Анатолий Иванов - Алкины песни

• Название: Алкины песни
• Автор: Анатолий Иванов
• Издательство: Кн. изд-во
• Жанр: Современная проза
• Год: 1958

---

Федор замолчал, медленно, тяжело поднял глаза. Колхозники сидели не шевелясь, только Семен Вершин часто моргал глазами и мял в кулаке свою лисью шапку. Варвара сидела в заднем ряду и смотрела себе под ноги. Лицо ее было бледно, тонкие ноздри чуть вздрагивали.

— Насчет Семена Вершина что скажу? — опять начал Крутояров, обводя всех глазами. — Он, как сорока: садится на хребет обессиленной скотине и рвет мясо клочьями. А так сорока вроде и безобидная птица. У меня с работой промашки выходили… Не справлялся, понял теперь… Уходить с работы не хотелось: гордость дурацкая — что, мол, неужели не могу? Выходило, что не могу. Да чего бригаду довел — людям стыдно было в глаза смотреть… А Вершин тут как тут: «Ты у нас, Федор Тихоныч, правильный бригадир. А что люди болтают — плюнь и разотри, всем не угодишь. Пойдем ко мне с устатку пропустим по чарке…» Ну и шел, пил… А там до сена разговор доходил…

Колхозники заволновались, зал зашевелился. Кто-то уже встал и начал что-то говорить. Но Федор, качнувшись, громко продолжал, покрывая своим голосом возникший шум:

— Чего греха таить, что было, то было: будто и не видел потом, как родственники Вершина возами колхозное сено возили…

Колхозники сразу умолкли, пораженные не столько словами, сколько громким, твердым голосом Федора. А он, секунду помедлив, продолжал уже тише:

— Тогда на собрании кто-то говорил: судить, мол, Федора надо… С радостью принял бы это как должное. А вы… вы страшнее определили — выгнали из колхоза.

Голос Федора дрогнул, голова как-то неестественно дернулась, и он опустил повлажневшие глаза. Несколько минут длилось молчание.

— Эк, стелит… — визгливо хихикнул вдруг Вершин, глуповато моргая белесыми глазами. — Ему бы тюрьма-де лучше… И Вершина во всем обвинил: мол, сено он самовольно…

Со всех сторон колхозники зашикали на Семена Вершина:

— А ты молчи… Прокурор выискался…

— Тогда защитником был…

— Истинно — сорока, как Федор гутарит… Стервятник…

— Его бы из колхоза-то турнуть…

— Дайте сказать человеку…

— Говори, Федор…

— Что тут долго говорить? — продолжал Федор, когда шум немного утих. — Все уже сказал. Как получил письмо от Варвары — свет другим показался. Решил: прикоплю денег от зарплаты, внесу в колхозную кассу за убыток… за сено. А вам… и жене… спасибо за науку. На всю жизнь отметка теперь. А только нету у меня пути из колхоза…

Федор замолк и опустил голову, точно ожидая приговора.

Варвара в углу кусала край цветастого полушалка.

В зале долго стояла тишина.

— Кто, товарищи, желает высказаться? — спросила Мария Степановна.

— Как правление решило?

— Правление само собой, а как ваше мнение…

Сердце Федора тяжело отсчитывало удары. Там, в углу, так же гулко стучало другое, женское, сердце. И им обоим казалось, что этот стук слышат все, сидящие в клубном зале.

Федор смотрел куда-то в одну точку и думал, что молчание длится уже много часов, а он стоит… и ждет… И неизвестно еще, что будет, когда молчание кончится…

— Ну что ж, разрешите мне пару слов сказать, — послышалось, наконец, с середины зала…

С собрания расходились за полночь. К Федору кто-то подходил, что-то говорил, но он никого не видел, ничего не соображал. Пошатываясь, как пьяный, он спускался с высокого клубного крыльца, так и забыв надеть шапку. Где-то: еще в зале, или уже на крыльце — Федор не помнил — мелькнуло красное, кисло улыбающееся лицо Семена Вершина и растворилось в черной мгле. Скорее всего это было уже на улице.

Из Назаровки возвращались поздно. Мерзлый снег поскрипывал под ногами. Федор широко, по-хозяйски, шагал по узкой, протоптанной в снегу тропинке и с удовольствием прислушивался к звуку шагов. Так радостно и весело скрипеть под ногами снег мог только в родной деревне.

Вдруг Федор обернулся, сильно обхватил за плечи Варвару и прижался лицом к ее холодной, густо заиндевевшей на морозе щеке. Иней тотчас же растаял от прикосновения Федора, и он ощутил теплую приятную мокроту на лице жены. А может быть, Варвара плакала…

— Федя!.. Ты чего? Люди сзади идут…

Федор поцеловал жену в твердые морозные губы.

— Ничего, Варюшка, теперь заживем!

Дверь им открыл заспанный Витька. В сенях Федор взял сына на руки и внес в комнату.

Варвара включила электрический свет. Витька, еще совсем не соображая, кто его держит на руках, со сна тер кулаками глаза. Федор поднял его почти к самой лампочке, поцеловал в русые, спутанные волосы, проговорил:

— Ну, здравствуй, сынок!

НОВОЕ СЧАСТЬЕ

1

Павлу определенно не везло с самого утра. Перед началом работы Ваське Сиротину выдали наряд на изготовление сложной детали ротора турбины для одной из гидростанций, а ему, Павлу, пришлось обтачивать какие-то болванки. Хотя, если говорить честно, не болванки, а тоже очень важные части для той же турбины. Но их мог изготовить и начинающий токарь. А он, Павел, справился бы с работой и посложнее, и не хуже Васьки.

В глубине души Павел считал мастера Федора Михеевича, распределявшего наряды, несправедливым. Однако выбирать ему не приходилось.

Обточив несколько деталей, Павел покосился на запасные резцы. Среди них лежал один, несколько иной конструкции, придуманной самим Павлом. По его расчетам, этот резец был намного прочнее обычных, им можно работать на повышенных скоростях. Павел много ночей тайком просидел над своими несложными чертежами.

Вот уже пять дней, как резец готов, а испытать его он не решался.

Павел взглянул на Сиротина. Тот работал спокойно и сосредоточенно. И тогда Павлу захотелось удивить всех, показать, что он умеет работать не хуже Сиротина. Почти бессознательно он вставил новый резец и пустил станок. Сердце его замерло.

Резец мягко чертил по металлу, снимая ровную стружку. Павел в волнении закусил губу и прибавил оборотов.

И вдруг станок задрожал, в привычный шум работающего цеха врезался пронзительный скрежет, от которого сразу зашлись зубы.

— Что вы делаете? Деталь испортили!

Павел остановил станок и резко обернулся. Позади стояла незнакомая девушка в синем халате с почти такими же синими глазами и осуждающе смотрела на Павла.

Пораженная бледностью его лица и метнувшимся испугом в глазах, она невольно отступила.

— Что же вы? Деталь… — повторила она тихим, немного жалобным голосом, но Павел не дал ей закончить.

— Знаете что? Уходите отсюда, — еле сдерживая себя, тяжелым шепотом угрожающе произнес Павел. — А то я могу… настроение вам испортить…

Крепко сжатые губы Павла тоже побелели. Девушка быстро повернулась и, громко стуча каблуками туфель по цементному полу, выбежала из цеха.

На другой день, придя на работу, Павел прочитал приказ директора завода, в котором ему объявлялся выговор за самовольное применение резца неизвестной конструкции и грубое отношение к практикантке З. В. Сиротиной.

— Как же ты, брат Павел? — спросил Васька.

— Да вот так… Кто же знал, что она… практикант? — машинально ответил Павел и тут же почувствовал, что говорит глупость.

— Все надо знать, — поучающе заметил Васька. — Могу сообщить вам следующее: ее имя, отчество — Зинаида Владимировна, ленинградка, студентка четвертого курса, проходит практику у нас на заводе. Моя однофамилица, — добавил он таким тоном, точно именно это было самым важным из всего сказанного им сейчас. — Год рождения, согласно анкетным данным… Хотите знать ее полную биографию?

— Не хочу, — отрезал Павел и ушел в цех.

В течение всего дня Павел не мог успокоиться. Мысли его то и дело возвращались к практикантке, которой он нагрубил вчера. Было стыдно за свое поведение, за выговор. О взыскании теперь знали все рабочие и обязательно будут говорить о нем на ближайшем комсомольском собрании. И потом — испорченная деталь! Брак! Вчера он один и допустил брак во всем цехе. Он, Павел, о ком поговаривали, что скоро, видимо, переходящий флажок «Лучшему токарю цеха» перекочует от Васьки на его станок. В ушах еще сейчас звучали укоризненные слова Федора Михеича: «Эх ты… рационализатор. Не ожидал такого самовольства от тебя, Павел. Уж от кого бы другого…»

Практикантка Сиротина исполняла обязанности сменного инженера. В этот день она не подходила к Павлу. Не отрываясь от работы, он знал, в каком конце цеха она находится, что делает. Когда ее каблуки стучали за его спиной, Павел краснел и еще внимательнее следил за обрабатываемой деталью.

2

Следующий день был воскресный. Павел решил идти на рыбалку. С вечера он подготовил свой спиннинг, заточил несколько якорьков. По дороге с работы зашел в магазин «Динамо» и купил две новые блесны. А утром вдруг раздумал. Надев полотняную косоворотку с расшитым воротником, отправился бродить по городу.