Доминик Бартелеми - Бог и Его образ. Очерк библейского богословия

• Название: Бог и Его образ. Очерк библейского богословия
• Автор: Доминик Бартелеми
• Жанр: Религия

ДОМИНИК БАРТЕЛЕМИ

БОГ И ЕГО ОБРАЗ

ОЧЕРК БИБЛЕЙСКОГО БОГОСЛОВИЯ

---

Иудеи не осмеливались ставить эти вопросы прямо. Тогда в сознании одного из них возник образ - не народа, а отдельной личности, некоего язычника, чужестранца, с которым Бог обходится жестоко, хотя тот считает себя праведником. Итак, устами язычника автор выражает возмущение и рассказывает о душевных терзаниях перед лицом жестокого обращения Бога со Своим народом. Рядом с Новом он ставит нескольких друзей, которые пытаются урезонить Иова и объяснить, почему Бог так с ним поступает. Если он стал жертвой, значит, в нем скрыты тайные грехи. Во всяком случае, надо не вопрошать Бога о причинах Его действий, но верить в Его справедливость. Иова это не утешает и не успокаивает, как и автора Книги Иова не утешает благочестивая мудрость традиционно воспитанных иудеев, которые утверждали, что обращение Израиля было недостаточным и что у Бога, возможно, были Свои причины, по которым Он обрек Израиль на выселение.

Такое объяснение никогда не удовлетворяло автора Книги Иова. Поэтому вопль Иова достигает такой высоты. Он звучит так сильно и убедительно, что заглушает богословские рассуждения его друзей-конформистов. И Богу было угодно, чтобы крик души, протестующей против путей Провидения, дошел до нас [13]. Богу угодно было, чтобы мы услышали вопль безутешного сердца, которое не могли успокоить благочестивые размышления богословов его времени. Должно быть, тому были свои причины.

Невыносимое присутствие

 Послушаем, что говорит Иов. Прежде всего, заметим, что для него нет проблемы существования Бога - он решает другую проблему - проблему существования человека. Возможно, мы не сомневаемся в существовании человека, тогда как существование Бога для нас совершенно не очевидно. Для Иова все наоборот.

Первый текст [14] (14,1-6):

Человек, рожденный женой,
скуден днями, но скорбью богат;
 он выходит и никнет, как цветок,
ускользает, как тень, и не устоит.
 И на него Ты отверзаешь очи Твои?
И меня требуешь к суду с Тобой?
 Кто родится от нечистого чист?
Ни один! [15]
 Если сосчитаны дни его
и число его месяцев у Тебя,
 если Ты положил ему предел,
которого он не перейдет, -
 отойди от него, чтоб он отдохнул,
как наемник, порадовался своему дню!

1. Первая драма человека: он расцветает, но жизнь его прерывается [16]. Человек стремится принести обильные плоды, но как раз тогда, когда он расцветает, как цветок, когда он на творческом взлете, в это самое время он начинает ощущать близость смерти. Когда вдали вырисовывается то, чего он действительно хотел, оказывается, что силы его слабеют.

2. Вторая драма: это слабое разочарованное существо Бог приводит на суд. Почему Он не оставит его, чтобы человек сам, как может, пережил обманутые надежды? Зачем Бог предъявляет ему счета? О если бы он мог хотя бы ненадолго обрести покой или, по крайней мере, на закате жизни избавиться от угрызений совести, разъедающих его изнутри. Как бы он хотел забыться, утешиться и незаметно уснуть... Но Бог не дает ему этого.

Второй текст (14,16-17 и 19-20):

Более бы Ты шагов моих не считал,
перестал бы выслеживать мой грех;
 была бы вина моя упрятана под сургуч,
и провинность мою Ты бы покрыл...
 камни подтачивает ток струи,
землю смывает разлив воды, -
 так надежду человека ничтожишь Ты!
Теснишь его до конца, и он уйдет;
 исказишь его лик и отошлешь прочь.

 Человек не может даже умереть, утешив себя иллюзией полезно прожитой жизни. Бог хочет, чтоб человек умер в безнадежности, с чувством неудовлетворенности жизнью. О если бы Бог избавил его от тоски, от незавершенности жизни и даровал душе его мир!

Третий текст (10,20-22):

Вот, недолги дни мои!
Отступи ж от меня и дай вздохнуть,
 прежде, чем без возврата уйду
в страну, где мрак и смертная тень,
 где темная темень и мерцает мгла,
в ту неустроенную страну,
 где даже и самый свет - тьма.

Бог не беспокоит Себя. Стоит ли прислушиваться к душевным терзаниям существа, которое через минуту исчезнет? Может ли быть опасен человек, который через минуту будет стерт с лица земли?

Четвертый текст (7,16-21) повторяет мысль первых трех. Все они подобраны из первой части книги и как бы перекликаются друг с другом. Они действительно составляют лейтмотив Книги Иова.

Не вечно мне жить.
Отступи от меня! Мои дни - вздох.
 Что есть человек, что Ты отличил его,
Занимаешь им мысли Твои,
 Каждое утро вспоминаешь о нем,
испытуешь его каждый миг?
 Когда отведешь Ты от меня взор,
отпустишь меня сглотнуть слюну?
 Пусть я погрешил, -
Тебе что я делал. Соглядатай мой?
 Зачем Ты поставил меня как цель для стрел,
и сам для себя я в тягость стал?
 Почему Ты не простишь мой грех
и не взглянешь мимо вины моей?
 Ибо ныне во прах ложусь я:
будешь искать меня, а меня - нет.

 Видно, что для Иова драма заключена в молчаливом присутствии Бога и осуждении Им человека. Он говорит: "Когда отведешь Ты от меня взор, отпустишь меня сглотнуть слюну?" Сглотнуть слюну - это значит получить передышку, возможность отдохнуть. Под пристальным взглядом Бога Нов находится в таком возбуждении и напряжении, что проглотить ее он не может. Иов испытывает те же страдания, которые испытывает человек, которому не по себе от того, что окно его комнаты, находящееся в двух метрах от окна соседей, ничем не завешено. Хочется быть наедине с самим собой. Но это невозможно, если ты находишься под взглядом Бога. Ты никогда не сможешь полностью расслабиться и сказать: на меня никто не смотрит. Ты играешь какую-то роль, выдерживаешь определенную линию поведения, потому что ты не один. Настойчивый и испытуюпщй взгляд Бога, всегда направленный на человека, не оставляет последнего с самим собой, не дает ему покоя, не позволяет расслабиться и почувствовать себя уверенно. Человек всегда чувствует на себе посторонний взгляд; взгляд, который его испытывает и требует от него отчета. В современном экзистенциализме проблема взгляда вынесена на первый план. Для Сартра 10) религиозное сознание определяется тем фактом, что на человека смотрят, и он знает, что на него смотрят; он все время находится под "взглядом другого". Было бы удивительным, если бы Сартр взял это у Нова. Однако ясно одно - это в точности соответствует мысли Нова. В первобытных религиях, в которых отсутствует взаимный диалог, Всемогущий Бог молчит, человек же чувствует свое ничтожество и полную обнаженность перед Ним: он чувствует свою незащищенность перед опасным могуществом. Это пугает его и истощает его силы.

Невинность перед Богом?

 Рассмотрим сон, или, вернее, кошмар Елифаза. Кошмар, который пережил друг Иова, в точности соответствует опыту самого Иова (4,12-20). Елифаз феманитянин, утешая Иова, рассказывает ему о кошмаре, посетившим его в прошедшую ночь. Он говорит Иову:

И прокралось слово ко мне -
лишь отзвук до уха дошел -
 при раздумьях от видений, в ночи,
когда сон людей бывает глубок;
 схватил меня страх, и дрожь
кости мои сотрясла,
 и овеял лицо мое дух,
и дыбом поднялись власы.
 И стал пред очами зрак, - не распознать вида его, -
лишь повеяло и слышу слова.
 "Человек ли пред Богом прав,
пред Творцом своим чист ли муж?
 Вот, не верит Он и Слугам Своим,
и в Ангелах обличает порок.
 Что сказать о тех, чей дом
из глины и стоит на пыли?
 Их раздавят, как моль, к вечеру их рассекут,
они сгинут - не приметит никто. [17]

 Жизнь человеческая коротка: ненадолго возникает он из грязи, подобно червю, который прячется в земле и может быть в мгновение раздавлен, если никто не защитит его. Смерть человека не оставит большого следа, во всяком случае этот след не вечен. Праведен ли человек пред Богом? Что можно сказать о человеке, когда тысячи ангелов предстоят Его взгляду и Его суду и даже в этих совершенно просветленных духах Богу случается обнаружить изъян. Итак, да или нет? Может ли человек быть невинным перед Богом? Он может считать себя невиновным, но что это значит? Пусть с точки зрения своего вялого сознания человек выполняет почти все требования, по крайней мере, не хуже других. Собственно говоря, есть ли какая-либо связь между этим и тем, как Бог, тайно желающий расцвета Своего создания, будет судить его? Удовлетворяет ли Бога "обычное сознание" по сравнению с тем идеалом, который Он готов вложить в сердце человека, нуждающегося в Нем? Именно этот вопрос задает себе Елифаз, переживая ночной кошмар: может ли человек быть действительно невинным перед богом? Есть ли связь между поведением, заключенным в словах "не хуже других", и подлинной праведностью перед лицом Господа?