Павел Буркин - Сила Мира

• Название: Сила Мира
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

Действие происходит в Мирфэйне, за четыре века до эпохи «Когда камни кричат» и «Краденой победы». В те времена, когда Церкви Единого ещё противостояли древние Храмы, и жрецы возносили молитвы таинственным Богам. Когда Империя Ствангар была в зените могущества, а величайшие маги мира выясняли отношения на поле боя. Собственно, именно застарелое противостояние Храмов и поставило мир на грань гибели. И только забытое в благополучные века последнее средство — Сила Мира — способно спасти этот мир от чудовищной катастрофы. Проблема в том, что Сила эта даётся только на двоих.

---

— Еще как можем! — брызгая слюной, кричит Лефевр. — Мы не хотим умирать из-за вашей грызни с Темесой!

— Значит, ты за переговоры? — спрашивает Элрик негромко. Он еще надеется ошибиться, но, увы, в случаях, когда хочется ошибиться, он всегда оказывается прав.

— Да!

— Кто еще так думает?

Эжен Бретиньи вскакивает, и Элрик убеждается, что дословно угадал ответ мальчишки — как и старший брат, Эжен до боли напоминает младшего сына.

— Возвращаться, как последние трусы, бросив друзей? Да как мы женам в глаза смотреть будем? Нам больше никто руки не подаст!

А вот Салан вздыхает (очень не хочется это говорить, но и допустить самоубийства всего флота, как ему кажется, нельзя) и произносит:

— Эл, может, все-таки удастся договориться?

И тут Элрик чувствует неожиданную, поразившую его самого ярость. Совсем как когда осознал, что проклятые «сваты» подчинили его с помощью магии. Почему они с такой легкостью хоронят флот, на который ушли несметные средства, и без которого Эрхавену не жить? И как не видят очевидной истины… И какими словами сказал бы о них Раймон?

Воспоминание о сыне отзывается болью и слепящей, как пушечный выстрел ночью, мыслью. Элрик ясно представляет себе, что сделал бы на его месте младший сын, и что должен сделать он, чтобы Эрхавен не остался без флота. Бонар словно вернулся в годы молодости. На сорок лет назад, когда молодой капитан малой галеры в один день стал гордостью Эрхавена. Сваливается груз шестидесяти семи прожитых лет, становятся неважными политические дрязги, разборки между родами и партиями, интриги и золото. Ему снова двадцать, он лихой капитан верткой галеры, и он знает, что это — его бой.

Элрик встает и… улыбается. Ловит удивленный взгляд Салана: старый друг словно наяву увидел того, прежнего Элрика, казалось, похороненного два десятилетия назад с горячо любимой женой. Остальные просто изумляются: для них такой Элрик в диковинку.

А вот тавалленские мальчишки поверили. Сразу и безоговорочно. По восхищенным взглядам ясно, как день: они готовы за него умереть. Он лукаво подмигивает потомкам враждующих родов: мол, ничего, еще спляшем на вражеских гробах!

— Анри, а о темесцах ты подумал? — начинает Бонар негромко, но так, что оба прикусывают языки. — Скажите мне, оба — темесцы нас сюда пустили, чтобы живыми и выпустить? Я скажу, что будет, если мы попытаемся вести переговоры: нас пошлют к Лиангхару, а послов вздернут на реях. Хотя… Им же тоже неохота погибать — предложат нам жизнь и свободу в обмен на все корабли, оружие и боеприпасы. Даже пару торговых посудин оставят, чтобы до дома добрались…

— А хотя бы и так! — восклицает Лефевр, брызжа слюной. Лицо даже покраснело — то ли от ярости, то ли… стыда? — Люди вернутся домой…

— Трусливыми ублюдками, которым в спину плевать будут! — выпалил Бретиньи-младший. Взбешен, это и хорошо, и плохо: хорошо потому, что помогает драться, а плохо — оттого, что ненависть должна быть холодной, не застилающей разум. Есть ненависть и ненависть — стоит вспомнить, например, одно из сражений сорокалетней давности — как тогда злился папочка Джустиниани, и к чему это привело…

— Погоди, Эжен. Ты прав, но орать на старших нехорошо, — спокойно возражает Элрик. — Итак, Лефевр, у нас с союзниками двести тринадцать посудин, а у темесцев триста сорок шесть. На этом основании ты и тебе подобные полагают, что Джустиниани этого недостаточно, и предлагают сделать так, чтобы у Темесского союза стало шестьсот посудин, а у нас — ни одной. Так, что ли?

Лефевр не отвечает. Угрюмо нахохлившись, исподлобья смотрит на Элрика. Сейчас командующий Замыкающей группой больше всего напоминает стервятника, по-хозяйски разместившегося на трупе и окидывающего его многоопытным взглядом. «А вот хрен тебе, дорогой, — вдруг думает адмирал. — Труп-то — вовсе и не труп». После небольшой паузы Элрик продолжает:

— Знаешь, не завидую твоей жене, ох не завидую… Чем связать жизнь с таким… ммм… существом, уж лучше на панель… Ладно, отставить балаган. Ты больше не командующий Замыкающий группой, Лефевр. — Элрик поворачивается к охраняющим вход в каюту матросам. — Приказываю арестовать его, посадить в трюм «Победителя» и держать до возвращения в Эрхавен. Суд определит, кто он — просто дерьмовый трус или изменник. Группой командовать будет… нынешний начальник штаба группы, Этьен Санвари.

— Стоит ли так резко? — задает вопрос Этьен.

— Это уже сделано. Теперь, чтобы всякие трусы не тешили себя глупыми надеждами, предлагаю составить обращение к адмиралу Джустиниани. Эжен, вас не затруднит записать?

— Нет, господин адмирал, — отвечает Бретиньи, торопливо придвигая к себе пергамент и чернильницу. На лице явственно читается радость. Вот это излишне: предстоящее близко к безумию, если не является таковым.

— Напишем нашему темесскому другу следующее: «Адмиралу флота Темесского союза Ланчелотто Джустиниани. Если Темеса за тридцать лет без больших войн забыла, кто такой Элрик Бонар, сочту за честь напомнить. Элрик Бонар никогда не сдается, но, чтобы избежать кровопролития и разгрома, может предложить сдаться Вам. Если же Вы хотите войны, вы ее получите. Адмирал Эрхавенского флота Элрик Бонар. 1-й день Пятого месяца 1140 года».

— Это все? — поражается Эжен.

— А он большего и не заслуживает, — хмыкает Элрик. — Хватит о темесском уроде. Давайте говорить о деле.

— Но как мы остановим эту армаду здесь, вдали от Эрхавена? Мы даже в гавань не можем отступить: береговые батареи в руках врага, — напоминает Салан. Он еще не верит, как совсем недавно не верил Бонар-старший. — У них гораздо больше кораблей и пушек, и они лучше наших…

— Ее остановят люди, которые встанут к орудиям, — убежденно произносит Элрик и осекается, осознав, что дословно повторил слова покойного Раймона. Всплывает в памяти давний разговор — кажется, с тех пор прошли века, а на самом деле меньше года. Парень был тысячу раз прав: войны выигрывают (и, соответственно, проигрывают) не корабли и пушки, а люди.

— Заходи, заходи, Раймон. Удачно ли прошло плавание?

— А как же, — усмехается сын. — Темесцы, правда, пытались показать, что главные в море — они, но у них не получилось.

— Еще бы… Много они потеряли?

— Да нет, не очень. Я же не стремился потопить их лоханки — так, пугнул, можно сказать, разбил на одном бриге пушку — вроде отстали.

— Отлично, Раймон. Теперь они долго не будут нападать на наши суда. А скажи, какая была прибыль?

— Одной только меди, купленной в Ствангаре, хватит на полсотни корабельных пушек.

— А если больших крепостных орудий?

— Тогда тридцать.

— Теперь скажи, Раймон… Эти тридцать орудий остановят стотысячную армию?

— Конечно, нет. Ее остановят люди, которые встанут к орудиям, а также и те, кто не даст противнику узнать их точное число и местонахождение… Отец, тебе известно, что какая-то скотина из магистрата передает Атаргам сведения о Симлийском рубеже?

— …То есть, я так понял, ни у кого пожеланий нет. Тогда слушайте меня. Темесцы очень хотели бы, чтобы мы отступили. Тогда, они считают, мы окажемся в огневом мешке, между береговыми батареями и их флотом. Не будем расстраивать такого достойного человека, как адмирал Джустиниани. Час спустя флот должен находиться возле горловины пролива, чтобы потом быстро в него втянуться.

— Но это же…

— Правильно, Салан, это безумие. Как когда мы Темесскую гавань на галерах штурмовали. Но перед тем, Анри, позаботьтесь, чтобы темесцы были убеждены, что мы высаживаем десант в глубине пролива, в северной части города, чтобы взять темесцев в клещи. Гоняйте туда-сюда штук двадцать шлюпок. Пусть мерзавцы развернут провороненные тавалленцами береговые батареи на север. А в это время…

— В это время настоящий десант будет произведен в устье Эсмута? — спрашивает пятый вице-адмирал Месмин, командир десантных и грузовых судов.

— Нет, так они успеют понять, что к чему. Вы высадитесь прямо в порту, и как можно быстрее захватите береговые батареи. Они еще пригодятся, будет обидно, если их успеют взорвать. Затем полки прорвутся к тюрьме и освободят пленных солдат. Потом помогите Одаллини и Бертье очистить от темесцев город. Кстати, Мартин и Франческо, вам придется вернуться к полкам и флоту. Бейте по темесцам непрерывно. Если они остановятся, атакуйте. Поднимите горожан, если сможете. На суше они должны увязнуть.

— А флот? — спрашивает Бертье. Если сухопутная армия Таваллена — дело рук покойного Боргиля Одаллини, флот — вотчина Бертье.

— Пусть стоит в устье Эсмута, как будто он ни при чем. Вот когда темесцы побегут, ударите им во фланг, и уж тогда пороха не жалеть!

— А батареи? — уточняет Месмин.

— Батареи будут молчать, будто там по-прежнему хозяйничают темесцы. Их очередь придет, когда темесский флот подойдет к проливу.