Юрий Жук - Претерпевшие до конца. Судьбы царских слуг, оставшихся верными долгу и присяге

• Название: Претерпевшие до конца. Судьбы царских слуг, оставшихся верными долгу и присяге
• Автор: Юрий Жук
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9775-0906-0

Автор книги, используя ранее не опубликованные архивные материалы, рассказывает о судьбах верных слуг, не пожелавших покинуть Царскую Семью в годину испытаний, разделив вместе с Ней Венец Мученичества. Издание снабжено многочисленными иллюстрациями, часть которых также публикуется впервые.

---

А теперь попробуем прояснить ещё одно, весьма важное, обстоятельство.

Рассказывая об убийстве Князя В. А. Долгорукова, Г. П. Никулин утверждал, что они вместе с В. А. Сахаровым раздели трупы догола. И сделали это, дескать, правильно, поскольку на снятом белье имелись «метки-инициалы» их владельцев. Допустим, что это так. Но куда в таком случае они дели окровавленные одежды? (По крайней мере, Графа И. Л. Татищева, который «всю коляску кровью запачкал»?) Неужели тоже притащили в город? Как видит читатель, в это верится с трудом…

И вот почему.

В мае 1964 года Г. П. Никулин в помещении Государственного Комитета Совета Министров СССР по радиовещанию и телевидению записывал на магнитофонную плёнку свои воспоминания об участии в убийстве Царской Семьи. Однако, как это водится, по ходу основной темы своего рассказа он делал некоторые отступления, останавливаясь на том или ином эпизоде своей чекистской деятельности. Так вот, непосредственно об убийстве Князя В. А. Долгорукова им было сказано следующее:

«Вот я помню [что] надо было когда расстреливать Долгорукова, так было задание: “Заройте”!

А где там зарывать… Там штык… Лопатой на штык возьмёшь, понимаете, – уже камни… Никак нельзя [было] вырыть, понимаете, могилу.

Что делать? Раздеть, понимаете, изуродовать морду, понимаете, и бросить там. Потом позвонить в милицию, в уголовный розыск [и сообщить], что там-то и там вот такой[-то] труп обнаружен: “Уберите!”» [98]

Как ясно из рассказа Г. П. Никулина, трупы Князя В. А. Долгорукова и Графа Татищева так и не были зарыты. Равно как и то, что об их месте нахождения не было сообщено в уголовный розыск. И, вероятнее всего, упомянутые чекисты просто бросили тела убитых ими людей, что называется, на произвол судьбы, даже не осмотрев содержимое их карманов…

Из этого следует, что тела эти оставались в верхних одеждах. Ибо как тогда понимать обнаружение на одном из них расписок в получении денег и изъятии оружия, а на втором – принадлежавшего ему английского пальто?

Поэтому не вызывает особых сомнений, что найденные недалеко от Ивановского кладбища, подвергнутые тлену тела принадлежали именно Князю В. А. Долгорукову и Графу Татищеву.

А вот кем, когда и где они были захоронены, до сих пор остаётся загадкой…

Однако с немалой долей вероятности можно предположить, что где-нибудь в общей могиле пленными красноармейцами, занятыми на уборке города от следов «большевистского наследия».

Впрочем, как бы там ни было в действительности, сейчас уже не играет особой роли, как те или иные тела были преданы земле. Ясно другое.

Для Князя В. А. Долгорукого, один раз присягнувшего на верность Государю и Отечеству, слова Воинской Присяги: «Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом пред Святым Его Евангелием в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству, Великому Государю Николаю Александровичу верно и нелицемерно служить (…) и во всём споспешествовать, что Его Императорского Величества верной службе касаться может…», не были пустыми.

И именно поэтому он – Князь В. А. Долгоруков 1-й из рода Рюриковичей, как Верный Сын Престола и Отечества был готов защищать своего Государя до последний капли крови.

И поэтому отнюдь не случайно решением Священного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви Заграницей Князь Василий Александрович Долгоруков 1-й причислен к лику Святых Новомучеников Российских от власти безбожной пострадавших и наречён именем Святого Мученика Воина Василия (Долгорукова).

Чин прославления был совершён в Синодальном Соборе Знамения Божьей Матери РПЦЗ в Нью-Йорке 19 октября (1 ноября) 1981 года.

Князь В. А. Долгоруков в материалах Следственного Производства 1918–1920 г.г

Документ № 1

«(…) Мне как-то в январе месяце этого года (1918-го. – Ю. Ж.) Кн. В. А. Долгоруков сообщил, что его beau-pere (отчим, фр. – Ю. Ж.), обер-гофмаршал граф Бенкендорф намерен был ходатайствовать через нейтральные государства о разрешении б[ывшему] Государю и его семье выезда из пределов России в Японию». [99]

Документ № 2

«(…) С момента удаления ген. Татищева и личной прислуги Государя условия жизни Августейшей семьи мне уже неизвестны. Генерал-адъютант И. Л. Татищев 10-го июля, по особой бумаге за подписью Белобородова и Дидковского, должен был в 24 часа оставить пределы Уральской области. По полученным на другой день слухам через надзирателей генералы И. Л. Татищев и князь Долгорукий (Так! – Ю. Ж.) были найдены за Ивановским кладбищем убитыми. Точно смерть или, вернее, убийство того и другого установить не удалось. Только лишь найденные на одном из трупов расписка на имя гражд. Долгорукого в отобрании от него Дидковским 79 тысяч рублей денег и расписка Чуцкаева в отобрании двух револьверов дают право, наверное, предполагать, что убитые именно были генералы И. Л. Татищев и кн. Долгорукий». [100]

Документ № 3

«(…) Долгорукий имел 40–42 года. Высокий, средней полноты, шатен, на голове носил пробор, бороду брил, усы у него были небольшие. У него на голове была небольшая лысина. Глаза серые, нос небольшой, прямой. Носил он военную форму». [101]

Документ № 4

«(…) Государь вернулся с прогулки. Она пошла к Нему навстречу и сказала Ему: “Я поеду с Тобой. Тебя не пущу одного”. Государь ответил Ей: “Воля Твоя”. Они стали говорить по-английски, и я ушёл. Я сошёл вниз к Долгорукову. Через полчаса, приблизительно, мы поднялись наверх, и Долгоруков спросил Государя, кто с ним поедет, Татищев или он. Государь обратился к Государыне: “Как ты думаешь?” Она выбрала Долгорукова». [102]

Документ № 5

«(…) Опять мы поехали к тому самому дому, обнесённому забором, про который я уже говорил. Командовал здесь всем делом Голощёкин. Когда мы подъехали к дому, Голощёкин сказал Государю: “Гражданин Романовы, можете войти”. Государь прошёл в дом. Таким же порядком Голощёкин пропустил в дом Государыню и Княжну и сколько-то человек прислуги, среди которых, как мне помнится, была одна женщина. В числе прибывших был один генерал (Князь В. А. Долгоруков. – Ю. Ж.). Голощёкин спросил его имя, и, когда тот себя назвал, он объявил ему, что он будет отправлен в тюрьму. Я не помню, как назвал себя генерал. Тут же, в автомобиле Полузадова, он и был отправлен». [103]

Документ № 6

«(…) В апреле месяце, когда я уже сидел в Земской тюрьме, разнёсся по тюрьме слух, что в тюрьму доставлен Великий Князь. Называли имя Михаила Александровича. Это был в действительности князь Долгоруков, состоявший при Царской Семье. Я видел сам в окно, когда он шёл в тюрьму. Числа его заключения я не помню, а было это часов в 12 дня. (…)

Я встречался с ними (Князем В. А. Долгоруковым, И. Д. Седневым и К. Г. Нагорным. – Ю. Ж.) постоянно в тюрьме во время прогулок, во время работ в огороде. Лично от них у меня осталось такое впечатление. Долгоруков – человек, видимо, недалёкий от природы; был сильно потрясён всем случившимся с ним; Царской Семье предан. (…)

Князь Долгоруков, сидя в тюрьме, сильно убивался по поводу отобрания у него комиссаром нашей тюрьмы царских денег в сумме 78 или 87 тысяч рублей. В отобрании у него этих сумм ему была выдана комиссаром (кажется, фамилия его была Самохвалов, низенький, рябой, уволенный, как говорили, за кражу каких-то денег) безграмотная расписка. Долгоруков писал, как я знаю, Полякову, хотел писать даже Царю. Ничего, конечно, из его писаний не выходило. Как мы себе представляли в тюрьме, была возможность добиться какого-нибудь улучшения положения Царской Семьи у консула Великобритании г. Престона. Получая от жены Голицина газеты, мы возвращали ей эти газеты, ставя над известными буквами точки, так что в результате можно было прочесть, что мы хотели сказать. Вот об этом мы тогда и хлопотали. Голицина обращалась к Престону, но из этого также ничего не вышло.

После Самохвалова, если только я не ошибаюсь в его наименовании, комиссаром нашей тюрьмы был Кабанов, лет 40, среднего роста и питания, черноватый, с маленькими усиками, бритый, лицо красное, разговорчивый.

Я совершенно не могу Вам сказать, существовали ли весной – летом 1918 года где-либо в России и, в частности, в Москве политические организации или группы, конечно, конспиративные, которые бы имели целью свержение власти большевиков и установление монархии и в связи с этим имели бы целью увоз Царя из Тобольска. Что означал увоз Его (Государя. – Ю. Ж.) из Тобольска, куда именно Его везли, я совершенно не знаю. Словам Долгорукова ввиду его душевного состояния я, признаться, в то время не придал значения. Также не могу Вам объяснить, почему, если только Царя действительно везли дальше Екатеринбурга, Екатеринбург не пропустил Его. Но в связи с этим обстоятельством я могу сказать следующее. Когда большевики арестовали меня и указанных мною лиц и доставили в Екатеринбург, мы решили требовать, чтобы нас отправили в Москву, рассчитывая, что там мы скорее добьёмся свободы. При первом же допросе меня комиссией я и заявил об этом. Я прекрасно помню ответ мне Голощёкина: «У нас своя республика. Мы Москве не подчиняемся». [104]