Людмила Корнилова - Берег Холодных Ветров

• Название: Берег Холодных Ветров
• Автор: Людмила Корнилова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Не ко двору пришлась… Что делать, если свекровь в своей ненависти дошла до того, что решилась пойти на темное колдовство? Разбита счастливая семья, а любовь мужа исчезла, словно ее никогда и не было, ушла, словно вода в песок… Теперь он, твой любимый человек, женится на другой, и отныне нешуточная опасность угрожает не только тебе, но и твоему маленькому сыну. Однако, даже выяснив горькую правду, не стоит предаваться отчаянию и опускать руки, со слезами ожидая конца. Невзирая ни на что, нужно биться до последнего, сражаясь за свою жизнь и счастье. И кто знает, возможно, это не окончание прежней жизни, но еще и начало новой?

---

— Ну, об этом задумываются многие…

— Мейлард, вы последний раз видели вашу родственницу много лет назад…

— Зато я пишу ей каждый месяц: она младшая сестра моей матери, и, как это ни странно, мы хорошо друг друга понимаем. Давно обещал ей посетить это место, но постоянно находились какие-то другие дела, более неотложные. Так что, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

По счастью, долго ждать не пришлось. Не прошло и четверти часа, как ворота приоткрылись.

— Заходите… — все та же немолодая женщина в сером монашеском облачении (очевидно, привратница), чуть отошла в сторону. — Мать-настоятельница ждет вас. Она просила передать, что рада приветствовать вас в этом божественном месте.

За воротами оказался большой двор, который подметали две женщины в серых одеждах. Несколько клумб с яркими цветами, небольшой розарий… Однако Айлин куда больше заинтересовало другое: одна из внутренних стен монастыря была выкрашена в ярко-белый цвет, и по ней едва ли не сплошь тянулись тонкие плети, на которых висели небольшие кисти с мелкими зелеными ягодками.

— Мейлард! — ахнула Айлин. — Это же… Не может быть!

— Еще как может! — улыбнулся парень. — Это виноград, и, между прочим, здесь он успевает вызреть до наступления холодов. Правда, пока на нем еще зеленцы, но дай срок — в осени тут будут роскошные грозди!

Виноградные плети здесь, да еще и с наливающимися кистями?! Невероятно… Ранее молодая женщина несколько раз видела виноградные плети, только вот они находились в зимних садах или оранжереях, которые имелись у нескольких друзей Тариана, и ей рассказывали, каких трудов стоит растить в здешнем холодном климате эти теплолюбивые растения. Но увидеть их здесь, едва ли не посреди леса… Это что-то невообразимое!

— Но как? Каким образом? Эти плети — они же должны вымерзнуть в наши морозные зимы! Впервые слышу о том, что у нас может расти виноград! Это что, магия?

— Вообще-то мы с тобой находимся в монастыре, и слово «магия» тут под запретом… — кажется, Мейларду нравилось удивление молодой женщины. — Когда я был здесь в прошлый раз, тоже был удивлен, увидев подобное, тем более, что мы с отцом приезжали сюда осенью, и мне посчастливилось отведать этих ягод. Между прочим, они очень сладкие… Позже нам растолковали, что все здесь сделано по уму, хотя я, честно говоря, мало что понял из этих объяснений: просто южная стена, на которой весь день находится солнце, выкрашена в белый цвет, чтоб чего-то там лучше отражала (вроде как солнечные лучи), и именно потому виноградные ветви…

— Нам отрадно знать, что Светлые Небеса направляют нас по простому, но чистому пути, доступному многим. Плохо то, что далеко не каждый желает понимать эти несложные истины… — привратница строго посмотрела на Мейларда. — Мать-настоятельница не любит ждать. Поторопитесь, а не то у нее еще много дел.

— Да, конечно…

У небольшого каменного дома привратница остановилась, и обернулась к молодым людям.

— Я сказала матери-настоятельнице, что ее спрашивают двое, но она сказала, что в первую очередь желает переговорить со своим родственником.

— Хорошо… — кивнул Мейлард. — Айлин, пока что подождите меня здесь.

— Вообще-то у меня нет ни желания, ни возможности бежать отсюда… — чуть усмехнулась та.

— Ну и замечательно.

Мейлард ушел, а Айлин, по-прежнему держа ребенка на руках, присела на небольшую скамейку возле дома настоятельницы. Привратница ушла, бросив сочувственный взгляд на молодую женщину, и та осталась сидеть, наблюдая за происходящим во дворе, хотя, говоря по чести, там не было ничего особенного, шла обычная жизнь, и монахини занимались хозяйственными делами, но вместе с тем то и дело посматривали на незнакомую молодую женщину, сидевшую с ребенком на руках. В их взглядах не было враждебности — тут привыкли к посетителям, что пришли в святую обитель за исцелением и добрым словом.

Прошло, наверное, не менее часа, когда из домика настоятельницы вышла невысокая щуплая монахиня, куда больше похожая на подростка, и обратилась к Айлин:

— Мать-настоятельница просит вас пожаловать к ней.

— Да, конечно… — Айлин встала, и, не выпуская из рук ребенка, вошла в распахнутую дверь, а худенькая монахиня направилась в сторону хозяйственных построек — похоже, мать-настоятельница отправила ее по каким-то своим делам.

Айлин оглядела внутреннее убранство домина. Ну, что сказать? Это жилище больше напоминало комнату аскета, чем женщины: вдоль стен стоят стеллажи с книгами, толстыми фолиантами, свитками и изображениями святых, простая кровать, застеленная серым покрывалом, несколько стульев, широкая скамья… Единственное, что выпадало из этой картины — глиняная ваза на прикроватном столике, в которой стояло несколько роз. Еще здесь пахло ладаном и целым букетом целебных трав.

Сама же настоятельница, сидящая в высоком резном кресле подле стола, заваленного бумагами, оказалась женщиной неопределенного возраста, которой с одинаковой легкостью можно дать как двадцать пять лет, так и пятьдесят пять. Да, бывают же такие лица! Безупречная осанка, невозмутимое лицо, янтарные четки в тонких красивых пальцах… А еще у нее и Мейларда были одинаковыми как разрез глаз, так и их цвет. Семейная черта, которую не утаить…

Что касается Мейларда, то он скромно сидел в стороне, и, раскрыв какую-то карту, что-то тщательно перерисовывал на большой лист бумаги. Глянув на парня, Айлин поняла, что тот словно самоустранился от беседы — разговаривайте, мол, между собой, а я пока буду заниматься своим делом.

— Положите ребенка на скамью… — даже не сказала, а приказала настоятельница сильным, хорошо поставленным голосом. — Сами сядьте напротив меня, и расскажите мне свою историю, а также то, при каких обстоятельствах вы познакомились с моим племянником.

— Так я уже все сказал! — возмутился, было, Мейлард, но настоятельница его перебила.

— И я это услышала… — женщина строго посмотрела на парня. — И хорошо запомнила все, что ты мне сказал. Но сейчас неплохо бы услышать и то, что скажет твоя спутница. Это не моя прихоть, просто перед принятием решения я должна составить полную картину произошедшего, а для этого желательно узнать мнение нескольких человек.

Голос у настоятельницы был властный, не терпящий возражений, и Айлин ничего не оставалось делать, как исполнить все, что та ей приказывает. Осторожно уложив на скамью по-прежнему ко всему безразличного ребенка, и держа его за руку, Айлин заговорила о своей семейной жизни и позорном разводе, о болезни Кириана, и о том, при каких обстоятельствах они встретили Мейларда, а также поведала, что произошло позже.

Рассказ молодой женщины подходил к концу, когда в дверь постучали, и на пороге появилась та самая невысокая монахиня, похожая на подростка.

— Мать-настоятельница, вы просили привести сестру Калию. Она ждет вашего разрешения войти.

— Дозволяю войти. Помоги ей, а не то с утра она себя плохо чувствовала.

Чуть скрипнула дверь, и все та же невысокая монахиня повернулась, чтоб помочь войти старой женщине в сером монашеском облачении. Надо сказать, что женщина, появившаяся в комнате настоятельницы, была не просто стара: тут подходило другое слово — дряхлая. Она с трудом могла передвигаться, одной рукой держась за палку, а другой опираясь на руку поддерживающей ее монахини.

— Мать настоятельница… — прошамкала она. — Я пришла на ваш зов так быстро, как только смогла.

— Сестра Калия, требуется ваша помощь. Вернее, я хотела сказать, что мне бы хотелось услышать ваше мнение насчет одной весьма неприятной истории. Посмотрите на этого ребенка и на эту женщину. Что вы о них можете сказать?

У старой монахини от этих слов почти что подогнулись ноги. Она в растерянности переводила взгляд выцветших глаз с Айлин на настоятельницу, и, кажется, была в полной растерянности, не понимая, что от нее требуется.

Затем старушка робко произнесла:

— Матушка, я уже много лет пытаюсь отмолить свои великие прегрешения, потому как осознаю всю тяжесть тех немыслимых проступков, которыми запятнала себя в тяге к мирским почестям и бессмысленной жажде золота… Сейчас я стремлюсь только к отпущению своих грехов, но по сей день мною сделано слишком мало, чтоб я могла спать спокойно.

— Сестра Калия, поверьте, я с должным уважением отношусь к вашему похвальному стремлению спасти свою душу молитвами, суровыми ограничениями и строгими постами… — настоятельница не сводила глаз с перепуганной монахини. — Много лет назад вы пришли к нам за помощью в страстном желании изменить свою жизнь. Помнится, тогда шла речь о терзающих вас муках совести и сожалении о напрасно потраченной жизни. С той поры вы находитесь под защитой этих стен, и я могу ставить в пример каждой из сестре ваше раскаяние и стремление к искреннему служению Светлым Небесам. Однако сейчас я обращаюсь к вам за советом. Этот ребенок и его мать — они также пришли в нашу обитель за помощью, однако, если верить словам этой женщины, тут все не так просто.