Ринат Валиуллин - Путешествие в бескрайнюю плоть

• Название: Путешествие в бескрайнюю плоть
• Автор: Ринат Валиуллин
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-94962-258-2

Роман основан на реальных событиях. Это своего рода квинтэссенция того, что творится в душе влюблённого юноши, при жизни попавшего в ад, где времени остаётся только на переосмысление своей короткой судьбы в лице одного независимого народа. Где вместо того чтобы, словно женщину, любить саму жизнь, ему приходится любить государство, где крик его души не в силах перекричать молчание, где, находясь далеко от ненужных разговоров, погружённый в темноту забытья, через призму своего небогатого, но честного опыта, он с каждой минутой всё ярче чувствует фальшь, что царит вокруг. Где он не одинок, потому что таких много – звеньев в цепи, на которой сидит бешеный слон, готовый рвануть в любой момент. Об этом роман, полный печали, тревоги и нежности. Книга большого мужества, большой любви.

---

– Я способна проникать в клетки, сегодня вот в камеру головного мозга, заставляя вас переживать на клеточном уровне, заново переживать всю свою жизнь.

– А я считал, секрет этой магии – в сочетании ума и красоты. Каждому приятно пообщаться с умной девушкой, пусть даже она молчит. По крайней мере, можно любить её умной, пока она молчит.

– Думаю, что красота как раз на неё и опирается, на безмозглость, ей так проще существовать, проще выжить с теми, кто пытается её трахнуть. Извините за мою прямолинейность. Пылкий ум не видит во мне соперника, он может воспользоваться мной, красотой, но уничтожать не будет. Посмотрите на меня, на это приятно смотреть, можно смотреть до бесконечности, можно даже снять за хорошие деньги… Со стены, ничего более, ничего личного.

– Вот почему вы так зажились? Сейчас красоту поставили на поток, каждый достоин быть красивым хотя бы пластически.

– Знаю, но я не чувствую времени, поэтому и убить его не могу. Всё своё свободное – смотрю на людей, и знаете, что я замечаю: они тоже не меняются – два отверстия, чтобы увидеть, две руки, чтобы схватить, одна извилина, чтобы не отпускать.

– Невысокого вы мнения о них, а люди считают, что вы им улыбаетесь.

– Это мне в них больше всего и не нравится – то, что они считают. Они всё время считают: это выгодно, это не очень. Если бы я открыла рот, они посчитали бы зубы, и сколько стоит каждый в отдельности, если само полотно бесценно, и хватит ли у них денег, и сколько это будет стоить через пятьдесят лет. Они рассчитывают купить хоть что-нибудь на свои мысли. Они все ходят вокруг меня, с утра до вечера, всматриваются в каждую складку, они перестали наслаждаться, они вынюхивают искусство. Некоторые даже флиртуют, я это вижу по глазам.

– Как же вы их отшиваете?

– Я начинаю смотреть на другого.

– А что вы видите в моих?

– Вас кто-то предал.

– Можно и так сказать.

– Мне жаль. Не верь – не предан и будешь. Я никогда не верила людям, они же только этого и ждут, а я не настолько щедра, – тонкая красная струйка стекла из уголка её губ.

– Вы плачете? Из жалости ко мне? Думаете, не придут? Эта мысль у меня на первом месте. Думаете, нет?

Она смахнула белым платком красную эмоцию: – Мне по человечески вас жалко, но тем, кто сверху, до вас нет дела, у них прекрасные сны.

– А вы хорошо выглядите для своих пятисот. Ботокс?

– Нет, это Леонардо постарался.

– Кстати, вы с Мадонной не знакомы случайно?

– Как же, знаю, приятная женщина, она родила мальчика, в последний раз я её видела в мастерской у художника вместе с младенцем, а потом они куда-то уехали, я слышала, что дела у них сейчас не очень, что они где-то прозябают в другой стране. У тебя есть Шенген?

– Нет, только военный билет.

– Билет на войну? Как романтично. На Третью мировую?

– Скорее, на её репетицию.

– Я бы сходила, интересно. Комедия?

– Скорее, фарс.

– А сколько стоит? Впрочем, я сегодня всё равно не смогу.

– Билеты стоят дорого.

– Жаль, что у тебя нет Шенгена, я бы тебе показала… Познакомила бы со стариком Леонардо, он забавный, хотя и со своими странностями, как и ваша страна. Что-то я о ней слышала.

– Что?

– Не помню, точно знаю, что ничего хорошего. Она известна только благодаря размерам и ископаемым, что залежи их у вас повсюду, даже в правительстве. Может, ты меня разубедишь? Что ты здесь видишь? Ничего. Вы живёте только с видом на жительство, с видом на жительство других стран. Вы вкалываете целый год, чтобы выехать на две недели, это вы гордо называете путешествием, вы много фотографируете там, заслоняя памятники и пейзажи своим случайным присутствием, вы боитесь выйти на улицу без фотоаппарата, считая его своим третьим глазом, чем-то вроде талисмана, утверждая, что его взгляд более объективен. Как будто только за этим и приехали, чтобы привезти часть из той жизни, в которую окунулись, но даже не намокли. Вы плачете, когда приезжаете обратно, у вас обостряется депрессия, вы роете ямки на шести сотках, чтобы её схоронить, кажется, вы это называете удобрять почву, но это не просто, она прорастает вновь, как сорная трава. И так до бесконечности. Одни хотят уехать навсегда, чтобы увидеть рай, другие говорят о ностальгии, потому что в раю тоже скучно, если ты не местный. В раю скучно оттого, что надо всё время отдыхать, в аду скучно оттого, что необходимо всё время вкалывать.

– Ты так умна, для своей красоты… Неужели лесбиянка?

– Ха, боюсь тебя разочаровать, можно, я оставлю этот вопрос открытым, тебе же ещё долго здесь прозябать.

– Я всё смотрю на эту древнюю карту, здесь что, раньше был кабинет географии?

– Возможно. А карта, кстати, довольно современная, зря ты о ней так. Три слона символизируют Время, Пространство и Сознание, черепаха – Неизбежность, или, другими словами, Пустоту. Четвёртый слон придёт вовремя, и потеснив пространство и сознание, сдвинет кору, а следовательно – и границы.

– Вы думаете, кора отвечает за границы наших человеческих способностей?

– Я бы поговорила ещё с тобой о душе, но об этом лучше со священником. Не буду отнимать у него хлеб.

– Священник?

– Он ещё спит пока, жди.

– Когда же придёт слон?

– Он уже пришёл, но пока сознание не даёт ему встать как следует, занять своё место.

Неожиданно тишину порезал ножницами мяукающий рингтон. В то время как Мона Лиза отвечала на звонок, я пытался понять, за что отвечает четвёртый слон.

– Да, он здесь, рядом. – Лиза протянула мне трубку.

– Кто это?

– Твой кот.

– Кот?

– У тебя же есть кот.

– Да. Откуда ты знаешь?

– Не забывай, мне уже за пятьсот, я всё знаю.

– Обычно женщины скрывают возраст, вы же, напротив, прячетесь за ним.

Надо же, мне действительно позвонил кот, обычно он звонил, когда нечего было жрать и виски на исходе или в ванной отсутствие горячей воды и ему не побриться, в общем, когда ему было скучно. Я знал, он стареет, мышей в доме нет, собственный хвост его больше не интересовал, только политика: он борец за любовь повсюду и свободу кошек.

– Я занят, собака, просил же не беспокоить в служебное время и вообще, где ты взял этот номер?

При слове «собака» он замолк ненадолго и промяукал холодным басом:

– Хозяин… Нам необходимо поговорить.

– По правде, я рад тебя слышать безумно, но о чём я могу говорить с котом в присутствии незнакомки?

– У меня ни женщины, ни детей, яйца срезаны, брошены в какую-то кастрюльку кошачьим хирургом, примерно также, как ты клал сварить два, когда утром хотел позавтракать, теперь и почесать нечего, всей лаской мира была ваша рука, она, конечно, славная, так ласкает, как дай бог всем быть обласканным, в общем, я скучаю, хозяин. Харч бесплатный, отопление, коврик, без регистрации, без вида на жительство, знаю, что хлопотали о моём гражданстве, но достало, каждый день я когтями пытаюсь содрать обои комфорта. Конечно… Чистенькая шерсть, счастье постоянства семейного целый день слушать то, к чему я так стремился когда-то, гонит меня прочь.

Жалость сдавила мне грудь (как третий размер женщине с пятым).

– Лиза, у вас не найдётся закурить? – попросил я Мону, зажав рукой трубку, – вообще-то я не курю, но хочу перекурить эти переживания.

– Да, конечно, но эта камера для некурящих.

– А плевать… – приклеил к губам сигаретку и продолжил диалог с котом: – Ах ты, мой кот… Так вот о чём мне пытался каждый вечер, а я всё ногой. Я не знал, что ты всё так близко к сердцу. Мне кажется, это обычная депрессия, тебе уже сколько, десять?

– Двенадцать, хозяин.

– Большой… И с большим сердцем.

– Лиза, ты не знаешь случайно, у котов бывает кризис среднего возраста? – обратился я к девушке.

– Не сомневаюсь. И тоже лечится валерианкой.

– Купи себе валерианки, Барсик.

– Хозяин, что я только не пробовал, после того как страх наступил мне на хвост, когда, собравшись почитать газету, обнаружил в периодической куче рекламный буклетик «Быстро избавляем от любых видов животных», но прежде чем строить догадки, я хотел тебя спросить, чувак, они что, решили меня сдать, решили, что у меня бессонница, и меня пора усыпить?

– Совсем двинулся, Барсик?

– «Быстро и безболезненно», и я сразу вспомнил, как мне на днях предлагали поехать за город на рыбалку, на отдых в тихое место, а тише, чем кладбище, я не знаю лужаек, в пластиковой корзинке-камере, как ты мог так со мной, со своим четвероногим, отдал в хорошие руки, как себя и свою свободу, свою комнату, улицу, город…

– Успокойся, я не думал, что ты читаешь всякую х…, зачем я тебя научил читать? Это же реклама для идиотов, её подбрасывают в почтовые ящики. Усыпление тебе не поможет, ты и так всё время спишь, не покладая лап. Короче, выпей валерьянки, я скоро вернусь. Очень скоро, если выберусь.

– Добрее твоих я не видел, что-то не заладилось в новых руках, может, перекормили, может, перегладили, я сбежал через неделю, теперь бомжую, в прямом смысле, сплю в подвале, ем с помойки объедки общества и просроченные в холодильниках продукты, в общем, как-то перебиваюсь. Они, в целом, хорошие ребята, жертвы обстоятельств: политических, бытовых, моральных, уволены из этой жизни, думаю, ты ещё ни разу не чувствовал себя таким ненужным. Кому-то не хватает рабов, мне – тебя, хозяин…