Рудольф Штайнер - Границы естественного познания

• Название: Границы естественного познания
• Автор: Рудольф Штайнер
• Жанр: Философия

---

Это в определенной степени должно быть противопоставлено тому, что, я бы сказал, могло быть пережито как тупик западноевропейского духовного развития. Я охарактеризую вам это следующим образом. Шел 1841 год, когда Михелет (65), берлинский философ, опубликовал посмертные натурфилософские произведения Гегеля. В конце ХVIII столетия Гегель вместе с Шеллингом (66) работал над созданием натурфилософии. Шеллинг как юный огненный дух выстроил свою натурфилософию удивительным образом прежде всего из того, что он назвал интеллектуальным созерцанием. Но он дошел до одной точки, дальше которой не пошел. Он пришел в точку, где, кроме того, углубился в мистиков. Из этого погружения в мистику он так удивительно создает свои сочинения: "Бруно, или о божественном и природном начале вещей" и его прекрасное сочинение о человеческой свободе или о происхождении зла (67). Но все это не продвинулось дальше, и Шеллинг замолчал, всегда только обещая, что должна еще последовать философия, которая и раскроет подлинные тайные силы, лишь намеком проявившиеся в его ранней натурфилософии. И когда через Михелета в 1841 году появилась гегелевская натурфилософия, то случилось так, что Шеллинг все еще не сообщил миру то, что от него ждали, и что он неоднократно обещал - свою собственную философию откровения. Он был приглашен в Берлин. Но даже то, что он смог там предложить, не явилось истинным духом, который должен был пронизать то, что он основал как натурфилософию. Он стремился к интеллектуальному созерцанию. Но и это было нечто такое, у чего он остановился, так как в ту область, о которой я сегодня вам говорил, он не смог войти через имагинацию. И так он застрял. И Гегель, бывший более рассудочным духом, воспринял мысли Шеллинга и, введя чистые мысли о наблюдении природы, продолжил его.

Так родилась натурфилософия Гегеля. Итак, мы имели невыполненные ни при каких обстоятельствах обещания Шеллинга рассказать, исходя из духа, о творении природы (68), и имели натурфилософию Гегеля, оставшуюся натурфилософией второй половины XIX века, - разумеется, непонятой; конечно же, она и должна была остаться непонятой, потому что она никак не могла связать действительное наблюдение природы, феноменологию природы с тем, что предлагала натурфилософия Гегеля в своем мыслительном содержании. Я бы сказал, это удивительное стечение обстоятельств, когда Шеллинг едет из Мюнхена в Берлин, когда там ждут от него великого, и он все же ничего не может сообщить. Это было разочарованием для всех, кто надеялся получить через натурфилософию Гегеля откровения о природе, исходящие из чистых мыслей. Таким образом, я бы сказал, исторически указывалось, что Запад в своем развитии попал в тупик, указывалось тем, что Шеллинг продвинулся до интеллектуальных созерцаний, но не смог прийти к реальной имагинации, тем, что Гегель тоже показал, что с чистым мышлением, не приходя к имагинации, не придешь и к инспирации - а значит, и к тайнам природы. Пока ничего не смогли сопоставить с тем, что перешло с Востока и вызвало скептицизм; ничего не смогли противопоставить тому, что духовно насыщено. И именно тот, кто с любовью углубился в явления Шеллинга и Гегеля, кто благодаря этому смог увидеть, увидеть с любовью, то, что не смогло возникнуть через философию Запада, тот должен был ради Запада устремиться к антропософии, к антропософски ориентированной духовной науке, чтобы мы получили нечто такое, что черпает из духа так же, как черпали из духа люди Востока через систолу и диастолу, и их взаимодействие. На Западе, когда мы восходим к науке, уже не абстрактной, а живой науке, которая и позволяет нам жить в элементе истины, в нас духовно-душевно могут совместно звучать восприятия и мышление. И после всех промахов кантианства, шеллингианства и гегельянства нам нужна такая философия, которая благодаря открытию духовного пути смогла бы показать, как истина и наука находятся друг с другом в своей настоящей связи; нужна такая одухотворенная наука, в которой действительно может жить истина на благо дальнейшему развитию человечества.

Примечания.

Предлагаемые доклады были прочитаны в рамках первого антропософского курса высшей школы, которыми, с 27 сентября по 16 октября 1920 года, была начата деятельность в Гетеануме с изобилием докладов (около 100) и художественных мероприятий. Накануне курса состоялся "обряд открытия", который в первый раз собрал участников в зале большого купола здания Гетеанума. В словах Рудольфа Штайнера из вступительного обращения чувствовалась особенность момента: "Взволнованно и со строгостью в душе я произношу сейчас это первое выступление, которое в этом пространстве должно быть посвящено духовной науке. Строгим должно быть настроение. На заднем плане стоит требование времени и все то, что, исходя из негативной духовной жизни, привело к этому требованию времени. Но перед моей душой сегодня стоит и все то, что в то же время было совершено во имя развития духовного будущего человечества понимающими и одухотворенными душами для того, чтобы строительство этого здания, в котором ради духовной науки мы начинаем сейчас первый курс высшей школы, было доведено, по крайней мере, до этой стадии. Наибольшая благодарность, исходя из духа подразумеваемого здесь направления науки, должна быть выражена тому прекрасному настрою и силе, которые имели место тут у всех реальных и духовных помощников для осуществления происходящего здесь. И кроме того, я хотел бы прежде всего обратиться теперь к тем многочисленным друзьям нашего дела, прибывшим сюда на этот курс. Своим прибытием на этот курс они ведь показывают, что от того, чем здесь занимаются, они ждут по крайней мере кое-чего, чего требует серьезная необходимость нашего времени, особый характер нашей духовной жизни в современное время".

Здание еще не было завершено. Праздник был посвящен не его открытию, но началу деятельности в здании, предназначенном предоставлять для этой деятельности свою, соответственно оформленную, художественную оболочку.

Само обширное содержание курса высшей школы прозвучало предвидением, высказанным на следующей неделе в открытом обращении: "Это уже другой знак времени, что 33 личности, которые будут заниматься духовной наукой, исходя из различнейших точек зрения, объединились для внесения нашего духа во все отдельные науки. То, что здесь будет дано как духовный импульс, 33 доцента, можно сказать, внесут в 17 различных ветвей человеческого познания и восприятия, и человеческого труда. Мы услышим доклады по философии и теологии, по истории, по языкознанию, по физике и математике, по химии и медицине, по индологии, по юриспруденции и педагогике. Мы услышим то, что могут сказать художественные натуры о духовных подосновах и духовных силах своего искусства. Мы услышим, что может сказать, исходя из поэзии, творческий дух о своей связи с этой нашей духовной наукой. Будут выступать деятели техники, выступят - что следует приветствовать особенно радостно -деятели национальной экономики и общественной жизни. И это требуется прогрессу, к которому мы прежде всего стремимся, чтобы жизнь воспринималась как единство, чтобы то, что поднимается к философским высотам, образовало единство с тем, что в практической жизни вплоть до частностей должен использовать директор фабрики в своей фабричной практике. И мы с особой радостью приветствуем, что практический деятель фабрики выступает на нашем курсе".

Данные доклады являются обширнейшим, но не единственным курсом, данным самим Рудольфом Штайнером в период высшей школы. Зал большого купола здания, в котором они состоялись, естественным образом побудил Рудольфа Штайнера рассказать также и о здании. Это три доклада "Архитектурный замысел Дорнаха" (No 288, Рудольф Штайнер, Литературная и художественная работа. Библиография). В отдельных томах в полном собрании сочинений уже появились доклады: "Искусство рецитации и декламации" и "Физиологически-терапевтическое на основе духовной науки", Дорнах, соответственно 1967 и 1965 годы. Вступительные речи и прощальные слова появились в томах библ. NoNo 253 и 255, Дискуссионный вотум, ответы на вопросы и выступления по эвритмии в библ. NoNo 244, 277, 280, 297 и 337.

...в то время как еще Кант говорил, что никогда не найдется такой Ньютон: см. "Критика силы суждения" ("Kritik der Urteilskraft") /издание текста 1790/ 75: "Совершенно верно именно то, что мы даже не знакомы в достаточной мере с организованными существами и с их внутренней возможностью, судя по одним лишь механическим принципам природы; гораздо менее мы можем объяснять себя, и верно именно то, что смело можно сказать, что для человека даже нелепо посягать на это или надеяться, что когда-нибудь еще появится некий Ньютон, который уж растолкует по законам природы создание стебля травы, не отрегулированное никаким замыслом. Но человеку безусловно должны отказать в этом понимании". -Этот тезис цитирует Геккель в главе 14 своих "Загадок мира" и добавляет: "После 70-х годов этот невозможный "Ньютон органической природы" действительно проявился в Дарвине и решил великую задачу, которую Кант провозгласил неразрешимой".