Борис Фрезинский - Я слышу все… Почта Ильи Эренбурга 1916 — 1967

• Название: Я слышу все… Почта Ильи Эренбурга 1916 — 1967
• Автор: Борис Фрезинский
• Издательство: Аграф
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2006
• ISBN: 5-7784-0331-3

Эта книга — собрание избранных писем, полученных Ильей Эренбургом в 1916–1967 годах. Среди них очень мало довоенных — их Эренбург сжег в Париже в 1940 г. (сохранились лишь черновые варианты нескольких писем Брюсова, Волошина и Цветаевой). Но зато архив Эренбурга начиная с 1940 г. был богатейшим. Среди адресатов писателя — выдающиеся деятели мировой культуры XX века, крупные общественные и политические деятели: Брюсов, Ахматова, Н.Я. Мандельштам, Б. Пастернак, Твардовский, К. Симонов, Бродский, В. Гроссман, Паустовский, Шварц, Каверин, Казакевич, В. Некрасов, Ю. Домбровский, В. Шаламов, А. Эфрон, Шкловский, Якобсон, Эйхенбаум, Лихачев, Эткинд, Вяч. Вс. Иванов, Ю. Лотман, Ф. Вигдорова, Мейерхольд, Таиров, Коонен, Ф. Раневская, Эйзенштейн, Прокофьев, Шостакович, Бухарин, Коллонтай, Рокоссовский, Пикассо, Шагал, Сарьян, Ле Корбюзье, Хемингуэй, Стейнбек, Сартр, Ж.-Р. Блок, Арагон, Кокто, Мальро, Веркор, Сименон, Моравиа, Фейхтвангер, Амаду, Неруда и многие другие.

В книгу включены также избранные письма родных, любимых женщин, фрагменты военной и депутатской почты. Последний раздел книги составляют письма сочувствия, адресованные жене и дочери Эренбурга после его кончины.

---

Живу на хуторе, Украина, подсолнухи, ночью обломок луны над <1 слово нрзб>. Был в Харькове. Напишите мне по адресу: Действ, армия. Полевая почта 92861 П, и это будет добрым поступком. Я со своей стороны постараюсь посылать Вам материалы, которые Вы сможете использовать для статей. Кланяйтесь, пожалуйста, Розе[225], которая наверное нарисовала бы букет, стоящий в вазе у меня на столе. Может быть, она нарисовала бы и меня, и если бы я оказался похожим, например, на Альтмана[226], я бы ей все простил, лишь бы она меня рисовала. В свое время я это не ценил и не позировал ей.

Привет Кривицкому[227] и всем, кто меня помнит.

Редактор мне понравился.

Ваш В.Лидин.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1812. Л.1. С писателем Владимиром Германовичем Лидиным (1894–1979) ИЭ познакомился в Москве в 1917 г., с 1920-х гг. их связывала тесная дружба. В.Г.Лидин сохранил более ста писем ИЭ (см. П1 и П2).

71. Е.Г.Полонская

Молотов <в Москву;> 5/IX 1943

Дорогой Илья.

Поздравляю тебя с победами нашими, в которых есть доля твоей души. Иной раз вечером или на рассвете слушаешь радио и вдруг от радости заплачешь.

Мне очень понравилась твоя статья в еврейской газете, особенно заключительные слова о месте за судебным столом[228]. К сожалению, кроме самого страшного есть еще и менее страшные — фашистские плевелы, залетевшие в нашу вселенную. Как их судить? Они пускают ростки где-нибудь на глухой пермской улице, в душе каких-нибудь курносых и белобрысых подростков, и что может выжечь их души?

Очень хочу тебя видеть. Чагин[229], кажется, собирается послать мне вызов — это будет кстати, мне хочется привезти в Москву книгу и попытаться наладить жизнь с большим КПД, чем это происходит у меня сейчас.

Посылаю тебе одно стихотворение, не знаю, понравится ли оно тебе. Кажется, оно всего лучше выражает <1 слово нрзб> жизнь. Напиши мне два слова с Гринберг, она скоро поедет обратно, попроси ее зайти за письмом, или может быть с Козаковым[230]. Надеюсь, в ноябре приеду сама.

«Прагу»[231] читала. Она сокращена была? Впечатление такое, точно из нее что-то вынуто. Французского юношу я чувствую лучше, ближе.

Крепко тебя целую. Будь здоров, береги себя.

Твоя Лиза.

Полностью впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2055. Л.1. Елизавета Григорьевна Полонская (1890–1969) — один из самых преданных и близких друзей ИЭ (они познакомились в Париже в 1909 г.). Письма ИЭ к Полонской см. в П1 и П2. См. также главу «История одной любви» в книге: Борис Фрезинский. Судьбы Серапионов. СПб., 2003.

72. С.П.Гудзенко

<Из Сталинграда в Москву;> 21/IX 1943

Уважаемый Илья Григорьевич!

Посылаю Вам книжку стихов[232]. Это то, что писалось в Сталинграде. Вы это все знаете, но все-таки книжку решил Вам послать.

Собираюсь на Украину. Киев не дает покоя[233]. О тыле больше писать здесь не могу. Снова пишу о фронте. Что получится??

За статью Вам спасибо от молодых сталинградцев, от редакции[234]. Газету я Вам выслал. Если есть желание и время, напишите еще для Сталинграда.

Вот все. Большой привет Люб<ови> Михайловне.

Семен Гудзенко.

Впервые — ВЛ, 1993, №1. Публикация Б.Фрезинского. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1479. Л.1. Семен Петрович Гудзенко (1922–1953) — поэт; ему посвящена 7-я глава 5-й книги ЛГЖ.

73. Е.А.Долматовский

Действующая армия, 30 сентября 1943

Дорогой Илья Григорьевич

С июля месяца — с начала ихнего, а потом наконец нашего наступления, был все время я у людей, вспоминающих Вас — Батова (тов. «Фриц»)[235], Пухова[236] и Черняховского[237], с которыми Вы были в районе Курска[238].

У Черняховского Вас ждут и говорят, что Вы, как киевлянин, дали слово приехать под Киев[239]. Войска Черняховского самые счастливые, пожалуй, из всей армии — они без поражения прошли: Воронеж, Курск, Льгов, Рыльск, Глухов, Путивль, Конотоп, Бахмач, Нежин.

Очень бы хотелось, чтобы вы приехали к нам — мне из соображений дружеских, а начальству — из начальственных.

Пока что наша газета, числящая Вас своим постоянным сотрудником, жаждет получить статью (завидущие глаза редактора[240] хотят увидеть не одну статью, а десять) — обязательно статью о Киеве — обращение к нашему бойцу, идущему на Киев. Мы используем уже Вашу статью о Киеве 1941 года[241], но новая статья просто необходима. Пришлите ее нам по телеграфу — «Центральный фронт, редакция газеты „Красная армия“», на два дня раньше, чем дадите ее в «Красную звезду».

Очень хочется встретиться, поговорить, почитать стихи. Я почти не вылажу с передовой (правда, у журналистов передовая немного дальше переднего края), пишу стихи на колене. Недавно у меня случилось очередное несчастье: сгорела машина со всем моим архивом — стихами, записями, письмами за всю войну. Всегда в таких случаях кажется, что сгоревшие стихи были прекрасны.

И я, и редакция ждем Вашего послания.

С приветом Евг.Долматовский.

Полевая почта 4825-А.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1522. Л.2. Евгений Аронович Долматовский (1915–1994) — поэт; ИЭ познакомился с Долматовским перед войной (сохранилась надпись Долматовского на его книге «Стихи»: «Илье Эренбургу, которым я увлекался в детстве, которым зачитывался в юности, которому завидовал в 1937 году, которого люблю, как поэта и человека всегда. Февр. 1941. Евг. Долматовский» — Л.1), наиболее тесное общение с ним было во время войны, после 1953 г. эти отношения расстроились, поскольку ИЭ не принимал антиоттепельной позиции Долматовского.

74. А.Ф.Морозов

<Действующая армия; сентябрь 1943[242]>

Дорогой мой т. И.Эренбург!

Я получил давно уже Ваше письмо и книжечку поэм «Свобода»[243]. Но писать Вам для меня сложное и не всегда выполнимое занятие. Я воевал все лето. Иногда в усталом мозгу закувыркается мысль и думаешь «надо обязательно написать Эренбургу», но я должен в письме к Вам отдаться весь, оградить себя от вторжения всего, что рассеивает горение сердца. Иначе не могу писать. Голова только — не люблю, да и всегда плохо выходит. В душе я много написал Вам писем, но все они не отправлены. Так много вопросов, о которых хочется сказать, пусть даже не услышать на них ответ, лишь бы знать, что услышан.

С величайшим наслаждением прочел поэмы. Не говорю комплиментов, но они действительно прекрасны. Прекрасны для меня. Почему для меня? Есть много людей у нас, непонимающих поэзии, ищущих в ней лишь балакающие ритмы и скулежную лирику для полового истекания или злободневную актуальность. Мне очень понравилась в Ваших стихах именно лирика, чудесная лирика. Не тоскующая, щекочущая «под мышкой», а лирика образов и ритма. Образность Ваших стихов меня и раньше грела. Но в поэмах, особенно в «Париже» и в «Варе», они просто выпуклы на ощупь пальцев, ярки для глаза. «Зачем свечу зажег ты чужеземцу?», «Вдоль стен сидят скрипучие скелеты и т. д.»…«Европа, зеленая печальная звезда»… «Распустятся большие георгины». Да разве приведешь строки, которые так нравятся, так врезаны в память. Ваши стихи не для всех! Их нервный трепет, сложное богатство образов быстро утомят примитивного читателя, воспитанного на «поэзии Лебедева-Кумача[244]». Само построение стиха, в котором Вы, идя к главному, жадно хватаете из глубин справа и слева брызжущие вспомогательные образы и мысли, — для многих трудно. О нет, нет! Ни в коем случае я не считаю это их недостатком. Меня давно тошнит от примитивизма, от конформизма стихотворного лексикона многих наших поэтов. Обидно, что с тобой говорят, снисходительно прощая тебе бедность знаний и понятий словесного человеческого багажа. А в Ваших стихах, читая, находишь это богатство, которое далеко от словесной казуистики (если так можно выразиться). У меня есть сержант, до войны геолог, любитель поэзии и сам пишущий и, надо сказать, очень неплохие стихи. Я его в этом очень поддерживаю. Так мы с ним прочли и детально разобрали поэмы и пришли к заключению, что они очень хороши. И хороши именно своей лирикой, которая не «вышибает слезу», а зажигает сердце. Надо сказать о некоторых недостатках. Это заключается в том, что при восприятии сюжета произведения натыкаешься на куски, уводящие тебя от него, правда, в очень хорошие по образности и ритмике, но в рассеивающие твою настроенность. Например, в «Париже» кусок «Бывает так сухой белесый день, не дрогнет лист на дереве»… и т. д. После немца трудно воспринять, как в общем, этот кусок. Понимаете ли! Уходит время на раздумье «О чем это? Для чего это написано?» И это раздумье выбивает меня из ритма, вынимает из жаровни огонь. Иногда вплетается адский барабанный ритм стиха. И я заметил, что это там, где начинает прорываться у Вас публицист. Я пишу Вам эти свои неуклюжие замечания для того, чтобы полнее представить Вам восприятие Ваших стихов. Я знаю, что на свете много различных мнений, как раз различившего автору всегда интереснее слышать.