Элизабет Гаскелл - Север и Юг

• Название: Север и Юг
• Автор: Элизабет Гаскелл
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-05483-7

«Север и Юг» и «Крэнфорд» — самые известные произведения Элизабет Гаскелл, замечательной писательницы Викторианской эпохи. В искусно сплетенных увлекательных сюжетах, полных трагических и счастливых сюрпризов, нашлось место и непревзойденному английскому юмору, и глубоким переживаниям. Книга станет настоящим подарком для всех любителей классической литературы в духе Джейн Остин и сестер Бронте.

---

И все же, когда он говорил необычайно хорошо или шутил в своей замечательной остроумной манере, ей на мгновение казалось, что его взгляд в первую очередь останавливается на ее лице. И что в семейных беседах, в которых им постоянно приходилось вместе участвовать, ее мнение было единственным, к которому он прислушивался с уважением, более внимательно, потому что оно высказывалось неохотно и далеко не всегда.

ГЛАВА XLVIII «ЧТОБЫ ИСЧЕЗНУТЬ НАВСЕГДА»[62]

Мой друг и друг моего отца!
Я не могу с тобой расстаться!
Я не показывал, а ты не знал,
Как дорог ты был мне.

Неизвестный автор

В успех званых обедов, которые устраивала миссис Леннокс, каждый вносил свою лепту: ее подруги — красоту, капитан Леннокс — живые новости о событиях дня. А мистер Генри Леннокс и несколько преуспевающих мужчин, которых принимали как его друзей, привносили остроумие, талант, глубокие и обширные знания, которыми они обладали в достаточной степени, чтобы не казаться педантами и не обременять легкого течения беседы.

Обеды были восхитительные. Но даже их великолепие не могло приглушить неудовлетворенность Маргарет. Любой талант, любое чувство, любое достижение, нет, даже всякое стремление к добродетели разжигали в ней костер. Потаенный, священный огонь пожирал самого себя с треском и россыпью искр. Беседуя об искусстве, гости выражали лишь свои эмоции, подробно останавливаясь на внешних впечатлениях, вместо того чтобы извлекать из него уроки. Они с энтузиазмом обсуждали высокие материи, находясь в компании, и не вспоминали о них, оставаясь в одиночестве. Они расточали свои комплименты в подходящих к случаю словах. Однажды, когда джентльмены вернулись в гостиную, мистер Леннокс подошел к Маргарет и впервые с тех пор, как она вернулась на Харли-стрит, намеренно обратился к ней:

— Вам не понравилось то, что Ширли говорил за обедом.

— Разве? Мое лицо, должно быть, чересчур выразительно, — ответила Маргарет.

— Как и всегда. Оно не утратило своей выразительности.

— Мне не понравилось, — торопливо сменила тему Маргарет, — как он защищал, пусть даже в шутку, то, что было неверно — вопиюще неверно.

— Но это было очень умно. Как уместно было каждое слово! Вы помните удачные эпитеты?

— Да.

— Вам бы хотелось добавить, что вы считаете их оскорбительными. Пожалуйста, не стесняйтесь в выражениях, хотя он и мой друг.

— Вот! Вы говорите тем же тоном, что и… — Она неожиданно замолчала.

Какое-то время он ждал, как Маргарет закончит свое предложение, но она только покраснела и отвернулась. Но тем не менее успела услышать, как мистер Леннокс тихо и отчетливо произнес:

— Если мой тон или образ мыслей вам не нравятся, вы скажите об этом, чтобы дать мне возможность научиться тому, что вас порадует.

За все эти недели не было никаких известий о поездке мистера Белла в Милтон. В Хелстоне он говорил, что мог бы отправиться туда в самое ближайшее время. Но он, должно быть, до сих пор ведет дела по переписке, думала Маргарет. Она знала, что он желал бы избежать поездки в город, который ему не нравился, и вряд ли представлял, какую необъяснимую важность она придавала объяснению, которое должно быть передано только на словах. Она знала, что он поймет, что это необходимо и что это должно быть сделано. Но когда — летом, осенью или зимой — не имело для него значения. Стоял август, но о путешествии в Испанию, о котором он намекнул Эдит, речи не заходило. Маргарет пыталась примириться с тем, что и эта иллюзия тает.

Но однажды утром она получила письмо, в котором мистер Белл сообщал, что на следующей неделе намерен приехать в столицу. Он хотел поделиться с ней планом, который придумал. Кроме того, он собирался немного подлечиться, поскольку согласился с ней, что приятнее думать, будто это его здоровье больше его виновато в том, что он порою бывал таким раздражительным и сердитым. Письмо было написано с напускной веселостью, как позднее заметила Маргарет, но в то время ее внимание отвлекло восклицание Эдит:

— Приедет в Лондон! О боже! А меня так измучила эта жара, что во мне не осталось сил еще на один обед. Кроме того, все разъехались, кроме нас, глупых, которые не могут определиться, куда поехать. Ему некого будет представить.

— Я уверена, что он предпочел бы приехать и пообедать с нашей семьей, а не с самыми приятными незнакомцами, которых ты пригласишь. Кроме того, если он нездоров, ему будет не до приглашений. Я рада, что он наконец признался. Я поняла, что он болен, по тону его писем, и все же он не ответил мне, когда я спросила его об этом, а больше мне не у кого было спросить.

— Не думаю, что он очень болен, иначе он не стал бы думать об Испании.

— Он никогда не упоминал об Испании.

— Нет, но его план, которым он собирается поделиться, наверняка об этом. Но ты бы и в самом деле поехала в такую погоду?

— С каждым днем становится прохладнее. Да! Подумай об этом! Я только боюсь, что думала и желала этого слишком сильно… так сознательно увлеклась этой идеей, что за этим, несомненно, последует разочарование… или же удовлетворение, судя по письму, хотя на самом деле оно не доставляет мне удовольствия.

— Но это суеверие, я уверена, Маргарет.

— Нет, я так не думаю. Однако оно должно послужить мне предупреждением и удержать меня от необузданных желаний. Это что-то вроде «Дай мне детей, а если не так, я умираю».[63] Боюсь, что я бы закричала: «Позволь мне поехать в Кадис, а если не так, я умираю!»

— Моя дорогая Маргарет! Тебя уговорят остаться здесь. И потом, что я буду делать? О! Как бы мне хотелось найти мужчину, за которого ты могла бы здесь выйти замуж, чтобы я была уверена, что ты не уедешь!

— Я никогда не выйду замуж!

— Чепуха и еще раз чепуха! Как говорит Шолто, ты так притягиваешь людей к этому дому, что мужчины будут рады побывать у нас в следующем году ради тебя.

Маргарет выпрямилась и высокомерно произнесла:

— Знаешь, Эдит, мне иногда кажется, что твоя жизнь на Корфу научила тебя…

— Чему?

— Только грубости!

Эдит расплакалась и с пылкостью заявила, будто бы кузина разлюбила ее и больше не считает своей подругой, однако на остаток дня Маргарет, выразившаяся столь грубо для того, чтобы облегчить свою раненую гордость, покончила с рабством у Эдит. А тем временем эта юная леди, переполненная горестными чувствами, словно жертва лежала на диване, порой тяжело вздыхая, пока наконец не заснула.

Мистер Белл не приехал даже в тот день, на который во второй раз перенес свой визит. На следующее утро пришло письмо от Уоллиса, его слуги, сообщавшего, что хозяин уже некоторое время неважно себя чувствовал и лишь поэтому откладывал поездку. И что в то самое время, когда ему нужно было выезжать в Лондон, с ним случился удар. На самом деле, добавлял Уоллис, доктора считают, что он не сможет пережить ночь и что, возможно, к тому времени, как мисс Хейл получит это письмо, его бедного хозяина уже не станет.

Маргарет получила это письмо за завтраком и сильно побледнела, прочитав его, затем молча протянула листок Эдит и вышла из комнаты.

Эдит была ужасно потрясена, прочитав письмо, и зарыдала, как маленький испуганный ребенок, чем чрезвычайно озадачила своего мужа. Миссис Шоу завтракала в своей комнате и поручила зятю примирить жену с мыслью, что впервые в жизни ей придется столкнуться со смертью. Человек, который собирался обедать с ними сегодня, умирает или уже лежит мертвый! Прошло какое-то время, прежде чем Эдит вспомнила о Маргарет. Она вскочила и поспешила наверх в комнату кузины. Диксон упаковывала туалетные принадлежности, а Маргарет поспешно надевала шляпку, без конца утирая слезы дрожащими руками, отчего с трудом завязала ленты.

— О дорогая Маргарет! Как ужасно! Что ты делаешь? Ты уезжаешь? Шолто протелеграфирует и сделает все, что ты пожелаешь.

— Я еду в Оксфорд. Через полчаса будет поезд. Диксон предложила поехать со мной, но я могу поехать сама. Я должна еще раз с ним увидеться. Кроме того, возможно, ему стало лучше и за ним требуется уход. Он был для меня как отец. Не останавливай меня, Эдит.

— Но я должна. Маме это совсем не понравится. Пойди и скажи ей об этом, Маргарет. Ты не знаешь, куда ты едешь. Я бы не возражала, если бы у него был собственный дом, но если он живет в колледже… Пойдем к маме и спросим ее, прежде чем ты уедешь. Это не займет и минуты.

Маргарет уступила и опоздала на поезд. Из-за внезапности отъезда миссис Шоу пришла в замешательство и занервничала, и драгоценное время было упущено. Но через пару часов отправлялся другой поезд, и после долгих споров о приличиях было решено, что капитан Леннокс будет сопровождать Маргарет, раз уж она настаивала на своем решении уехать — одна или с сопровождением — следующим поездом. Друг ее отца, ее собственный друг находился при смерти — мысль об этом предстала перед ней с такой ясностью, что Маргарет поразилась твердости, с которой отстаивала свое право на независимый поступок. И за пять минут до отправления поезда она уже сидела в вагоне напротив капитана Леннокса.