Елена Раскина - Первая императрица России. Екатерина Прекрасная

• Название: Первая императрица России. Екатерина Прекрасная
• Автор: Елена Раскина
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-64808-5

НОВЫЙ РОМАН от авторов бестселлера «Жена Петра Великого»! Невероятная история восхождения Екатерины I, которая из простой прачки превратилась в первую Императрицу России! Но чтобы взойти на трон, мало оказаться на царском ложе, мало быть Екатериной Прекрасной – нужно стать еще и Екатериной Премудрой, ближайшей советницей и соратницей Петра во всех его трудах и свершениях.

Сможет ли она помочь императору вырваться из турецкого плена во время несчастливого Прутского похода? Как ей очаровать всесильного османского визиря, чтобы спасти русскую армию из смертельной ловушки? Какую цену придется заплатить за устранение царевича Алексея? И кто продолжит дело Петра Великого после его кончины?..

---

– Я не устала, Петер…

Это была ложь во спасение. Она, Марта Крузе, названная в этой стране Екатериной, на самом деле очень устала. Устала бороться с темным человеком, который сидел в царе и порой, несмотря на все ее усилия, побеждал человека светлого. Устала смирять порывы царского гнева и лечить его припадки. Впрочем, царь щедро вознаграждал ее за помощь – и любовью, и земными благами, а в светлые минуты бывал и проницательным, и веселым, и полным мужской, неистребимой силы. Но все, что происходило между ними в его темные минуты, когда Екатерина сжимала Петру виски и отчаянно, из последних усилий, смиряла бушевавшие в нем темные волны гнева, все это подтачивало их союз. Так капля точит камень – медленно, но верно. «Неужели я разлюблю его?» – думала в такие минуты Екатерина. И с ужасом признавалась самой себе: «Да, разлюблю… Я так устала бороться…»

Она обвила шею Петра руками, и царь, словно прочитав ее мысли, схватил свою лекарку за запястья. Он понимал, что сейчас нужно как-то отблагодарить Екатерину, иначе она не выдержит, отвернется от него, а вместе с ней уйдет и помощь, и любовь… И он останется один перед лицом своего величия и своей болезни.

– К обручению готовься, Катя… – велел царь. – Платье приготовь и все, что надо. В здешней православной церкви и обручимся. Я священника и церковь щедро вознагражу!

– Хорошо, Петер, – согласилась Екатерина, – но почему здесь? Почему не в Питербурхе?

Ее удивила эта внезапная поспешность. Раньше царь говорил, что они обручатся, а затем и обвенчаются после похода к Пруту.

– Нешто я не вижу: нравится тебе городок этот! Землю отцов, видно, напоминает… Ты у нас полячка, католичка, вот кровь в тебе и заговорила… – с веселой, почти добродушной улыбкой сказал Петр.

«Он не отпустит меня… Никогда не отпустит… – подумала Екатерина. – И слава Богу, что не отпустит… Мое место рядом с ним…»

– Мой отец – шляхтич из Литвы. Скавронский или Скороворощенко… Не знаю наверное, – рассеянно сказала она.

– А может, и малоросска… – предположил Петр. – Нравится тебе здесь! В костел ходишь, я знаю… Вот и обвенчаемся здесь. По православному обряду. Креститься научись по-нашему, а то все по-своему кресты кладешь!

– Хорошо, Петер, – с неожиданным для нее самой смирением согласилась Екатерина.

– Иди, готовься! Исповедуйся и причастись в православном храме, как будущей царице подобает. Завтра и обручимся. А с попом вон – Шафиров договорится… Где он, кстати? Сбежал, шельмец? Гнева моего убоялся? Что ж, и похрабрее бегали…

– Сбежал, – призналась Екатерина. – Позвать сюда Петра Павловича?

– Не надо… – отказался Петр. – Потом… Устал я ныне от дел державных…

– Ты разрешишь мне перед обручением помолиться по-своему, Петер?

– Помолись, Катя… Только тайно. Чтобы никто православную царицу в католическом храме не видел! Платком прикройся, что ли…

Екатерина поцеловала его в лоб, как больного ребенка, и вышла. Этот грозный и страшный, но в то же время проницательный и порой добродушный человек был ее ребенком. Больным ребенком, которому она возвращала разум и силы. И удостоилась за это места царицы Эсфири при российском Артаксерксе. Таков был ее путь, отпущенный Провидением. И она следовала по этому пути, пытаясь защитить от зла свою смятенную душу…

* * *

Накануне обручения она столкнулась с Ракоци на одной из каменных винтовых лестниц замка. Венгр возвращался в отведенный ему покой после очередной беседы с Петром.

– Удачно ли прошла ваша аудиенция у Его Величества, князь? – любезно осведомилась Екатерина.

– Едва ли это можно назвать удачей, государыня… – грустно ответил Ракоци.

– Отчего же, князь?

– Я просил у царя Петра помощи своей бедной Венгрии, но вместо этого получил предложение занять престол Речи Посполитой, когда он освободится…

– Но это же блестящее предложение, князь! – удивилась его несговорчивости Екатерина.

– Государыня, я ищу свободы для моей родины, Венгрии! Иных престолов мне не надобно… Но я таю надежду, что после похода в молдавские степи и битвы с турками царь Петр вернется и к моим скромным делам. Кому, как не могучему русскому государю, искать власти в Европе и победы над австрийцами!

Екатерина молчала, не решаясь задать этому мадьярскому ясновидцу многие годы мучивший ее вопрос.

– Окажите мне небольшую услугу, князь… – наконец решилась она.

– Почту за честь, государыня! – с поклоном ответил Ракоци.

– Я хочу узнать судьбу одного человека… Этот человек, он… – она не решилась назвать имя Йохана этому полузнакомому венгерскому кудеснику и замолчала.

– Ваш первый муж, храбрый шведский солдат, имя ему – Йохан Крузе, – ответил за Екатерину Ракоци.

Улыбка у князя была странная: как будто Ференц Ракоци смотрел на реку в солнечный день и видел в глубине искрящихся вод нечто необыкновенное. Сейчас Ракоци видел прошлое своей собеседницы, перелистывал его, словно страницы книги: для других – запретной, для него – доступной.

Екатерина поняла, что глупо спрашивать у этого ясновидца, откуда он знает про Йохана. Вместо ненужного сейчас вопроса невенчанная подруга царя продолжила:

– Что с ним сталось?

– Но вы же виделись с ним однажды, государыня… В Петровом Парадизе… Разве вы не помните?

Конечно, она помнила. Как можно было забыть о такой встрече? Два призрака из прошлого у ее постели – Йохан Крузе и его боевой товарищ Ханс Хольстрем. Это случилось морозной ночью в Санкт-Питербурхе, во дворце, выстроенном для царя Петра славным итальянским зодчим Доминико Трезини. И как только гости из прошлого смогли проникнуть в этот дворец, надежно охранявшийся караулом Преображенского полка? Сначала Марта подумала, что ее нежданные гости – призраки, и прошли сквозь стены. Но потом поняла, что они – люди из плоти и крови. Поняла, но не стала звать на помощь! Ведь это был Йохан… Ее любимый Йохан…

– Как ты переменилась, Марта! – сказал тогда ей Йохан, ее первый муж и возлюбленный. – Я бы, верно, и не смог узнать тебя. Ты стала… царицей!

– И ты – другой, – ответила она. – Я всегда знала, что ты жив и когда-то вернешься… Но ты пришел слишком поздно…

Йохан, которого она с дней их коротенького счастья в Мариенбурге помнила почти мальчиком, юным трубачом Уппландского драгунского полка, сильно изменился. На лбу залегла жесткая складка, на скуле появился новый, вернее – уже старый шрам от резаной раны. Усы приобрели бравую пышность, а глаза – ту особую опустошенность, которую она, невеста царя Петра, теперь часто видела у старых и невезучих солдат. Это не был прежний Йохан, но и она перестала быть прежней Мартой… Иная жизнь, иное имя, иная страна…

Тогда она надела Йохану на шею материнский крестик на тонкой цепочке… Католический крестик, с которым не рассталась даже тогда, когда по воле царя Петра была крещена в православие. И душа ее ушла вместе с Йоханом. А он, наверное, покинул Россию. Где же он теперь?

– Зачем вам знать, где он и что с ним, государыня? – пожал плечами Ракоци. – Это знание ничего не изменит в вашей судьбе. Вы суждены царю Петру.

– Я должна знать! – упрямо повторила Екатерина.

– Ежели сей храбрый воин и поныне жив и здравствует, вы вернетесь к нему, государыня? Ответьте честно и здраво! Не лгите ни мне, ни себе, я умоляю вас! – Ракоци устремил на Екатерину свой лучащийся тайной взгляд.

Екатерина молчала несколько минут. Потом тихо, с надсадой, ответила:

– Нет, не вернусь… Это невозможно.

Она злилась сама на себя, но все-таки не могла ответить по-другому.

– Так зачем же вам знать, где он и что с ним? – с легкой усмешкой спросил Ракоци.

– Чтобы не становиться под венец, будучи связанной с другим… – почти сердито ответила Екатерина.

– И только, государыня? – недоверчиво переспросил венгр.

– Если Йохан в добром здравии и не держит на меня зла… Тогда мне будет легче нести свой крест.

– Вы устали от болезни царя Петра, от его беспричинного гнева, припадков, странной жестокости? Я знаю, русский государь – великий человек и подлинный владыка, но порой он становится лишь тенью самого себя… В этом виновато его прошлое, его детство…

– Да, князь, я очень устала… – нехотя призналась Екатерина.

– Увы, государыня, ваше место возле царя Петра… – с легким вздохом ответил Ракоци. – Впрочем, Йохан Крузе еще появится в вашей жизни… Но лучше бы вам не встречаться и предать прошлое забвению!

Князь жалел Екатерину Алексеевну, но, увы, ничем не мог утешить ее. Да и можно ли утешить избранников Провидения? Они всего лишь идут тем путем, который им предписан. А простые земные дороги, полные веселья и счастья, увы, не для них. Ракоци умел узнавать избранников Провидения по одному ему понятным приметам. Эта женщина, например, обладала особенным выражением глаз: так смотрят слишком рано и быстро повзрослевшие дети или люди, на глазах у которых рухнул целый мир. Мир, в котором жила эта женщина, погиб, а она – уцелела. И родилась заново, как Феникс из пепла. Что ж, Провидение поцеловало ее в лоб… Так бывает. Не это ли произошло с ним самим, венгерским князем, изгнанным из своей родины и выросшим на чужбине?