, что это?

— Приблизительно могу. Вероятно, это хеттская клинопись… Так откуда у тебя этот текст?

— Не знаю…

— Что значит, не знаю… Ты…соображаешь?.. Это что, такая изящная мистификация?

— Павел, эта туманная история. Давай завтра.

— Хорошо, я покапаюсь, попробую разобраться.

Попрощавшись с Павлом, Валентин рухнул в постель и, вопреки ожиданию, мгновенно заснул.

Проснулся он от того, что солнечный луч упал на его лицо, а телефон глухо завибрировал в руке.

Звонил Павел:

— Привет, так откуда же всё-таки у тебя этот текст?

— Паша…ты мне лучше скажи, что это такое.

— Ну, хорошо, я послал «это» тебе по почте… «Это» — хеттское письмо. Какой-то древний гимн, любовное стихотворение, посвящённое женщине… Я всю ночь пытался перевести, а потом нашёл его в… ну не важно где… целиком. Вот послушай:

«Ты смотрела на звёзды, звезда моя…
И я увидел, что лицо твоё прекрасно как лицо Богини.
И было это великим, удивительным событием,
великолепное, неведомое прежде чудо,
подобного которому никто и поведать не мог,
подобного которому не найти в письменах предков…
Я полюбил тебя больше, чем всё прекрасное,
что даровали мне Боги.
Это было непостижимое, неведомое чудо,
что Боги привели тебя сюда в этот день….».

— Скажи, где ты-то его нашёл?

— Паша, если я тебе сейчас скажу, то… Я не знаю, но это написал не совсем я. Кто-то или что-то как будто водило моей рукой. Ничего не могу понять. Со мной такое впервые. Ты говоришь, этот текст уже был написан кем-то?

— Да, и это было в незапамятные времена, и ты мог это просто вспомнить, понимаешь? Возможно, ты сам написал это тогда, в той жизни, прошлой?

— Паш, давай как-нибудь без этого… Мне и так не по себе.

— Нет-нет, это как раз многое объясняет. Это очень просто. Для того, чтобы вспомнить прошлые жизни, надо просто погрузиться на тэта-уровень активности головного мозга. И в этом нет ничего паранормального. Волны мозговой активности — это всего лишь электрические импульсы, которые постоянно испускает мозг человека. Эти волны имеют два показателя: амплитуду и частоту. У тэта-волны частота колеблется от четырёх до шести герц. Человек погрузается в состояние, подобное обычному сну, некое «сумеречное» состояние, гипнотический транс. В этом состоянии увеличивается активность памяти. Память улучшается, особенно долговременная, ну и повышается доступ к подсознанию, возможность свободных ассоциаций, повышается креативность, даже имеют место неожиданные озарения. Только обычный человек не может долгое время в нём оставаться без того, чтобы не свалиться в сон. Кстати, сон тоже даёт большое количество тета-волн.

— Паша, не грузи меня сейчас, ладно? — взмолился Валентин. — Давай оставаться в пределах постижимого, поговорим сегодня вечером у Зои, там все наши соберутся. Ты помнишь, что она приглашала нас на день рождения?

— О! Да, я чуть не забыл. Ну, хорошо, до встречи. Но учти, тебе придётся рассказывать. Не отвертишься.

— Хорошо, хорошо.

Утром двадцать второго августа я проснулась совершеннолетней. Лишь только моё сознание выплыло из сна, я почувствовала прилив оптимизма. Я была готовая обнять всех.

Солнечное утро почти полностью рассеяло мои ночные страхи. Мало ли что привидится ночью в старом доме, полном старинных вещей и образов. Утро началось с яичницы из двух яиц. Я смаковала каждый кусочек, казавшийся мне сегодня Божьим даром.

Первым меня поздравил папа. Он уже приготовил подарок и надеется вернуться в Москву со дня на день.

Потом позвонила мама. Бедняжка, она почти плакала оттого, что не со мной в этот знаменательный день.

Я успокаивала её:

— Сегодня вторник, а в пятницу вечером вы, уже вдвоём с папой будете здесь.

— У тебя будут гости?

Да, у меня сегодня будут гости. Я пригласила всех своих новых знакомых, даже Тамару, решив, что именно она, в конце концов, стала инициатором нашего с Валентином знакомства, и что не будет ничего страшного, если она придёт.

Я решила не уделять большого внимания еде, однако, хоть я и не мастерица стряпать, на этот раз я вложила в подготовку закуски всю изобретательность.

Больше всего меня беспокоил вопрос о том, как я буду выглядеть. Пришлось снова вытащить свои пожитки из сумки и перетасовать их с платьями из сундука, комбинируя даже то, что совершенно не гармонировало.

В конце концов, вариант был найден, и я подошла к зеркалу. Из помутневшего стекла на меня посмотрела незнакомка, и я не сразу узнала себя.

Моя рука сама собой потянулась к браслету.

Пальцы ощупывали его гладкую поверхность.

«Неужели я так и не сумею его расстегнуть?».

Минута борьбы, какое-то неуловимое движение, и тихо щёлкнула потайная защёлка. Браслет расстегнулся. Я надела его на запястье, совместив края на одном уровне, и браслет накрепко сомкнулся, вновь едва слышно щёлкнув.