Вячеслав Шпаковский - История рыцарского вооружения

• Название: История рыцарского вооружения
• Автор: Вячеслав Шпаковский
• Издательство: Ломоносовъ
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91678-164-9

Книга Вячеслава Шпаковского рассказывает, как на протяжении почти тысячи лет эволюционировало рыцарское оружие от прямых клинков гуннского типа до легендарных гигантских двуручных мечей и как вместо кольчуг в конце концов появились знаменитые «белые доспехи» из полированной стали. Автор не ограничивается Европой, а по мере необходимости совершает экскурсы на Восток и в отдельных главах сообщает немало интересного о тяжеловооруженных всадниках Арабского халифата, Персии, Турции, Японии и Китая.

---

Демонстрируют эффигии и такой элемент рыцарского вооружения, как эспаулеры. Чаще всего в качестве иллюстрации их применения приводится фигура Вильяма де Сетванса (Чатем, Кент, ок. 1322 года){133}. Однако на ней не видно, что же все-таки изображено на эспаулерах. В этом плане куда интереснее эффигия Ламберта де Эби (ок. 1312 года); здесь на эспаулерах хорошо заметен герб рыцаря, повторенный также и на щите.

Ходить в доспехах долгое время считалось неприличным, и это тоже нашло отражение во многих эффигиях; причем очень часто на доспехи не накинута котта-безрукавка, а надета самая настоящая одежда, из-под которой самих доспехов практически не видно. Пример — эффигия Йоханна Каммерера, умершего в 1415 году.

Именно эффигии позволяют нам понять, что рыцари имели в обычае носить на голове не один шлем, а сразу два, которые надевались один на другой. Бацинет имел соответствующий вырез для лица, а надевавшийся на него «большой шлем» с прорезями для глаз и вентиляционными отверстиями закрывал лицо целиком; поразить защищенного таким образом рыцаря ударом в голову было совсем нелегко! Впрочем, бывало и так, что рыцари носили бацинет постоянно, а перед схваткой снимали и водружали на голову «большой шлем» с гербовой фигурой самого диковинного вида, поскольку нашлемные фигуры отвечали самым невероятным причудам и вкусам.

На иных шлемах, как, например, на шлеме немецкого герцога Альбрехта II (умер в 1350 году), красовались разноцветные рога впечатляющих размеров, дополнявшиеся короной! Крепились они не к самому шлему, а на что-то вроде покрышки, надевавшейся на него сверху. При этом они были сделаны из чего-то совсем легкого, вроде папье-маше или тонкой выделанной кожи, но имели прочный каркас и при скачке не отваливались.

Кстати, короны вошли в моду с распространением после 1300 года бацинетов особой формы — с заостренной верхушкой. Короны указывали на ранг рыцаря, дополняя геральдические изображения на сюрко, щите и конской попоне. До нашего времени таких корон дошло немного; одна из них, случайно найденная в польском Сандомире, ныне хранится в соборе Св. Станислава в Кракове. Каждый из четырех зубцов этой короны декорирован 65 полудрагоценными камнями. Впрочем, сандомирская корона не идет ни в какое сравнение в этом смысле с бацинетной короной короля Кастилии, сделанной из золота и украшенной драгоценными камнями. По сообщению хроники 1385 года, она имела стоимость, равную 20000 франков{134}, а это по тем временам невероятно большие деньги.

Конец «переходного периода»

Эффигии свидетельствуют, что «переходный период» от кольчуги к броне завершился к 1400 году; именно в это время появились первые цельнокованые доспехи с кирасой из двух половинок и «юбкой-колоколом» из металлических полос. Правда, от более поздних классических «белых доспехов» эти латы отличались наличием устаревшего кольчужного капюшона с оплечьем, закрывающим рыцарю плечи, немного грудь и часть спины. Что находилось под оплечьем, не известно, однако причины, по которым от него впоследствии отказались, понятны. Кольчужные кольца представляли настоящую «ловушку» для наконечника копья, а нужно было сделать так, чтобы он проскальзывал по доспехам.

Интересно, что забрала на бацинетах появились даже раньше, чем сами цельнокованые доспехи, а стоячие металлические воротники-подбородники, защищавшие шею от удара копья, рыцари стали носить в середине XIV века. По мемориальной доске, посвященной сэру Хью Гастингсу, в церкви Св. Марии в Элсинге (Норфолк){135}, мы можем судить, что такой подбородник-бувигер и бацинет с забралом на двух боковых петлях, откидывающимся вверх, этот рыцарь носил в 1367 году. При этом бувигер закреплялся у него поверх оплечья из кольчуги!

Д.Эдж и Д. Паддок сообщают, что дон Альваро де Кабрера-младший, похороненный в каталонской церкви Сайта-Мария де Беллпуиг де Лас Авелланас в Лериде, умер в 1299 году. Следовательно, этим годом (или близким к нему) датируются его эффигия с поножами из металла, доходящими до самых лодыжек, цельнокованым воротником, латными перчатками с раструбами до локтей и местным вариантом сюрко с подбоем из пластин, выдающих себя фигурными головками в виде небольших розеток{136}. Похожий воротник имеет и более поздняя фигура Бернардо де Майнориса (ок. 1330 года) из другой каталонской церкви, Санта Мария де ла Сео{137}. Это вполне может свидетельствовать о достаточно широком распространении таких доспехов — именно в Испании и именно в это время. Другим значительным нововведением «переходного периода» стал выступающий вперед конус на забрале бацинета, с проделанными на нем отверстиями для притока воздуха. Дышать в таком шлеме стало значительно легче, вот только из-за своего вида этот тип шлема получил характерное прозвище «бундхугель» — «собачий шлем».

Одна из наиболее необычных эффигий находится опять-таки в Англии — в церкви в Кенгсингтоне. Скульптор запечатлел неизвестного рыцаря, чьи кольчужные доспехи покрыты монашеским одеянием{138}. Ответа на вопрос, ходил он в таком виде постоянно или стал монахом незадолго до смерти, мы, вероятно, не получим уже никогда.

Прогресс в области совершенствования вооружений двигался настолько быстро, что уже в первой четверти XV века на групповой эффигии леди Маргариты Голландской и ее двух мужей — Томаса, герцога Кларенса (умер в 1421 году), и сэра Джона Бофора, эрла Сомерсета (умер в 1410 году){139}, из кафедрального собора в Кентербери на бацинетах рыцарей мы видим уже не кольчужное, а латное «ожерелье». Стальной «воротник» закрывает всю шею и имеет характерное V-образное ребро жесткости посередине. Поверх своих уже явно «белых доспехов» обе фигуры одеты в плащ-табар, открывающий руки, но по-прежнему закрывающий доспехи до самых бедер. Отношение к «голым доспехам» уже начало меняться, о чем свидетельствуют эффигии, где поверх рыцарских доспехов нет и клочка ткани. Впрочем, тот же самый табар с геральдическими изображениями, надетый поверх лат, мы видим на брэссе Ральфа Верни, умершего в 1547 году, то есть через сто с лишним лет.

Новшества в элементах доспехов очень часто соседствовали с откровенно устаревшими деталями. Например, эффигия сэра Томаса де Фревиля (ок. 1400 года, Литл-Шелфорд) имеет уже практически полные «белые доспехи», с глубокой «юбкой» и овальными бесагю — щитками для защиты подмышек от колющих ударов копьем и мечом, но все это сочетается с устаревшим кольчужным оплечьем. Несомненным новшеством в этом снаряжении были бесагю. Кстати, известны бесагю оригинальнейшей формы в виде двух соединенных между собой прямоугольных пластин, с ребром жесткости посредине и с закругленными вверху краями. Их мы можем наблюдать на эффигии сэра Реджинальда Кобхэма, эрла Варвика (умер в 1446 году), в Лингфильдской церкви в графстве Варвик{140}.

Латунное скульптурное изображение Ричарда Бошана, еще одного эрла Варвика, выполненное около 1450 года, показывает его уже в полных «белых доспехах», причем миланского образца. Интересно, что подголовником эрлу служит турнирный шлем типа «жабья голова», который украшают корона и голова лебедя{141}. Эффигия же сэра Уильяма Уодгэма (умер в 1451 году) демонстрирует нам доспехи фламандской работы. Левый наплечник значительно больше правого и заходит на кирасу, и это говорит о том, что от щитов к этому времени рыцари уже отказались.

Любопытно, что если мечи у рыцарей на эффигиях и брэссе, обычно висят на портупее, лежащей на латной «юбке» наискось, то кинжал изображен на них так, как если бы ножны были к ней просто приклепаны, чтобы не потерять его ни при каких обстоятельствах. Вначале, когда пояс, к которому крепились ножны меча, носили на бедрах, на нем находилось место и для кинжала. Во всяком случае, у эффигии Джона де Лайонса, датируемой 1350 годом, шнурок, на котором кинжал подвешен к поясу, спущенному на самые бедра, просматривается очень хорошо. Но потом от пояса отказались в пользу портупеи, а кинжал остался на старом месте, вот только прикреплять его стали иначе — и, по-видимому, прямо к латной «юбке». Никаких иных возможностей не просматривается ни на одной из фигур!

Рассказ об эффигиях будет неполным, если не сказать о самой известной эффигии Англии, ничего особенного британским историкам не открывшей, но зато идеально сохранившейся. Речь идет о скульптуре старшего сына короля Эдуарда III — принца Уэльского Эдуарда, по прозвищу Черный Принц, умершего в 1376 году и погребенного в Кентерберийском кафедральном соборе{142}. На его саркофаге изображен черный щит с тремя белыми страусовыми перьями. Это так называемый «щит мира», предназначенный для турниров, и именно ему, а не черному цвету доспехов, скорее всего, принц, носивший геральдический жупон, украшенный леопардами Британии и лилиями Франции, был обязан возникновению своего прозвища.