Иоанн Кронштадтский - Дневник. Том V. 1863–1864. Все и во всем Бог. Возлюби ближнего твоего, как самого себя

• Название: Дневник. Том V. 1863–1864. Все и во всем Бог. Возлюби ближнего твоего, как самого себя
• Автор: Иоанн Кронштадтский
• Издательство: Издательство «Отчий дом»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006

ИОАНН КРОНШТАДТСКИЙ. ДНЕВНИК, том V. 1863-1864. Все и во всем Бог. Возлюби ближнего твоего, как самого себя.

---

Не огорчайся, когда дети не снимают шапки. Ты должен снимать им: они достойнее тебя.

Когда диавол будет томить тебя в классе упадком духа и унынием, то немедленно отбрось во имя Господа эту мечту его и скажи ему: не упадку духа, не угрюмости и унынию пришел я учить в класс этих детей, а бодрости, веселию и возвышенности духа и неуныванию в напастях. — Не хочу, говори, слушаться тебя, окаянный: потому что уныние есть послушание тебе. Яко лев уповаю (Притч. 28,1) в напастях о имени Господни. —Ты подстрекаешь меня к злобе, зависти, гордости, малодушию, но все это — твои мыльные пузыри. Не обращаю на них внимания. — Ты и в церкви, враже, постоянно готов набросить на лицо мое тень малодушия, уныния, ложного стыда, особенно тотчас по Причащении и при обращении к народу; но, надеясь на Господа, я побеждаю тебя. Буду побеждать так и всегда. Буду немнителен и бодр, не возмущаясь никакими выходками других.

Да, не только словом, а и примером, самым видом лица ты должен учить детей, вверенных тебе Господом.

А какое зло — упадок духа и уныния в законоучителе! Весь класс, всю гимназию можно расслабить. Все грехи заразительны; дух известного греха удобно распространяется! А уныние едва ли не заразительнее всех: всех может привести в смущение.

Дух в законоучителе весьма важное дело.

Дух в законоучителе должен быть всегда спокойный, кроткий, любовный, владычественный, строгий — как дух пророка и пастыря, как Дух Божий. Священник — представитель Иисуса Христа, и Христос Сам чрез него поучает и действует.

Что касается прощения грехов, то надо веровать и уповать во имя Господне: вера твоя спасе тя (Мф. 9, 22). Веруй только в Господа — и спасешься, Аще будут греси ваша яко багряное, яко снег убелю. аще же будут яко червленое, яко волну убелю (Ис. 1, 18).

Чины, отличия, род благородный — все это земное, стихийное. Для человека Божия — это ничто. Для него дороже всего — благочестие.

Виждь в нищих образ Божийу и уважай их всегда; презирая их, презираешь Христа, Главуу их, Который нас ради обнища, да мы нищетою Его обогатимся (Ср.: 2 Кор. 8, 9). — Никакого грешника не презирай: ибо ты сам — грешник. Ни на кого не озлобляйся: ибо ты сам за множество грехов стоишь презрения и ненависти.

Верь и уповай, что как легко тебе дышать воздухом и жить им или есть и пить — так и еще легче, легко вере твоей получать от Господа все духовные дарования. Молитва есть дыхание души. Молитва есть духовная пища и питье.

Имя Господа, Владычицы, Ангелов и святых — служат вместо самих их, — или — сами они. Потому надо выговаривать их сердечно, с живою, ясновидящею верою (Аминь) и с благоговением, паче — чистым сердцем.

Для Господа тот человек приятен, который из любви к ближнему делит с ним последний кусок, простой или лакомый; который ничего не считает своим; который радуется всякому случаю распять волю свою, например волю скупости…

Есть у людей закоренелые ложные убеждения, например, что гости и даже близкие родственники не должны к нам ходить часто, и мы всякий раз чувствуем к ним неприязнь и даже ненависть за то, что они к нам ходят, и эта ненависть с течением времени увеличивается все больше и больше; особенно если они у нас едят и пьют! О слепцы! Слепцы, из коих первый — я! О безумцы! О злобные и гордые! Да как мы осмеливаемся называть что‑либо своим, когда все — Божие! Как мы смеем отревать дерзко и злобно от себя образ Божииу — ближнего, коему покорена вся земля и который одинаковые с нами права имеет на все! — О Боже Праведный! О Боже Премудрый! Помилуй нас! Исправь нас, Царю Святый! — Даждь нам быти едино! — Даждь нам считать нашу собственность общим достоянием и приносить ее в жертву любви к ближнему!

Какое на земле обилие сладостей Господних — плодов различных, но все они — для всех людей, а не для известных только человеков, как хлеб — для всех, а не для некоторых только; как Спаситель сошел с небес для всех, а не для некоторых только. Только греховное самолюбие присваивает себе вce приятное, а другого лишает этого приятного или не делится с ним! Мы все — Божьи детиу все — грешные, лишенные славы Божией (Рим. 3, 23), оправдываемые туне благодатию Христовою, все недостойны даров Его благости! На каком же основании многие из нас присваивают себе так много и не хотят делиться с другими, малоимущими или неимущими! Да делимся же до конца жизни нашей с неимущими или малоимущими, или с теми, кого Господь будет посылать к нам, считая всех имеющими одинаковые права на дары Господни и уповая, что Отец Небесный воздаст нам в сто раз больше того, что мы другим дадим. Аминь.

Надо и то наблюдать касательно учеников, чтоб не явились мудры о себе (Рим. 12, 16) и не стали унижать учителя; надо и оборвать их иногда.

Учитель не должен никогда упадать духом: это великое зло. Господи! Сохрани.

4 февраля 1864 года. ВОЗБРАННОМУ ВОЕВОДЕ И ГОСПОДУ, яко избавлься от злых, благодарственная восписую создание и раб Твой [294]. Три класса просидел благополучно, не одоленный темными силами! Но дома, грешный человек, одолен был — скупостию, чревоугодием и многоядением! Орехов с изюмом много ел, да еще один почти! Окаянный самолюбец!

Всяк, ненавидяи брата своего, человекоубийца есть (1 Ин. 3, 15), а человекоубийца этот я, Господи! Отселе хочу любить всякого, несмотря ни на какие предлоги к ненависти, благовидные и неблаговидные, потому что они все пустые предлоги. — Помоги, Господи: без Тебе не могу творити ничегоже (Ср.: Ин. 15, 5). Хоть все у меня возьми, Господи, — но любовь даждь мне сохранить, даждь мне силу все прощать, а любовь хранить, — чтоб в противном случае мне душу свою не погубить навеки. Аминь.

Любовь разливается в доброхотном даянии ближнему даром чего‑либо, нам принадлежащего.

Из‑за каких пустяков, из‑за какой мечты мы часто ненавидим брата, как будто имеем какое‑то право его ненавидеть, — и сами делаемся виновнее брата, хоть бы и согрешившего в чем‑нибудь, потому что ненавидим его: ибо ненависть есть величайший грех, есть человекоубийство. — О, когда мы научимся работать Владыке живота нашего [295] и Судие всего мира — чистым сердцем! Когда поселится между нами чистая любовь, ненарушимая любовь! Когда мы станем возлагать всю надежду, всю печаль нашу на Отца нашего Небесного, пекущегося о нас (Ср.: 1 Пет. 5, 7), чадах Своих! — Отец! Отец! Отец! Как это мы можем забывать Тебя и Твой Промысл, Питатель всякой твари? — Доколе мы будем пренебрегать словесами Сына Твоего: в тоже меру мерите, возмерится вам (Мф. 7, 2) и: ищите прежде Царствия Божия и правды Его: и сия вся приложатся вам (Мф. 6, 33). — Отец! Даждь мне силу все упование мое возложить на Тебя! Даждь мне презирать мечты бесовские и не повиноваться им.

Гордость, проворство, злоба, раздражительность, скупость, которые так часто возмущают наши сердца, — есть мечта диавола.

Старших учеников не стыдись называть детьми, как и должно; да и для того, чтоб они помнили, кто они, — и не гордились.

ГОСПОДИ! ДАЖДЬ МНЕ ВОСПИТАТЬ ОТРОКОВ ТВОИХ В ДУХЕ ТВОЕМ! Буди! Буди! у

Как тяжело для меня молоко — точно обухом бьет! — (И что едят городские коровы!)

Какая дебелость, черствость сердца! Какой громадный недостаток любви к Богу! — Я очень слаб!

Спаситель; значит, есть губитель. Кто это? Диавол!

Церковь. У диавола нет ли церкви? — Есть: театр. Есть и свои священники — актеры. А нравственные представления? — Иногда и диавол как бы претворяется во ангела светла (Ср.: 2 Кор. 11, 14); он борет десными и шуими. Надо же завлечь как‑нибудь несколько благочестивых людей в театр — вот и говорит им: не бойтесь театра, ведь там бывают и благочестивые представления — а какое тут благочестие? Шутки словом, смех да соблазн.

Записи на третьей стороне переплета дневниковой тетради

Об Андрее Петровиче помолиться.

За час или полтора до ночи отнюдь не есть, особенно соленой рыбы и особенно с черным и белым хлебом.

Суп с борщом очень тяжел. Телячьего студен и не есть.

САМООБЛАДАНИЕ, ИЛИ ВОЗДЕРЖАНИЕ СТРАСТЕЙ.

Диавол (как сущая тьма) — несмысленнейший и нелепейший, кроме других эпитетов — злой, гордый, завистливый и прочее: какие несмыслицы и нелепости он нашептывает человеку и учит его делать их! О отвратительнейшее животное! О извратитель создания Божия и извратитель мой!

Постниковой — просфиру дать.

Игнатию Филипповичу.

Днем не спать, разве изредка: кровь густится.

Как тяжело вставать поутру, пивши с вечера водку и закусивши селедкой с черным хлебом! Не есть и не пить без нужды или особенного позыва — на ночь.