Юрий Жук - Претерпевшие до конца. Судьбы царских слуг, оставшихся верными долгу и присяге

• Название: Претерпевшие до конца. Судьбы царских слуг, оставшихся верными долгу и присяге
• Автор: Юрий Жук
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9775-0906-0

Автор книги, используя ранее не опубликованные архивные материалы, рассказывает о судьбах верных слуг, не пожелавших покинуть Царскую Семью в годину испытаний, разделив вместе с Ней Венец Мученичества. Издание снабжено многочисленными иллюстрациями, часть которых также публикуется впервые.

---

Ваше превосходительство ещё я вас прошу я Подавал Его Сиятельству ГрафюРостовцову прошение на пособие Моей Дочери Людмилы (8 лет) на обучение, но я ещё не получал не некаких данных.

Ваше Превосходительство ещё я Вас прошу не откажите моей прозбы упомянутой в моём письме.

Служащий Децкой Половины И. Д. Седнев

Январь 29–1918 г». [291]

Прибыв в апреле 1918 года в Екатеринбург вместе с Царской Семьёй, И. Д. Седнев в числе прочих верных царских слуг был помещён под арест в ДОН.

О том, как протекала жизнь И. Д. Седнева в первые дни его заточения в доме Ипатьева, видно из кратких записей в дневнике Государя. Так, в частности, Он упоминает о простуде Ивана Дмитриевича, которую тот, скорее всего, мог получить из-за того, что сильно промёрз по дороге из Тобольска до Тюмени.

« 2 [15] Мая. Среда.

(…) У Седнева простуда с лихорадкой». [292]

« 3 [16] Мая. Четверг.

(…) У Седнева лихорадка меньше, но он пролежал весь день». [293]

Надо сказать, что на новом месте своего заточения, Бывший Боцманмат выполнял не только свои функции лакея, но и в некотором роде повара, готовя всякий раз для Государыни вермишель, ибо всякая мясная пища была для Неё неприемлемой. И, надо сказать, готовил он её неплохо, что не раз было отмечено в дневнике Государыни:

« 8 Мая [26 апреля].

(…) У Седнева сегодня превосходная вермишель и хлеб с маслом». [294]

« 9 Мая [27 апреля].

(…) Седнев приготовил мою вермишель». [295]

Позднее, будучи арестованным и находясь в бывшем Арестном доме (Тюрьме № 2) вместе с Князем Г. Е. Львовым, И. Д. Седнев рассказал ему, что «…удивлялся, чем была жива Императрица, питавшаяся исключительно одними макаронами». [296]

Однако его пребывание в доме Ипатьева после приезда Августейших Детей было недолгим. И, вот почему.

По мере поступления, багаж Царской Семьи складывался в бывший каретный сарай, где оный подлежал досмотру комендантом и его помощниками, после чего, по настроению последних, выдавался арестованным. Об одних из таких «смотрин» Государь даже сделал запись в дневнике за 26 (13) мая:

«После короткой прогулки зашли с ком. [ендантом] Авдеевым в сарай, в кот. [орый] свезен весь наш большой багаж. Осмотр некоторых открываемых сундуков продолжался». [297]

Но, по большей части, это был не плановый досмотр личных вещей Царской Семьи (кстати, почти всегда производимый в отсутствие их владельцев), а откровенное воровство, осуществляемое как лично А. Д. Авдеевым и его помощниками, так и при их попустительстве.

Постепенно это начинает понимать и сам Государь, который всего через несколько дней (10 июня/28 мая) напишет:

«В сарае, где находятся наши сундуки, постоянно открывают ящики и вынимают разные предметы и провизию из Тобольска. И при этом без всякого объяснения причин. Всё это наводит на мысль, что понравившиеся вещи очень легко могут увозиться по домам и, стало быть, пропасть для нас! Омерзительно!». [298]

И, надо сказать, что Государь точно в воду смотрел! Позднее многие сотни предметов будут изъяты следствием из частных квартир и домов бывших охранников.

Однако людская алчность и жадность, как известно, безграничны… Со временем обнаглевшее авдеевское окружение перестало стесняться воровать скрытно и предприняло попытку сделать это уже открыто. Назревший инцидент произошёл днём 27 (14) мая, когда проверявший комнаты помощник коменданта А. М. Мошкин решил снять и присвоить золотую цепочку с крестиками и образками, висевшую над кроватью Наследника Цесаревича. Этому в резкой форме стали препятствовать бывшие моряки И. Д. Седнев и К. Г. Нагорный. Завязалась потасовка. О произошедшем было доложено А. Д. Авдееву, который, во избежание лишних разговоров, решил донести о случившемся по инстанции.

В результате около 18 час. 30 мин. того же дня И. Д. Седнева и К. Г. Нагорного под охраной доставили для допроса в Исполком Уральского Облсовета, оттуда затем препроводили в тюрьму.

Не прошло не отмеченным это событие и в дневнике Государыни:

« 14[27] мая. Понедельник.

(…) В 6½ [часов]Седн[ева] и Нагорн[ого] забрали в окр[ужной] ком[итет], не знаю причины. [299]

Волею судеб свидетелем этого случая оказался и П. Жильяр, который впоследствии вспоминал:

«В то время, как я однажды, вместе с доктором Деревенко и мистером Гиббсом, проходил мимо дома Ипатьева, мы заметили двух стоявших там извозчиков, окружённых многочисленными красногвардейцами. Каково же было наше волнение, когда мы узнали на первом из них лакея Великих Княжон Седнева, сидевшего между двумя стражами. Нагорный подходил ко второму извозчику. Он ступил на подножку, опираясь на крыло пролётки, и, подняв голову, заметил нас трёх, стоявших неподвижно в нескольких шагах от него. Он пристально посмотрел на нас в продолжение нескольких секунд и затем, не сделав ни малейшего движения, которое могло бы нас выдать, в свою очередь сел в пролётку. Пролётки отъехали, и мы видели, что они направлялись по дороге в тюрьму.

Эти два милых малых были, немного спустя, расстреляны: всё их преступление состояло в том, что они не могли скрыть своего возмущения, когда увидели, как большевики забирают себе золотую цепочку, на которой висели у кровати больного Алексея Николаевича его образки». [300]

Прошло два дня и Августейшие Супруги стали вновь проявлять беспокойство о своих верных слугах.

« 16 [29] мая. Среда.

«(…) О Седневе и Нагорном ни слуха, ни духа!» [301]

« 30 июня [13 июля]. Суббота.

Говорят, что это правительство выслало отсюда Нагорного и Седнева, вместо того, чтобы вернуть их нам». [302]

Верность служения Царской Семье И. Д. Седневым и К. Г. Нагорным не вызывает сомнений у любого, кто был хоть немного знаком с выпавшими на их долю испытаниями. Не вызывает она сомнений и у автора данного издания. И, тем не менее, хотелось бы обратить внимание читателя на следующее обстоятельство.

В числе прочих вещественных доказательств в руках следствия оказался документ весьма неоднозначного и интересного содержания, текст которого приводится далее:

«Председателю уральского ОкружновоОбласнова совета Госпд. Белобородову.

ПРОШЕНИЕ

Гос. Белобородов покорнейше просим Вас разследовать Наше дело Служащих Ивана Дмитреич[а] Седнева и Клементия Григорича Нагорнова слуги Николая Романова так как нас арестовали и находимся в Арестов [Арестном. – Ю. Ж.]Доме Мы незнаем зачто хотя мы дали разсписки вам Г-н Белобородов и мы квам спросили можно ли нам уволиться со службы и вы нам объяснили что Влюбое время можно и поповодуетово обращаем с Покорнейшей прозбой Квам и просим Вас Г-н Белобородов Выявить наше положение такчто мы Служить нежилаем и покорнейше просим вас Отправить нас на Родину в Ярославскую губерню такчто мы Крестьяне и жалаем обрабатывать своё грестьянство так что я И. Д. Седнев человек семейной имею жену и троих детей малолетних и мать старая и сестра и вот по поводу этово Покорнейше прошу вас Г-н Белобородов что мы совершенно отказываемся от службы Николая Романова

Потписали Иван Дмитреич Седнев Клементий Григорьевич Нагорный 28 мая 1918 г». [303]

Судя по характеру написания, орфографии и стилю изложения, этот документ, вероятнее всего, принадлежит руке И. Д. Седнева, в чём нетрудно убедиться, сравнивая текст оного с текстом приведённого ранее письма этого бывшего Царского слуги. А из документа следует, что находящиеся в тюрьме И. Д. Седнев и К. Г. Нагорный просят Предисполкома Уралсовета А. Г. Белобородова «уволиться со службы», поясняя при этом, что ранее давали ему некие расписки…

В свою очередь, из упоминания о расписках можно сделать двоякий вывод: либо просители уже ранее выдавали А. Г. Белобородову какие-то расписки, либо писавший это прошение имел в виду расписку К. Г. Нагорного. То есть ту самую расписку, которую по его малограмотности комендант А. Д. Авдеев написал своей рукой, предоставив К. Г. Нагорному лишь возможность её подписать. [304]И в которой тот изъявлял добровольное желание «продолжать службу при бывшем царе Николае Романове».

Впрочем, это всего лишь предположения. Ибо П. Жильяр, с одной стороны, пишет, что их из дома Ипатьева сразу же повезли по направлению к тюрьме. Только вот какой тюрьме, он не указывает, хотя вполне уже тогда мог знать, что их повезут в Тюрьму № 2. А по другим сведениям, их сначала завезли в помещение Уральского Областного Совета, [305]где допросили, и уж только после этого увезли в тюрьму.

Из текста этого «прошения» также следует, что И. Д. Седнев и К. Г. Нагорный, видимо, поддались на обещания А. Г. Белобородова отпустить их по домам в том случае, если они не пожелают более служить бывшему Самодержцу, в связи с чем в тексте «прошения» высказано нежелание в дальнейшем продолжать службу и «совершенный» отказ от таковой при Особе Государя.