Евдокия Филиппова - Посох Богов

• Название: Посох Богов
• Автор: Евдокия Филиппова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Есть вопросы, ответы на которые можно искать всю жизнь.

Возможно ли бессмертие? Что такое сверхспособности человека, и откуда они появились? Что есть настоящее Чудо? Cуществует ли Вечная Любовь, над которой не властны ни время, ни пространство? Можно ли услышать «голос крови» или зов… Что такое цепь посвящённых? Может быть, цепочка ДНК?

Роман во многом наивен. Особенно в фантастической части. Но это не главное… Главное, чтобы эти вопросы возникли.

А мне всего лишь хотелось сказать, что если гипотеза палеоконтакта верна, и человечество является «Детьми Богов», то главное, что мы от них унаследовали, это способность к творчеству и любви.

---

— Постой, постой, Павел, — заговорил Сергей, — но при чём же здесь мы? Как этот алтарь мог попасть сюда? Где Шумер, и где мы?

Потом он, а за ним один за другим и все остальные, спрыгнули вниз и окружили камень.

— Шумерская Инанна имеет и другие имена, которые, возможно, известны вам, — сказал Павел. — Иштар, Астарта, Тара, Исида, Афродита, Венера, и, наконец, славянская Лада — все они божества Вечно Возрождающейся Жизни, противостоящей Смерти. В архаической религиозной системе не было ни богов, ни богинь, а были универсальные богини.

Валентин показал на волнистые линии, глубоко прочерченные на одной из половин алтарного камня:

— А это что означает?

— Это идиограмма, — Павел провёл по линиям рукой, — она означает «море». Так изображалось имя древнейшей шумерской Богини Намму, «матери, давшей жизнь небу и земле».

Договорив фразу, Павел провёл ладонями по лицу и покачал головой:

— Ребята, это просто невероятно! Последние два дня вы не перестаёте меня удивлять. То загадочные медальоны, то тексты диктуете на древнехеттском, то шумерские алтари откапываете.

Он посмотрел на Валентина.

— И всё-таки непонятно, как здесь очутился шумерский алтарь, — сказала Тамара, всё это время стоявшая в стороне с высокомерно брезгливым выражением, она была единственная, кто не спрыгнул вниз.

Павел провёл пальцами по полированной поверхности камня, словно стараясь нащупать ответ, что же может означать появление здесь, в русском лесу, алтаря с изображением шумерской Богини.

Всё происходящее казалось сном.

Уже наступила ночь, и на бархатно-чёрном небе появился узенький серп новой луны.

Всё это напоминало мне что-то, уже случавшееся со мною однажды. И молодая луна, и бархатная ночь, и каменный алтарь, только ночь не русская, прохладная, августовская, а душная тропическая. Но каменный алтарь…

— Постой, — остановила я Павла.

Он убрал руку и даже чуть отступил назад, словно чувствуя, кто здесь главное действующее лицо.

Мне ли было не знать, зачем здесь этот полированный голубой камень! Я ещё не вспомнила всего, что мне нужно было вспомнить, но когда я шагнула к алтарю, рука сама легла на гладкий камень, в то самое углубление в форме ладони, и замерла в ожидании.

И ожидание было оправдано.

Сначала послышался тихий тревожный скрежет. Алтарь чуть дрогнул, и две половины большого круга разошлись в стороны, открыв небольшое углубление.

Все мы отпрянули.

В углублении, как в каменном футляре, лежал цилиндр сантиметра четыре в диаметре и длиной чуть меньше метра.

Глаза Павла загорелись, он протянул руку к цилиндру:

— А это что?

Я, с каждой секундой всё более и более становясь кем-то иным, не тем, кем была до этого, вспомнила этот странный предмет.

Синий, с золотыми вкраплениями, будто звёзды рассыпаны по ночному небу, сантиметров шестьдесят длиной, с восьмигранной центральной частью. Наконечник из прозрачной шестигранной призмы, плоской в сечении. Спиралевидный металлическиий пояс из непонятных знаков, похожих на следы птичьих лапок.

Сложный орнамент напоминал фантастический рисунок.

Ещё неуверенно, но словно подчиняясь внутреннему приказу, я протянула руку к загадочному предмету.

— Кажется, я знаю, что это такое, — произнесла я, взяв цилиндр в руку, вспоминая, что видела его во сне. — Это жезл.

— Почему ты командуешь здесь?

Это был голос Тамары.

— Павел лучше знает, что это, а если и не знает, то всё равно… он руководитель, он специалист…

Но Павел молча наблюдал за происходящим. Он ничего не предпринимал, доверившись мне.

Но это была ещё я, Зоя Кононова. И я протянула руку Павлу, чтобы он помог мне выбраться наверх. Павел помог мне.

Я стояла с жезлом в руке напротив Тамары, посреди поляны на изумрудной траве в белом свете фар.

— Положи на место, — сказала Тамара угрожающе и сделала шаг в мою сторону.

Я знала её раньше. Она была из древней и опасной породы.

Но я не намерена была отступать.

— А по какому праву командуешь ты?

Мы стояли, глядя друг другу прямо в глаза.

Все, кто пришёл сюда вместе с нами, чувствуя, что происходит нечто необыкновенное, выбрались из ямы наверх и молча наблюдали.

— Это моё, — услышала я собственный голос, звучащий как будто издалека.

Тогда, переложив жезл в левую руку, правой рукой я прикоснулась к спирали его металлического пояса. Мои пальцы быстро, и казалось, хаотично, словно восстанавливая по памяти, набрали комбинацию знаков. Когда пальцы замерли, браслет, что был у меня на руке, начал мерцать, словно внутри включилась подсветка.

Я увидела, как напугана Тамара, и сильнее сжала жезл рукой.

Опасаясь за меня, Валентин сделал движение в мою сторону.

— Зоя!

Странно, но моё имя показалось мне чужим.

В этот момент Тамара, издав жуткий звук, похожий на рычанье рассвирепевшей львицы, повернулась к нему.

— Стой! Я твоя госпожа! — произнесла она страшные непонятные слова.

Валентин остановился.

Тамара продолжала тихо произносить какие-то странные отрывистые звуки, мало похожие на слова. Валентин бледнел, словно умирая.

Что происходило со мной, было трудно объяснить.

Я чувствовала, что какая-то неясная, непонятная, необъяснимая сила наполняет меня. Я держала в руке нечто невероятно сильное, что-то делающее меня могущественной. Древние воспоминания просыпались во мне, запредельно древние, те, что таились в самой глубине моего подсознания. И они теперь диктовали мне то, что я должна была делать.

И я сделала это. То, что снилось мне в мучительных, пугающих снах. То, что должна была сделать. Это было так просто и понятно мне теперь — осознать свою Силу и победить Зло.

Я вложила Лазуритовый Жезл в правую руку. Мои пальцы сами собой сжались вокруг его гладкой поверхности. Я сделала это так, будто держала его всю жизнь, будто с детства меня учили крепко держать в руках этот символ владычества. Я уже делала это не однажды. На моей груди неземным светом мерцал медальон, знак моей принадлежности к царскому роду. Я видела всё по-другому, не так как раньше, словно глаза, наконец-то, открылись. Будто всю свою прежнюю жизнь я смотрела на мир сквозь пыльную завесу, а теперь сорвала её. Краски стали невероятно яркими, словно я видела самую суть цвета. Я слышала каждую вибрацию, каждый звук, все до единого!

И тогда меня настиг знакомый голос:

— Асму-Никаль! Асму-Никаль!!

Я уже знала, что за голос зовёт меня, выкрикивая моё древнее имя.

Я оглянулась.

В пяти шагах от меня, освещённая серебристым призрачным светом, стояла моя соперница, та, что была моим заклятым врагом, вековечной преследовательницей. Я узнала её, и произнесла слова, которые мечтала сказать столько веков:

— Харапсили, как долго я ждала тебя.

Она ответила:

— Как долго я искала тебя, Асму-Никаль!

Мы узнали друг друга.

Я, Асму-Никаль, седьмая и младшая дочь Тахарваиля, виночерпия царя страны Хатти, жрица Богини Хатахцифури.

И она, Харапсили, дочь купца Аллува.

Она снова стояла передо мной, прекрасная и беспощадная. Она преследовала меня веками, пытаясь найти и отнять того, кто принадлежит только мне, моего Возлюбленного, моего Алаксанду, поэта из Таруиши. Душа Алаксанду жила теперь в Валентине. Сколько раз мы теряли друг друга в веках, но снова обрели и по-прежнему любим друг друга.

Но Харапсили из рода Аллува настигла нас, не пожелав отказаться от ненависти. Она нашла нас там, где найти, казалось, невозможно, в дремучих лесах Русской равнины. Она явилась в своём излюбленном облике красивой хищницы. Чары её так сильны, что ни один смертный не устоит перед ней. Но и я не зря блуждала в столетиях, пройдя сорок девять жизней, накопив невероятную силу. Я была готова одержать окончательную победу. Наша вековечная вражда подошла к концу.

Мы стояли напротив друг друга. Мы знали, что настал час последней битвы.

Жажда решающего поединка подстёгивала меня.

Обжигающая ненависть полыхала в чёрных глазах Харапсили.

— Чем ты удивишь меня на этот раз, дочь Аллува?

Мой голос звучал как победные трубы на стенах Хаттусы, моего города, встречающего свою царицу:

— Не будем медлить, Харапсили, я готова.

Бормоча слова, сковывающие древних духов зла, я выплеснула этому исчадью ада прямо в её красивое побледневшее лицо, прямо в глаза, все, что копилось долгие века преследований и потерь…

Но она никогда не чувствовала боли других. Она привыкла наносить жестокие удары с целью причинять боль другим. Она всегда была готова отомстить, отнять и предать, оглушить и оскорбить. Когда она стала жертвой демонических сил, какие грехи прошлых жизней тяготеют над ней? Инфернальное злорадство сверкнуло в её глазах.