Елена Блонди - Хаидэ

• Название: Хаидэ
• Автор: Елена Блонди
• Жанр: Ужасы и Мистика

Заключительная часть трилогии о княжне Хаидэ

---

Двое всадников ехали шагом и черные ноги коней погружались копытами в лунное сияние ковыля.

Так красиво, думала Ахатта, оглядываясь на бесконечное светлое поле. Похоже на зимний снег, что выпадал два раза, но не холодный, а теплый и сказочный.

Снизу пахнуло родным острым запахом печальной полыни. Светлая сказка ковыля оставалась позади. Там же, где первый день их с Убогом странного пути на побережье. В рассеянной темноте, сдобренной слабым светом неполной луны, ей не видно было лицо спутника, только очертания большой фигуры с широкими плечами и лохматой, давно не стриженой головой.

«Утром надо поспать. И если его нож достаточно остер, я могу обрезать ему волосы. Как обрезала когда-то Исме, в пещере…»

Хмурясь, она одернула себя. Им — дорога. К чему глупые женские заботы. Она хитростью взяла его себе, и ничего больше.

Ничего? Просвистела в темноте птица. Совсем ничего? — Повторил порыв теплого ветерка, и Ахатта снова оказалась под большим мужским телом, что двигалось так, будто она сплетена из шелковой паутины.

Он любит. Без всякого колдовства. Вот как это бывает, женщина, когда кто-то любит по-настоящему. Так, наверное, жил Исма, купаясь в любви. В ее любви.

Она ударила пятками крутые бока Ласки, пуская ту в легкую рысь. Так мог бы жить ее сын, купаясь в материнской любви. Но теперь ее любовь отравлена. Что же делает она тут, посреди ночной степи, уехав от племени снова? Теперь уже не к мужу, и не одна, с ней чужак, хоть и добрый, но он не Зуб Дракона, ему не понять, как это — с каждым шагом натягивать прочную, зудящую от напряжения нить племенного родства.

Рыб нагнал ее и дальше они скакали рядом. Через острый запах полыни, по мягкому запаху шалфея, оставляя за собой запахи сочной степной осоки и россыпей медового кермека.

Ахатта поднесла руку к груди и нащупала подвеску. Надо спрятать ее, потому что утром, когда они поспят, ей снова нужно заняться любовью с бродягой, чтоб привязать его крепче. Он думает она теперь его женщина, пусть думает. И как хорошо, что она не любит его. Не навредит отравленной кровью, ядом слюны, приносящим безумие запахом собственных волос. Хоть и чужак, но убивать его жаль, он добрый и готов защищать. Утром, когда они встанут на отдых, она спрячет подвеску в сумку, на самое дно. Придется остаться без главной поддержки, но сумка будет при ней и всегда можно нащупать колючие лапки, трогая пальцем пустую щекочущую серединку шестиугольного глаза.

Убрав руку с подвески, она прогнала мысль о том, что мужчина этот все равно принадлежит ей, и не хитрит ли она перед собой, говоря о неизбежности новой любовной игры…

Сказала себе строго — нельзя рисковать. Пусть он будет моим до конца.

Впереди два дня и две ночи пути. И два степных утра в траве, наедине с любящим мужчиной.

Да, шепотом сказала ей степь и вдруг стала прозрачной, как ручей на перекате, и в ней, в ее летней молодой истоме все зашевелилось, сливаясь попарно, после стылой зимы и зябкой весны, все соединялось, становясь целым на время, нужное для зарождения новых жизней.

Да. И вы тоже в моей воде, двое, — становитесь целым. Потому что я так велю, я древняя степь, а вы мой вдохи и выдохи.

— Ахи, — сказал рядом певец.

Она кивнула, показывая вперед:

— Утро придет, когда мы доберемся до старого кургана. Там встанем, за скалами на склоне.

— Да. Я поймаю тебе зайца.

— А я соберу грибов.

Ехали дальше, молчали, и думая об утренней стоянке, улыбались. Оба.

А в стойбище, неподалеку от лагун Морской реки, где в маленьких палатках спали девочки, нашептавшись о своих новых знаниях, было тихо. Посидев у вечернего костра с советниками, княгиня выслушала рассказы о военных лагерях и встречах с торговцами, рассмотрела купленное оружие и, поговорив с Наром о завтрашнем дне, встала, приложив руку к груди, кивнула воинам. Пошла к своей палатке, думая о непрерывных делах. И о Техути, которого весь день видела лишь издали. Ее беспокоило, что любимый избегал встречи, но дел был слишком много, чтоб беспокойство взяло ее целиком. Лето идет своим чередом, каждый день принося новые хлопоты. Какое счастье, что они мирные, степь живет свою обычную жизнь, не нарушаемую ни стычками людей, ни степными яростными пожарами. Хрупкое счастье, которое может рассыпаться в один миг. Впереди летний зной, он высушит травы и если придут грозы, то и пожары явятся вслед. А с людьми и не угадаешь, сегодня все тихо, а завтра прискачет гонец, потрясая тяжелой мошной, полной денег на новых наемников, и все, тишина закончится. Но так они и живут, из поколения в поколение.

У маленького костра она посидела, тихо разговаривая с Фитией. Смотрела в огонь, думая о том, что ее маленький лежал бы сейчас на коленях, а она трогала бы крошечные пальчики и смеялась детскому бормотанию. Нельзя думать об этом, иначе тоска сожрет ее, сделает слабой.

Фития ушла спать, а Хаидэ, передернув плечами, оглянулась. И ей пора лечь. Но пришли эти мысли, а следом за ними беспокойство. Где же Техути? Когда она с ним, то мир кажется добрее и наполняется надеждой. И тоска по сыну отступает.

Надо идти спать, сказала она себе и встала. Прислушалась к мерному дыханию няньки, к дальним ленивым разговорам мужчин у костра. И тихо ступая, пошла в темноту, немного злясь на себя за то, что идет разыскивать мужчину. Но что плохого? Ведь это ее любимый и он недавно, лежа на ней, говорил о счастье.

Запахи трав были такими густыми, что казалось, стояли призрачными зарослями вокруг, и хотелось вытянуть руку, чтоб не мешали идти. Хаидэ шла к камню-клыку, где в прошлую ночь ждал ее Техути. Вдруг он и сейчас там.

Скала забелела в темноте, и женщина остановилась, услышав мужской тихий голос. Слов не разобрать. Но что-то спрашивает и будто ждет ответа. А вот заговорил снова, тихо-тихо. Возразил и, кажется, перебивая неслышного собеседника, стал низать слова одно за другим.

Можно затаить дыхание и подобраться совсем незаметно. Встать с другой стороны высокого камня и выглянуть. С кем же он там?

Покраснев, она кашлянула и пошла, четко ступая и проводя рукой по верхушкам низких кустов. Голос смолк. Из-за камня показалась знакомая фигура. Мужчина стоял молча, ожидая, когда она подойдет. Луна светила слабо, но все же света было достаточно, чтоб увидеть — он один и никто не бежит в темноту, разве что лег и скрылся в высокой траве ползком.

— Я соскучилась.

Обеспокоенная его молчанием, подошла совсем близко, заглядывая в сумрачное лицо с неясными чертами.

— Почему ты не приходил ко мне? Мы бы посидели у костра.

— Ты весь день занята, — голос его был отрывистым и холодным.

Отвернувшись, Техути ступил за камень и сел, приваливаясь к теплой шершавой поверхности. Хаидэ села рядом, вытягивая ноги.

— Да. Все требует моего внимания. Как же иначе?

— И даже девчонки Ахатты.

— Тех. К чему что-то затевать, если нельзя сделать этого хорошо? Я могу ей помочь, чтоб степные осы не остались лишь женской болтовней.

— Я понимаю.

— Мне мало твоих ледяных слов! Если понимаешь, к чему обида? Ты не подросток! Даже мальчики племени ведут себя умнее.

— Мальчикам повезло, они не ложатся в траву с женщиной, которая — вождь.

— Вот! О том я и говорю. Но похоже, ты не слышишь меня.

Теплый камень согревал спину, а в грудь Хаидэ заползал холодок. Да что же это? Она так надеялась на счастье, и оно было совсем рядом, оно — было! Но с того мгновения, как Техути взял ее и вошел, подарив огромность мира, все вдруг стало качаться и кажется вот-вот грохнется, рассыпаясь в прах. Такая усталость. Нет сына, оттуда издалека будто ползет постоянно тяжелая злоба Теренция. Советники, хоть и верят ей, но она знает — всегда придется ей быть лучше мужчин, сильнее мужчин и умнее, чтоб занимать место одного из них. Страдания Ахатты, пусть временами такие резкие и чрезмерные, но разве можно винить ее, все потерявшую? Нет. Только помогать и поддерживать. А кто поддержит ее? Только Фития? И любимый, который казался ей сотканным из солнечного света, превращает мгновения счастья и покоя в череду пустых разговоров о том, кто прав, а кто виноват.

И если сейчас говорить ему все это, то случится просто еще один разговор…

— Я люблю тебя, — сказала Хаидэ, — и я очень скучала. Жизнь отнимает у нас дни, но ночи — наши. Давай ценить их.

— Это все разговоры, — ответил Техути, и она досадливо засмеялась, снова осознавая свою беспомощность. Вот все повернулось. И снова превращается в раз-го-во-ры…

— А с кем ты говорил, когда я пришла? — она прижалась к нему и опустила голову на плечо, зашарила по коленям, разыскивая его руку.

— Ты слышала мои слова?

Хаидэ зевнула.

— Нет. Ты бормотал, я была далеко. С кем, Тех?

— Я говорил… со своим богом, — ответил он после короткого молчания.

— Как хорошо! Знаешь, у нас так много всего произошло, я вдруг стала бояться, что ты его забыл. Тебе холодно? Укройся, вот плащ.