Камиль - Когда молчат кузнечики (СИ)

• Название: Когда молчат кузнечики (СИ)
• Автор: Камиль
• Жанр: Эротика

Получая задание сопроводить будущего короля до места назначения, юный асин понятия не имеет, каким нелёгким на самом деле окажется это испытание. Справиться с капризным, манерным, совершенно невыносимым человеком, которому ты обязан подчиняться - что может быть труднее? Осторожно: Отношения М+М  

---

   Если смотреть на траву слишком пристально,

   В капле росы можно увидеть весь мир.

   Об этом ли поют цирикию?

   Он проснулся на рассвете. С первыми лучами солнца, чувствуя, что эта ночёвка должна быть последней, и в следующий раз нужно обязательно найти убежище.

   От стылого, пронизывающего до костей холода ломило суставы. Если бы нытик Риому не пришёл к нему ночью, утром они бы оба околели. Хотя...

   Осознав, что Риому удобно лежит на нём, используя его тело вместо матраса, асин тихо скрипнул зубами и мысленно ругнулся. Кое-кто всегда найдёт, как устроиться. Наглость Риому просто не знала границ, точно так же, как его непрекращающийся махровый эгоизм. Лёгкостью принц не отличался, так что причина, по которой Лейду так тяжело дышалось во сне, да и вообще всё тело затекло, была хотя бы более-менее понятна.

   Ему захотелось столкнуть этого ублюдка с себя. Причём сделать это каким-нибудь непочтительным образом. Например, натолкав инея за воротник одежды. Но он не двинулся, продолжая лежать и вбирать в себя чужое тепло и странное чувство, которое дарило это непривычное ощущение близости.

   Запах чужой кожи и еле уловимый аромат, исходивший от волос, что сейчас накрыли обоих блестящим живым водопадом. Протяни руки и запутаешься пальцами, не сразу найдя выход. Удивительное ухоженное великолепие, за которое многие из женщин, не задумываясь, отдали бы целое состояние. Риому имел привычку поливать себя духами, но его настоящий запах, лёгкий волнующий аромат кожи, невозможно было спутать ни с чем другим. Некая невидимая харизматичная аура, столь притягательная, что на мгновение в ней захотелось утонуть.

   Голова принца покоилась на его плече, а губы касались шеи, обжигая дыханием. Во сне Риому согрелся, и теперь он был тёплым, почти горячим, позволяя себе распластаться животом на его животе, словно нахальная лягушка, раскинувшая лапы... Внезапно Лейд осознал, что они соприкасаются обнажённой кожей. Его одежда была аккуратно распахнута, точно так же, как и многочисленные одеяния Риому, в которых принц напоминал многолепестковую хризантему. Часть его халатов благополучно покоилась под спиной асина, в то время как сам Риому оставался лишь в одном тонком кимоно, пояс которого был бесстыдно развязан.

   Лейд и сам не понял, отчего задрожал, задышав чаще, и почему в животе всё сжалось в тугой узел, стоило Риому лишь слегка поёрзать на нём, заставляя их тела соприкасаться так непозволительно интимно. Оказалось, что одна ладонь принца придавлена его спиной, превратив их позу в объятие, разъединить которое можно было лишь приподнявшись.

   Лейд не стал этого делать, позволяя себе остаться, и более того, он, наверное, сошёл с ума, раз вместо того, чтобы спихнуть с себя этого трусливого недоноска, невесомо обнял его в ответ, украдкой наслаждаясь собственным кощунством. У него были женщины. Это было бы странно, если бы их не было. Он познал женщину в пятнадцать лет. Кайсё всегда говорил, что снятие сексуального напряжения одна из потребностей человеческого тела, лишать его которой нет никакого смысла.

   Но никогда ему не приходилось обнимать мужчину. И даже в голову не могло прийти, что подобного рода близость может так взволновать. Тем более близость Риому, от одного вида которого Лейда начинало, если не колотить, то ощутимо так перетряхивать. Сейчас, когда Риому спал, когда он молчал и не двигался, его присутствие воспринималось удивительным образом иначе. И оно не было неприятным. Если бы Лейд мог, он бы продлил это чувство до бесконечности. Он не мог его продлить, и поэтому сейчас просто старался запомнить его. Впитать в себя до капельки, чтобы потом однажды, оказавшись наедине с самим собой, там, куда никогда не заглянет вездесущий кайсё, позволить себе украдкой воспроизвести его в памяти и погреться в этом трогательной, уютной защищённости, которая заполняла подобно лёгкому приливу. Асин осторожно провёл ладонью вдоль спины, коснулся шелковистых волос. Сжал прядь, навсегда вбирая в кулак ощущение дивной, шелковистой мягкости. Риому пошевелился, проводя губами вдоль его горла, потёрся щекой, двинул ладонью, завозился во сне. Лейд замер с бешено колотящимся сердцем. Риому скользнул вдоль его тела, пытаясь устроиться поудобнее.

   Лейд испугался. Это было слишком остро, слишком возбуждающе. Если Риому проснётся, натолкнувшись на его утренний стояк... В любой другой ситуации Лейду было бы всё равно, но в данном случае это было равносильно быть застигнутым за чем-то неприличным.

   И именно поэтому Лейд попытался выбраться. Осторожно, стараясь не разбудить.

   - Трус, - сказал Риому отчётливо, двинув губами рядом с его ухом. – Трус, - повторил он и, выпрямившись, посмотрел на асина осмысленными, абсолютно трезвыми глазами, в которых не было ни единой капли сна.

   Лейд задохнулся. Именно так и чувствует себя вор, застигнутый на месте преступления.

   Но ведь он ничего не делал.

   Он не успел ответить, потому что Риому наклонился и поцеловал его, рывком сдёрнув вниз ставшие чересчур тесными штаны и обхватывая ладонью то, что ещё вчера вечером так утончённо и сладострастно пробудил движением лишь одной подушечки пальца.

   Воспоминание об этом помутило рассудок, и вместо того, чтобы отшвырнуть его прочь, Лейд разомкнул губы, углубляя поцелуй. Позволив собственным ладоням жадно проскользнуть вдоль чужих боков и спины, ответить на объятие и замереть в нерешительности, которую Риому смёл одним ответным движением. Он приспустил свои брюки, одновременно стягивая штаны Лейда ещё ниже, и положил его ладонь на свой вставший член, давая понять, что нужно делать.

   Наверное, это следовало прекратить, но Лейд не смог, с тонущей звериной страстью впиваясь в жаркий, с готовностью вобравший его язык рот, позволяя себе сойти с ума и погрузиться в пучину этого сладкого сумасшедшего блаженства. Кусать чужие плечи и шею, слыша лёгкий звенящий смех, перемежающийся невесомыми стонами удовольствия.

   От одного вида, этого развратного лица и жадных, пожирающих его собственное тело глаз у Лейда сносило крышу. Риому раздевал его с таким видом, словно разворачивал долгожданный подарок. Подарок, который он очень долго хотел, и вот теперь, борясь с собственной нетерпеливостью, заставляет себя не спешить и наслаждаться каждым мгновением. Лейд едва не свихнулся, не понимая смысла этой задержки. Уж кто-кто, а Риому имел достаточно возможности, чтобы налюбоваться на него со всех сторон. Но выражение этих глаз… Наверное это стоило того, чтобы увидеть и, может быть, позволить себе не спешить, хотя впервые на своей памяти Лейд утратил самоконтроль настолько, что, кажется, пытался выпрыгнуть из собственных штанов. Ублюдок Риому не дал этого сделать, подчинив его плоть настолько, что Лейд даже двигаться не мог, плавясь словно глина в руках умелого мастера, хватая воздух ртом, чтобы не задохнуться.

   Он никогда не думал, что секс может быть чем-то иным, чем получение удовольствия для собственной разрядки. Он знал, как ласкать женщин, и многие женщины ласкали его. Но всё это было так бесцветно. Риому каждое движение наполнял такими красками, что было просто странно, что Лейд не кончил до того, как его одежда улетела на траву. Ледяной воздух обжигал пылающую кожу, делая ощущения невероятными. Риому не давал ему замёрзнуть, растирая, разминая, лаская каждый миллиметр его кожи, неуловимо ускользая из его рук, каждый раз, когда асин пытался стянуть с него одежду. Ему хотелось видеть его, вернуть ему хотя бы тень собственного удовольствия, но по какой-то причине Риому уклонялся от его ласк, перехватывая его ладони до тех пор, пока асин не сдался, устав бороться с этим непонятным упрямством. Думать над причиной этого странного поведения было абсолютно невозможно, потому что в мозгах образовался восхитительный пустой звон, постепенно перешедший в барабанную дробь, когда Риому принялся уже не ласкать, а садировать его языком, не забывая награждать лёгким укусом при переходе на каждую новую точку рубежа. Когда он добрался до истекающей головки и ну абсолютно по-сволочному пропустил главное блюдо, нахально уходя на бедро, Лейд чуть не убил подлую скотину пяткой.

   Увидев выражение его лица, Риому прыснул, а затем начал откровенно ржать, подтверждая давший трещину вердикт, что принц редкостный ублюдок.

   Асин окаменел лицом, мысленно выругался, пытаясь сесть, и растерялся, осознав, что хохочущий Риому внезапно стиснул его, прижимая к себе, зарываясь лицом в его шею, целуя, целуя, целуя…

   В лицо, губы, подбородок, скулу, горло. Вплетаясь пальцами в короткий ёжик волос на голове, превращая их в воронье гнездо. Губами стирая невольно причиненную обиду, стараясь не смеяться, но неуловимо вздрагивающие плечи выдавали его с головой. Но невозможно было противостоять этой безудержной, пугающей ласке. Лейд тонул в ней, не понимал её, задыхался от этого наполняющего чувства, которое разрывало его изнутри, потому что, кажется, это было то, что он не мог вынести, и если бы не сумасшедшее возбуждение, которое требовало разрядки, он бы вскочил и убежал, даже если после этого обрубил бы собственные ноги за то, что предали его и позволили уйти от такого.