Игорь Николаев - Дети Гамельна

• Название: Дети Гамельна
• Автор: Игорь Николаев
• Жанр: Ужасы и Мистика

Семнадцатый век. Католики и протестанты сражаются за веру, заливая землю потоками крови. Но помимо Тридцатилетней войны, идет и другая, у которой нет имени — схватка людей с порожденьями Тьмы. что расплодилась на погостах и пустошах. В этой войне не бывает пленных, а жалость к поверженной нечисти не трогает сердца тех, кого называют «Дети Гамельна». Они не ведьмаки, они — ландскнехты, что сражаются за щедрую плату… Там, где бессильно слово Божье идут в ход горячий свинец и холодная сталь. А жажда золота превозмогает любой страх.

---

Отцы города заблаговременно поднялись на башню ратуши, к небольшой площадке. С высоты в сорок с чем-то локтей открывался весьма живописный обзор почти всего города. Чтобы долгое ожидание не казалось тягостным, его скрашивали вином и закусками. Несколько взмыленных слуг затащили на площадку фон Шпильберга вместе с коляской, дабы барон мог самолично понаблюдать за происходящим.

Ровно в полдень Крысолов вошел в город. И хоть одет был по-прежнему в лохмотья, но криво сшитые лоскутья словно стали ярче, да и сам бродяга как-то вырос, в плечах раздался. В руках он держал дудочку, на таком расстоянии почти не видную. Крысолов встал точно в середине главной городской площади и поднес маленький инструмент к губам. Колокола отзвонили полдень, и с последним ударом человек в ярких лохмотьях подул в дудку. Тихо-тихо.

Поначалу ничего не случилось, дудочка шипела и слабенько гудела. А затем в чистом, умытом вчерашней грозой воздухе родился звук. Тонкая высокая нота, рождаемая неказистым и стареньким инструментом, задрожала, заплакала человеческим голосом. Звук разносился по площади, рассеивался по улочкам города, проникал в каждый дом, в самые дальние и глухие уголки. Словно труба Иерихона, только не разрушающая, а зовущая. В напеве дудочки слышался приказ, непреклонная жесткая воля, требующая подчинения.

Фон Шванден испуганно оглянулся. Все присутствующие словно превратились в статуи. Двигались только глаза, прикованные к музыканту, как галерные рабы к скамьям. Крысолов медленно шел по городу, выдувая нехитрую мелодию. И, несмотря на расстояние, бургомистр поклялся бы на Библии, именем Божьим, что глаза музыканта закрыты.

Напев дудочки действовал даже на людей, а уж крыс разом превращал в безвольных марионеток. Жители Гамельна предполагали, что крыс в городе великое множество, но никто и представить не мог, что их так много. Из каждого подвала, из каждой подворотни медленно, ступая, словно диковинные механические игрушки, выходили черные звери… Десятки, сотни, тысячи. Одиночки сбивались в группы, те — в стаи, а многочисленные крысиные стаи вливались в единый поток, живые волны черного цвета, следующие за Крысоловом. А крысы не кончались, они все шли и шли на зов старой потрескавшейся дудочки, вторя ей писком множества маленьких глоток.

— Бог мой… — прошептал кто-то из отцов города. — Боже мой, сколько же их…

Фон Швандену показалось, что в крысином писке слышится некая радость. Как у пьяницы, который замерзает в холодной подворотне, но не замечает этого, радуясь хмелю. И бургомистру снова стало жутко. Да так, что все прежние страхи оказались невзрачным пустячком.

— Что он делает? — сумел стряхнуть наваждение кто-то из городских глав. — Он же не гонит крыс, а приманивает!

— Диавольские козни! — только и сумел сказать фон Шпильберг. — Ибо только истинное порождение Сатаны способно на такое! Гляньте туда! На зов этого еретика даже «крысиные короли» вышли из тайных дворцов! Принюхайтесь, смердит серой!

Все начали дружно втягивать воздух, в попытках учуять мерзостное зловоние.

— Зря мы все это затеяли… — проговорил барон, словно и не он сказал давеча последнее слово, дозволяя Крысолову испробовать свои таланты. — И будет нам кара небесная.

— Зато не будет крыс! И некому будет опустошать ваши амбары, барон! — радостно завопил Мундель, указывая пухлой рукой в сторону реки. — Посмотрите, он действительно приманивает крыс, но уводит их из города!

Пока «отцы города» переглядывались и приходили в себя, странная процессия вышла из черты города, оказавшись у Везера. Крысолов, не прекращая играть, запрыгнул в лодочку, до того спрятанную в прибрежных кустах. На носу плавучей посудины сидел кто-то, одетый в потрепанный плащ с капюшоном, отлично скрывающий не только лицо, но и очертания фигуры. Неизвестный сноровисто налег на весла, и легкая лодка скользнула к середине реки, словно жук-водомерка.

Крыс вода не остановила. По-прежнему радостно пища, они лезли друг через друга, спеша за волшебным зовом. И река принимала тварей одну за другой. В этом месте Везер разливался в четверть лиги шириною, да и течение было совсем не слабым… Места хватило всем.

Крысолов все играл и играл, словно не легкие у него, а меха кузнечные…

Сомкнулись гостеприимные волны за крысиным арьергардом, и над водами Везера, ставшими снова безмятежными, пронеслась последняя трель, гулко отозвавшись в колоколах церкви на рыночной площади… Освобожденный от нашествия Гамельн замер, словно город-призрак; ни один житель не осмеливался не то что выйти, даже нос высунуть из-за затворенных ставень.

— Все, — выдохнул фон Шпильберг. И только сейчас понял, что последние полчаса так и просидел неподвижно, вцепившись в подлокотники кресла, как в Святое Распятие.

— Все, — несмело поддержал барона Алоиз Мундель. И сразу же перевел разговор на нечто более насущное, деловито предположив. — И сейчас это порождение Тьмы придет требовать расчета. Конрад, стража готова?

Бургомистр с трудом понял, что от него хотят.

— Да, с утра еще все готово, — Фон Шванден кое-как поднялся на ноги. — А пока будем дожидаться дудочника, пойду-ка я пропущу пару стаканчиков. В горле пересохло.

Барон проводил пошатывающегося на нетвердых ногах бургомистра подозрительным взглядом. И тихо произнес:

— Не нравится в последние дни мне наш Конрад, господа, Бог свидетель. Постарел, сдал почтенный коллега…

— Истинно, господин барон! — подхватил мысль Мундель. — Надо бы подумать, а нужен ли Гамельну такой бургомистр?..

Крысолова пришлось ждать долго. «Отцы» уже успели не один раз обменяться новостями, перемыли кости всем отсутствующим, выпили полбочонка рейнского и убедили себя, что вполне готовы встать на пути Дьявола и его козней.

Наконец, на площадку поднялся музыкант в разноцветном отрепье. То ли долгий подъем по лестнице его так вымотал, то ли то, что играть пришлось без остановки не один час, но Крысолов стал бледной тенью себя «полуденного», шагнувшего на камни площади под звон колоколов. Потускневшие глаза, неровная походка, даже щеки ввалились. Полутруп ходячий. А может быть даже вампир какой…

— Приветствую благородное собрание, — Крысолов говорил тихо, долго и с трудом подбирая слова. Поклона приличествующего не сделал, обозначил, не больше.

На приветствие никто не ответил. Присутствующие продолжали разговор, не глядя на гостя, а если все же случалось небрежному взгляду упасть на Крысолова, то взор скользил сквозь него, как через тень.

— Господа! — Крысолов тяжело вздохнул и возвысил голос. — Отлично понимаю, что не вовремя, и что вам важнее узнать, кто кого поимел на прошлую Пасху, но, может быть, хоть на мгновение оторветесь от столь увлекательного занятия?

— Чего тебе, парень? — первым решил ответить криво усмехающийся фон Шпильберг.

Кто-то бросил к ногам дудочника монету. Одинокий кругляш сиротливо прокатился по доскам, подпрыгнул на щели и упал у драного сапога с отваливающейся, подвязанной бечевкой подошвой. Монета отразила бочком солнечный луч, и то было отнюдь не радостное сияние золота.

Бродяга склонил голову и внимательно посмотрел на щедрую оплату своих трудов.

— Я Крысолов. И я избавил Гамельн от крыс. Я выполнил свою часть работы! — с каждым словом Крысолов приближался на шаг к хозяевам города. И с каждым шагом барон по капле терял высокомерную спесь. — Теперь очередь Гамельна! Деньги где?

— Какие деньги?! — собрал всю волю в кулак барон и подался навстречу Крысолову, цепко схватившись за подлокотники своей коляски. — Ты дьявольское отродье, мы все видели, как нечистый вел лодку по воде, скрывая под капюшоном демонический лик!

Барон поднял к небу тощий указательный палец, словно только сейчас понял нечто важное и поспешил поделиться мыслью с остальными.

— Это же наверняка ты сначала нагнал в Гамельн легионы крыс, а потом их увел, рассчитывая обмануть честных христиан! Вон отсюда, и радуйся, что твой путь сейчас лежит за Везерские ворота, а не на костер! Чернокнижник! — плюнул последним словом фон Шпильберг.

Глухо стукнула алебарда, соприкоснувшись с затылком Крысолова. Петер Гамсун не забыл унижения и поквитался с бродягой. Впрочем, грех убийства городской стражник все же брать на душу не решился и ударил плашмя.

— За ворота его! Будет пытаться войти в город, убить без промедления. Запомнили? — барон хотел было плюнуть на упавшего музыканта, но в последний момент сдержался, не желая ронять и без того пошатнувшееся достоинство.

Фон Шпильберг развернул коляску к коллегам и довольно усмехнулся.

— Учитесь, господа, как следует обращаться с мошенниками!

Ему ответил нестройный хор одобрительных возгласов.

* * *

Вечерний ветерок скользнул по кронам деревьев, колыхнул высокую траву, принес с реки сырой холодок и запах свежести.