Юлия Лавряшина - Гринвичский меридиан

• Название: Гринвичский меридиан
• Автор: Юлия Лавряшина
• Издательство: «Мангазея»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-8091-0031-7

… — Я люблю тебя, Пол, — жалобно вскрикнула она. — Я так люблю тебя! Мне больше ничего не надо в жизни… Я это поняла, когда ты… когда тебя…

Она подалась к нему, не страстно, как бывало, а точно ища защиты… Пол отшатнулся… Чтобы не видеть ее, он впился в лицо руками.

— Почему я не умер? — пробормотал он…

"Умереть бы… сейчас… глядя в ее глаза…" — мелькнуло у него в мыслях. Она гладила его лицо так робко, что в пору было заплакать от жалости к ней. Оцепенев, он понял, что не знал ничего лучше этих легких прикосновений.

— Пожалуйста, Пол! Пожалуйста…

— Пожалуйста? — выдохнул он и с силой опустил ее руки. — Я тоже говорил: пожалуйста. Ты не услышала. Я не… виню тебя. Я уезжаю…

О ЛЮБВИ… — новый роман Юлии Лавряшиной «Гринвичский меридиан».

---

Опустив голову, Пол посмотрел на самый знаменитый меридиан и с горечью спросил себя: "Зачем? Зачем нужна эта линия, разделившая нас? Зачем существуют восток и запад, север и юг? Зачем столько стран и континентов? Разве любовь может быть ограничена какими-либо пределами, кроме пределов человеческого духа? Разве она может иметь другие контуры, кроме очертаний человеческого сердца?"

Шаги туристов приближались, и Пол вышел из зала. Ему хотелось видеть в этом мире только одного человека. Но меридиан, много лет назад разрезавший душу Пола Бартона надвое и не желавший исчезать, не пускал его к ней. Он мог только думать о ней, писать о ней и даже говорить о ней, делая вид, что говорит о России.

Такие разговоры привели к тому, что дети все чаще стали обсуждать возможность поездки в эту страну. Ведь гостили же они в Испании два года назад! Это, конечно, ближе и проблем там куда меньше, но кого в тринадцать лет пугают готовые трудности, если жизнь сулит настоящее приключение?!

Пол и сам стал подумывать над этим всерьез, только вот не знал, с какого бока подступиться. Когда Эмма разбудила его телефонным звонком, он принял ее приглашение без особого воодушевления, а потом решил, что это удобный случай обсудить идею ребят в спокойной обстановке. К тому же, ее находчивый муж мог подсказать что-то дельное.

"Как его зовут? — пытался вспомнить Пол. — А я вообще когда-нибудь слышал его имя? Ладно, пускай будет просто мистер Вайз".

Ему вспомнился вчерашний разговор в пабе во время ленча с учителем географии Тимом Симпсоном. Они никогда не были друзьями, и потому Пол удивился, когда тот сочувственно сказал, терзая сосиску:

— Пол, вы бы поосторожнее с вашей Россией. Я знаю, как это интересно, но директор уже недоволен. Все говорят, что на уроках вы больше времени уделяете русской литературе, а ведь ваша специальность — английская.

— Я люблю и английскую литературу, — не согласился Пол.

— Любите или нет — это ваше дело. Но есть определенные рамки, вы ж понимаете!

Бартон иронически заметил:

— Может, поставить с детьми миракли[8], чтоб он успокоился? Уж это чисто английское произведение!

— Отличная идея! — воскликнул Тим и, забывшись, хлопнул его по плечу, чего Пол терпеть не мог, и все учителя это знали.

Но Симпсону он простил эту выходку, ведь тот пытался ему помочь. И это действительно было серьезное предупреждение, потому что во власти директора было запретить эту поездку и тогда…

— Пол, у вас какие-то проблемы? — неловко отведя глаза, спросил географ.

— Почему вы так решили?

— Вы… Только не обижайтесь! Вы неважно выглядите.

— Мне чертовски плохо, Тим, — признался он и сразу почувствовал облегчение, словно было необходимо просто произнести это вслух.

Симпсон нервно облизнулся и снова спросил:

— А в чем проблемы?

— Да нет никаких проблем, — с досадой отозвался Пол. — Мне просто плохо и все.

Тим убежденно возразил:

— Так не бывает. Если какая-то проблема мешает жить, надо поскорее решить ее, и все будет хорошо.

Не потрудившись скрыть презрение, Пол сказал:

— У вас чисто английское мышление, Тим. Конкретное. Вы, наверное, и представить не можете, как иногда хочется то, не знаю что.

— Как это? — удивился Симпсон и с опаской поинтересовался: — Вы ничем не… заболели в России?

Пол без колебаний согласился:

— Заболел. Вы и не знаете такой сердечной болезни.

— Инфаркт миокарда? Ну почему же не знаю?

— Ее можно вылечить только в России, — не слушая его, продолжал Пол. — Вот для чего я готовлю эту поездку. Чтобы не умереть…

— Давно слетали бы туда, если уж так верите в русскую медицину!

— Сам по себе? — удивился Пол.

— А что в этом такого? Финансово вы же можете себе это позволить?

— Финансово — да…

— Так в чем же дело?

— Действительно, — сказал Бартон. — В чем же дело?

"Неужели я так и не решусь поехать сам по себе? Режиссеру не пришлось бы прибегать к уловкам, чтобы исполнить свое желание. Я просто трус", — с этой мыслью Пол встал с постели, раздвинул шторы и от изумления разинул рот — под дождем опять, как пару месяцев назад, плавал в воздухе красный шарик. Открыв рамы, Пол взглянул вниз, но никого уже не было.

— Эй! — негромко окликнул он. — Тут есть кто-нибудь?

Какое-то движение послышалось за углом дома, и Пол как был, в футболке и трусах, выскочил под дождь. Закутанная в плащ с капюшоном фигура метнулась к калитке на заднем дворе, но любопытство придало Бартону проворности, и он догнал убегавшего в три прыжка. Рванув за плечо, Пол повернул его и вскрикнул от неожиданности:

— Вы?! Это вы? Снова в Лондоне?

Ритино лицо было мокрым и почти серым, видно, она провела под дождем долгое время. Слизывая с губ капли, она пристально смотрела на него и молчала.

— Пойдемте в дом, — хмуро предложил Пол и потянул ее за руку, холодную и вялую.

Сняв с Риты плащ, он отвел ее в ванную и дал теплый халат.

— Вам надо согреться. Еще заболеете. Я тоже пойду переоденусь.

— Пол, — жалобно позвала Рита, но он отмахнулся:

— Потом.

Когда она вышла из ванной в его халате, с распушенными влажными волосами и босиком, Пол недовольно отметил, что все это выглядит чересчур интимно, по-домашнему, а как раз этого ему и не хотелось.

"Надо было выпроводить ее за калитку и дело с концом!" — раздраженно подумал он, хотя знал, что все равно не сделал бы этого.

— Чай? Кофе? — отрывисто спросил он, стараясь показать, что не рад этому визиту.

Рита равнодушно произнесла:

— Лучше виски.

Взгляд Пола невольно метнулся к часам:

— О! В половине первого? Не рано?

— Лучше спросите: не поздно? Я еще не ложилась сегодня, Пол, что мне делать? Вы совсем свели меня с ума!

— Вы сами сводите себя с ума, — холодно возразил он. — В прошлый раз это тоже ваших рук дело?

— Шарик? Ну конечно!

Он пожал плечами:

— Детская выходка.

— Вы — болван, Бартон, — спокойно заметила Рита. — Вы нальете мне виски или нет?

— О, конечно.

Пол достал наполовину опустошенную бутылку и указал глазами:

— Ничего? Я знаю, что в России не принято угощать из початой бутылки.

— Да ради Бога! — нетерпеливо отозвалась она. — Налейте скорее! Я хочу напиться.

— Зачем? — насторожился Пол.

— Чтобы изнасиловать вас.

Она захохотала, указывая на него пальцем:

— Испугался! Вы — трус, мистер Бартон!

Спорить Пол не стал, потому что сам только четверть часа назад говорил себе это, и еще потому, что Рита уже вела себя как пьяная. Подав ей виски, он налил немного и себе, чтоб быть с ней на равных. Потом вспомнил о предстоящем визите, второпях дал себе слово не напиваться.

Рита выпила по-русски — залпом и протянула бокал:

— Еще!

Пол пожалел, что на его посуде, как на заздравном кубке Говарда, не выгравированы призывы к умеренности.

— Рита, если будете себя плохо вести, я выставлю вас под дождь, — пообещал он, подливая.

Она согласно кивнула и проглотила вторую порцию. Затем с облегчением перевела дыхание, точно всего лишь утолила жажду. Пол сделал глоток и выжидающе посмотрел на нее.

— Когда вы уезжаете, Рита?

— Не терпится выпроводить меня с вашего драгоценного острова? — усмехнулась она и забралась рядом с ним на диван, поджав ноги.

Пол посмотрел на ее крупные, глянцевые колени и расстроенно подумал, что такому негодяю, как он, вообще нельзя впускать женщин в свой дом. В присутствии любой из них все его мысли начинали работать в одном направлении. Он уже готов был сжать ее неестественно загорелое среди зимы колено, как вдруг Рита сказала:

— Пол, возьмите меня замуж.

— Что? — он сразу очнулся. — Что это вам взбрело в голову?

— Вы же хотели русскую жену? Я никогда не причиню вам боли. Я уже перебесилась, понимаете? А Томка еще нет.

— Если в ее душе и есть бесы, то лишь те, которых я сам загнал.

Рита фыркнула:

— Ну, чистый русский интеллигент! Бартон, у вас в роду не было наших эмигрантов? Почему вы склонны винить во всем самого себя? Даже свои киношедевры вы вменяете себе в вину. Зачем?

— Мои фильмы не были шедеврами. Шедевр может быть только от Бога.

— Вот непробиваемый католик! Пол, вы должны снимать кино! Хотите, я помогу вам найти деньги, у меня это неплохо получается. Вы меня слышите? Нельзя зарывать свой талант в землю!

Пол терпеливо возразил:

— Я и не зарываю. Я учу детей. Для этого нужен еще больший талант. Если я воспитаю хотя бы несколько порядочных людей, то, может, искуплю свою вину за те фильмы.

Рита резко сказала:

— Иногда вы производите впечатление полного кретина со своей правильностью!

— Я и есть кретин.

— А хотите я скажу вам кое-что? Это примирит вас с моим появлением… Если б вы продолжали злиться, я не сказала бы. Но вы ведь больше не злитесь?