Дороти Кумсон - Прежняя любовь

• Название: Прежняя любовь
• Автор: Дороти Кумсон
• Издательство: Клуб семейного досуга
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9910-1960-6

У Либби прекрасная работа, любимый муж Джек, дом с видом на море.

Однако душу девушки терзают сомнения. Она знает, что Джек очень любил свою первую жену Еву. Когда она умерла, он едва не наложил на себя руки. Иногда Либби кажется, что он до сих пор любит ее. Она решает больше узнать о прошлом человека, за которого так поспешно вышла замуж, и обнаруживает дневник Евы. Первая жена Джека завещала его той, кто займет ее место. С этого дня жизнь Либби изменилась.

Оказалось, что Ева была... проституткой. На панель ее привела любовь. Но ее возлюбленный стал наркоманом, девушка вынуждена была продавать свое тело, чтобы содержать его, и тут в ее жизни появился Джек. Он страстно полюбил Еву и решил вырвать из порочного круга, в котором она оказалась. Девушка счастлива, она ждет ребенка, но ее сутенер — отец Джека — однажды навестил ее...

Либби потрясена, она начинает подозревать, что смерть Евы не была случайной. Она должна узнать правду, чтобы сберечь свое счастье.

---

— Ну как? Тебе было хорошо? — неуверенно поинтересовался он.

Если то, что он мне говорил, было правдой и у него уже много лет не было секса с женой, то в его неуверенности не было ничего странного.

Я задумалась над тем, что произошло. Его поведение было довольно неуклюжим. Мне показалось, что он вообще не знает, как следует себя вести. Он не только выглядел неуверенным, но и вел себя, как совершенно неопытный любовник, чего очень трудно было ожидать от такого человека, как он. Он производил впечатление сильной личности, светского мужчины, переспавшего с множеством женщин (в том числе и с проститутками) и, следовательно, имевшего богатый сексуальный опыт. Мне стало стыдно за себя. «Возможно, — думала я, — он говорил мне правду. Возможно, его жена действительно является любовью всей его жизни, но отношения с этой женщиной, отрицающей секс, не желающей его обнимать и ласкать, чтобы это не привело к очередной неудачной попытке соблазнения, являются для него источником немыслимых страданий? Быть может, он и в самом деле всего лишь жаждет тепла и заботы, но ненароком переступил со мной эту невидимую черту, предчувствуя близость потери всего того, что я ему давала?»

— Мне было очень хорошо, — ответила я.

К моему ужасу, он начал плакать.

Он только что ушел. После того как он выплакался и успокоился, мы долго лежали, обнявшись. Потом он встал, оделся и ушел.

Один Бог ведает, что все это означает!

Я встревожена: а что, если он не сделает того, что обещал, и не отпустит меня через три дня? Вдруг он скажет, что влюблен в меня или что-нибудь в этом роде? Тогда мне конец! Я ведь не смогу заставить его отдать мне деньги. А если честно, не нужна мне его любовь. Любит его жена или нет, он все равно ей изменяет. Я не могу иметь дело с таким человеком. Даже если бы я смогла его полюбить. И я ни за что не соглашусь быть его содержанкой.

Единственное, что позволяет мне держаться на плаву, это то, что я сама зарабатываю себе на жизнь. Я всегда должна полагаться только на себя.

Фу! Зачем он это сделал? Я могу ошибаться, но мне кажется, что теперь все изменилось не в лучшую сторону. Что ж, последующие несколько дней должны все прояснить.

Полная Дура

29 июня 1996 года

Он предложил мне еще сорок пять тысяч за следующие три месяца. Такого поворота событий я не ожидала.

С одной стороны, очень заманчиво принять это предложение, потому что предыдущие три месяца были не так уж неприятны. С другой стороны, мне не хочется его обнадеживать и причинять ему боль. Я ему так и сказала.

— Ты не причинишь мне страданий, Хани, — убежденно произнес он. — В ту ночь я был немного… расстроен из-за жены. Она сказала то же самое после нашей первой близости. Это был первый раз для нас обоих, и твои слова вызвали в моей памяти то чудесное время. Хани, мне приятно твое общество. Нет слов, которые могли бы передать, что ты для меня сделала. Ты возродила меня к жизни. Но я осознал, что все чувства, которые я испытываю, находясь с тобой, обращены на мою жену. Меня печалит то, что мы больше не бываем физически близки. Наверное, поэтому я и хочу продлить наш договор. Ты напоминаешь мне о том, какими изначально были наши с женой отношения. Ты меня понимаешь?

Я кивнула и немного успокоилась. И все же…

Я не знаю, почему все это пишу. Как будто решение еще не принято. Мы с Цезарем беседовали, и беседовали, и беседовали, и в конце концов я согласилась. Завтра он даст мне подтверждение, что деньги лежат на моем банковском счете, и наша сделка продлится еще на три месяца.

Может, я сошла с ума, но если последующие три месяца будут такими же, как и предыдущие, то для меня это будет совсем не трудно.

13 июля 1996 года

На моей могиле, наверное, будет установлен камень с надписью: «Ева Квеннокс, Самая Безмозглая Женщина на Земле». Или что-то покороче и поязвительнее. Незачем тратить столько усилий на такую дуру.

Это то, что принято называть черным юмором.

Но вчера вечером мне было не до смеха. Я должна хоть как-то это осознать и объяснить для себя. Иначе я пойду в кухню, возьму нож и воткну его себе в грудь. Или начну скрести свою кожу, пока то дерьмо, из которого сделано мое тело, станет неузнаваемым.

Вчера вечером Цезарь пришел ко мне с другом, которого я несколько раз видела на деловых встречах. Мы не обменялись и несколькими словами, но он произвел на меня приятное впечатление. Немного суетлив, несколько глуповат, но в целом ничего. Я удивилась, потому что, позвонив мне, он не предупредил, что будет не один. Я провела их в гостиную, где они расположились на диване, а сама начала изображать из себя радушную хозяйку, подавая им напитки и предлагая поесть. Потом я села в кресло, ожидая указаний Цезаря относительно своих дальнейших действий.

Как и во время всех предыдущих деловых встреч, они курили сигары, обсуждали какие-то проблемы, пили виски, который я держала для Цезаря, и не обращали на меня внимания. Потом Арнольд поднялся, спросил, где находится ванная комната, и вышел, оставив меня наедине с Цезарем. Цезарь сидел в кресле, держа в одной руке сигару, в другой — низкий стакан с виски, и как будто не замечал меня. Я видела, что передо мной совсем не тот человек, которого я успела узнать за несколько последних месяцев, и мне стало не по себе.

— Будь хорошей девочкой, присядь на диван, — неожиданно произнес он, обращаясь не ко мне, а к столу в центре комнаты.

Я сделала то, что он просил, но гнетущее чувство продолжало усиливаться. Его голос показался мне таким холодным и отчужденным, что я его едва узнавала. Я не понимала, почему он так держится, чем именно недоволен. Разве я не была рада его приходу? Или я его чем-то обидела?

Когда Арнольд вернулся из ванной, он тоже сел на диван, причем так близко ко мне, что наши бедра соприкасались. Я обернулась к Цезарю, чтобы увидеть его реакцию и понять, заметил ли он, что тут происходит. Цезарь сидел в кресле и наблюдал за мной. За нами. За тем, как Арнольд положил руку мне на колено с таким видом, как будто это был случайно оказавшийся рядом предмет мебели, а не колено живого человека.

Я перевела взгляд на руку Арнольда, на его короткие пухлые пальцы с пожелтевшими от никотина кончиками. Его влажная ладонь прилипла к моей коже. Я снова подняла глаза на Цезаря, ожидая от него хоть какой-то реакции. Ничего. Он откинулся на спинку кресла, поднес к губам бокал и холодно смотрел на меня.

Оставляя влажный след, рука Цезаря двинулась вдоль моего бедра под подол платья, где начала раздвигать мне ноги. Передо мной вспыхнуло воспоминание о том, как приставал ко мне сожитель матери. Его рука казалась мне такой же отвратительной, как и рука Арнольда, хотя за последние несколько лет меня трогало там множество мужчин.

Арнольд начал двигать взад-вперед большим пальцем, но это была пародия на ласку. Он склонился ко мне и прошептал, обдавая меня кислым дыханием, в котором давний перегар смешался с запахом только что выпитого виски и сигарного дыма:

— Я мечтал о близости с тобой с того самого вечера, когда ты вошла в ресторан.

Я пристально смотрела в глаза Цезарю, но его взгляд по-прежнему был холоден, даже неумолим, а лицо превратилось в жесткую и ничего не выражающую маску. Это отсутствие реакции лучше всяких слов сообщило мне, чего он от меня ожидает.

В нашем соглашении я ни о чем подобном не упоминала, верно? Я не говорила, что он не имеет права приводить кого угодно и когда угодно, чтобы они могли развлечься со мной.

— Ты ведь тоже этого хотела, не так ли?

Арнольд буквально впился пальцами в мое бедро. Я подумала, что от ногтя его большого пальца у меня на коже останутся царапины.

Я резко сглотнула поднявшуюся к горлу тошноту и справилась с сотрясавшим мое тело омерзением. Я вынудила себя сосредоточиться на сидящем рядом со мной мужчине. Я заставила свою руку подняться и потянуться к пуговицам его рубашки. Я исказила свое лицо улыбкой. Я запретила своему телу сжиматься и сопротивляться тому, что от него требовалось. Я приказала своему сердцу не плакать.

— Ты хочешь, чтобы я тебе засадил, признавайся! — продолжал бормотать Арнольд, стараясь, чтобы его голос звучал приглушенно и соблазнительно.

Его бормотание показалось мне жалким. Как и он сам. Как и я — из-за того, что соглашаюсь на все это.

«Прекрати думать, — приказала я себе. — Прекрати что-либо чувствовать, превратись в Хани, в женщину, которая на это способна».