Токацин - Чёрная река

• Название: Чёрная река
• Автор: Токацин
• Жанр: Фэнтези

О том, как Кесса Скенесова стала Чёрной Речницей, о её путешествии в Хесс и возвращении на гребне великой Волны, о существах и народах, встречаемых в Хессе, и о легендах, блуждающих там.

---

— Вот как… — протянула, погрустнев, Кесса. — И совсем ничего не осталось? Ни камней, ни костей…

— Дети Гунды всё тут перерыли, — Хольскен, увидев, что Двухвостка отошла от двери, выполз на свежий воздух и отвечал со двора, заглядывая в наклонный коридор. — Если что и было, они это выкинули. Боги! Что за гнусная вонь! Я желаю тебе исцеления, знорк, но завтра ты не будешь жечь это в моей норе! Снаружи — делай что угодно. Хвала богам, дожди тут редки…

«Странное дело,» — думала Кесса, устроившись на крыше жилища. Она вышла приглядеть за Флоной и посмотреть на закат. В его красноватых лучах следы тлена были не так заметны на окружающих строениях — или, может, Кесса плохо различала их без сарматской брони.

«Верно, Хольскен обижен на Саркеса за его чародейство, и поэтому плохо думает о людях,» — странница поправила дощечку с подновлённым рисунком и снова взобралась на холм. «Кто же расскажет мне о воинах Илирика?»

Она заглянула в Зеркало Призраков, надеясь, что едкий туман не сильно ему навредил. Древнее стекло слабо светилось, и что-то виднелось за белесой мутью. Кесса различила цветные пятна, невысокие выступы — увиденное было похоже на россыпь камешков на берегу Реки… или на каменное крошево, оставшееся от рухнувших строений.

«Вот и Зеркалу тут грустно,» — вздохнула Кесса, прикрывая стекло ладонью. «Знать бы, как снимаются проклятия! Если бы речь шла о засухе или огне, Река-Праматерь помогла бы тут, но тлен — это не засуха…»

На ночь она устроилась рядом с Речником Фриссом, на циновках и пустых тюках, снесённых в нору Хольскена. Айюкэсы — существа с жёсткой чешуёй — спали на тонких подстилках, в кольцах из камней — так им представлялся уют. Хольскен смутно помнил, что знорки не складывают камни вокруг себя, но из вежливости предложил Фриссу часть своей ограды. Речник так же учтиво отказался.

Кесса долго не спала, прислушиваясь к дыханию Фриссгейна; несколько раз он просыпался от кашля и снова впадал в дремоту, и с ним засыпала «Речница». Ей снились россыпи битого камня и кирпича, расколотой черепицы и гниющих деревяшек, драных циновок и мелких осколков цветного стекла, — всего, из чего только можно было строить, и всего, что могло остаться от рухнувшего дома. Она бродила по обломкам, увязая в них сперва по колено, потом по грудь, пока не тонула — и не выныривала наяву, хватая ртом воздух. «Вот же пакость,» — сердито думала она, переворачиваясь на другой бок. «Когда Фриссу станет легче, расскажу ему про Саркеса. Такого дрянного мага нечего жалеть…»

Последний сон, пришедший перед рассветом, был чётким и ясным. Кесса лежала посреди равнины, поросшей едва заметным мхом, но вокруг пахло цветущей белеской — и, приглядевшись, она узнала в растениях крохотные ядовитые травы. Её затянуло в землю, и она видела, как из её костей прорастают холмики-землянки и желтоватые округлые башни, как они становятся выше и смыкают строй, и как вьётся дорога, упираясь в рёбра, а по ней ползут маленькие повозки. Запах белески, мёда и смолы окутывал её, как облако. «Город растёт на мне,» — думала Кесса, и ей не хотелось шевелиться. Не было ни боли, ни страха, — только покой.

Фрисс проснулся раньше, тихо поднялся и вышел во двор — там уже тревожно фыркала Двухвостка. В приоткрытую дверь потянуло сперва дымком, потом пряным запахом асагны, — и Кесса проснулась и выбралась из норы.

— Хороший день, — Фрисс щурился на восходящее солнце. — И впрямь, дождя не будет.

Флона с подозрением обнюхивала дымящиеся угли. На них лежал горячий камень, а с него поднимались испарения целебного зелья.

— Ох! — смутилась Кесса. — И верно, Флона тоже отравилась! Надо сказать чародею Джевану, пусть он и её полечит…

— Она в его дом не пролезет, — покачал головой Фрисс. — Похоже, от асагны есть прок. Мне легче дышать, и ты выглядишь бодрее.

— Я-то не болела, Речник Фрисс, — Кесса перевела взгляд на дальние дома. — Смотри! Ты видишь?! Городу тоже стало легче!

Может, дело было в странных свойствах сарматской брони — но сейчас солнце светило ярко, и всё равно щербины, трещины и мох по щелям уже не бросались в глаза. Тоска не сжимала больше сердце Кессы, и она удивлённо взирала на стены и холмы. Потом надела сарматский шлем, посмотрела сквозь щиток — и радостно усмехнулась.

— Речник Фрисс! Теперь всё правильно и прочно! Сам посмотри!

— Да я уже вижу, — кивнул он, отгоняя Двухвостку от горячего камня. — Строения не новые, но и упасть не собираются. Должно быть, из-за болезни нам мерещилось лишнее. Говорят, жар легко затуманивает разум.

— Не-а, — покачала головой Кесса. — Кто-то исцелил Фьо. Какой-нибудь великий маг.

— Видно, Джеван нашёл верное заклинание, — послышался со спины Двухвостки голос Хольскена; хеск свился кольцами вокруг шипов ящера, подставив бока солнцу. — Мы все знали, что у него это получится!

«Джеван? Заклинание?» — Кесса удивлённо мигнула. «Кровь… и город, растущий из костей… и то, что Речник Фрисс говорил о кровавых жертвах… Река моя Праматерь!»

Кесса пощупала своё запястье, потом прикоснулась к камням мостовой. «Кто-то признал в нас знакомых,» — усмехнулась она. «Значит, мы похожи на воинов Илирика!»

— Разве что происхождением, — хмыкнул Фрисс, услышав её спутанный рассказ, когда Хольскен спрятался в холме от пахучих испарений асагны. — Чудно, что Джеван ни слова нам не сказал, прежде чем ставить свой опыт. Видно, сам не верил в успех. Не знаю даже, спрашивать его прямо или ни к чему. Посмотрим, как дойдёт до расчёта…

На закате ровное гудение в жёлтых стенах затихло, и утомлённые полуденной жарой существа повыползали из нор. Застрявшие в чужом городе путешественники собрались в заброшенном гнезде, жгли огни, пили и пели, и к их пристанищу стягивались скучающие Айюкэсы. Нкири-Коа, пролетая мимо, жужжали неодобрительно, однако у них были дела поважнее, чем мешать кому-то гулять. Тут и там Кесса видела, как латают жёлтый покров на старых стенах, укладывают выпавшие плиты обратно в мостовую и скрепляют раствором.

— Ой! А как они выдавливают смесь из себя?! — шёпотом спросила она у Фрисса, глядя во все глаза на пчёл-строителей. Речник пожал плечами.

— Так уж они устроены. Удобно!

К вечеру он вовсе перестал кашлять, и его взгляд прояснился.

Кто-то из семейства Джевана заглядывал в двери шумного дома, где гуляли торговцы, и, похоже, остальная его родня была там же. Целитель сидел у окна, разглядывал на просвет стеклянные пузырьки с пёстрыми смесями. Когда путники вошли, он встал, почтительно склонив голову.

— Вот так зелья у тебя, мастер Джеван! — Речник поклонился в ответ. — Без них я сгорел бы в три дня.

— Вижу, что болезнь отступила, — покивал хеск, прикоснувшись к руке Фрисса и проведя пальцем по его горлу. — Завтра ещё подыши асагной, и если не станет хуже, брось это дело. И старайся отныне держаться подальше от рек, где вместо воды хашт или айништ. Эти испарения только Айюкэсам на пользу.

— Сколько я тебе должен? — Фрисс протянул руку за кошелём. — И не продашь ли ты ещё одну склянку асагны? Целители на Великой Реке будут очень благодарны.

— Вот как! — усмехнулся Джеван. — На самой Великой Реке? Дальние края… Бери так, странник. Ты ничего мне не должен. Хорошо, если мои зелья прославятся так широко. Но если нет — тоже неплохо.

Кесса чуть задержалась на пороге — Фрисс не спешил уходить и остановился у стены, глядя на шумный дом. Из его окон уже вылетали маленькие золотые облачка, разворачивая в воздухе крылья и превращаясь в призрачных бабочек.

— Мастер Джеван… — она прикоснулась к ранке на предплечье. — Я видела сон… Этот город, должно быть, скучает по людям. Почему они ушли?

— Тут скудные земли, знорка, — понизил голос хеск. — Ни еды, ни воды, и в воздухе яд. Они тут долго не прожили. А город скучает, это верно. Такие, как ты и твой наставник, тут редко бывают.

Двухвостка медленно, стараясь не зацепиться шипами за стены в узких переулках, выбиралась из лабиринтов Фьо, и все, кто встречался на пути, уступали ей дорогу. Кесса видела благодарность в их взглядах.

На повороте Флона замешкалась, качнулась вбок, но камень сам ушёл из-под её панциря, вдавившись в стену. Двухвостка, озадаченно фыркнув, потопала дальше.

«Я и мой наставник…» — Кесса покосилась на Речника и тихо вздохнула. «Хорошо бы! Если уж Фриссгейн — не Чёрный Речник, тогда я не знаю, кого так можно назвать… Но согласится ли он?»

Глава 17. Страна воды

— Речник Фрисс! — жалобно позвала Кесса. Здоровенная летучая медуза упала с ветки, залепив лицевой щиток, и странница тщетно пыталась отклеить липкую тварь. Сверху капала вода, чуть дальше серебристые и грязно-зелёные «ветки» гигантского мха едва виднелись сквозь туман. Двухвостка переступила с лапы на лапу, и снизу брызнул зелёный сок — толстые плоские листья, устлавшие землю, полопались. Шумно втянув воздух и высвободив ноги, бронированный ящер принялся обнюхивать соседние кусты, а потом откусил большую ветку холга. Мох качнулся — весь разом, дрожь пробежала по сросшимся ветвям, и сверху обрушился водопад. Несколько маленьких канзис не удержались на деревьях и шлёпнулись следом. Одна из них угодила на стекло древнего прибора, который держал в руках Речник Фрисс. Железная штуковина пискнула и с резким щелчком втянула перистые усы. Фрисс поморщился и тщательно вытер стекло.