Сью Таунсенд - Дневники Адриана Моула

• Название: Дневники Адриана Моула
• Автор: Сью Таунсенд
• Жанр: Книги

Перевод книги 1991: Adrian Mole, From Minor to Major. Это антология первых трех книг, включающая, помимо прочего, дневник 3а 1986 год с подробным описанием поездки в Москву.

---

Сказал маме, что это кто-то ошибся номером: не волновать же беременную женщину.

Суббота, 17 июля.

Только что видел Глисту Сушеную под ручку с папой на дорожке у канала. Сознавая всю ухабистость этой дорожки, не могу все же не отметить, что Глиста, безусловно, обошлась бы и без посторонней помощи. С папиной стороны очень мило поддержать ее в трудную минуту, но ему следовало бы более осмотрительно относиться к общественному мнению. Увидь люди пожилого мужчину рука об руку с беременной женщиной, они наверняка заподозрят в нем будущего отца. Я прятался под старым мостом, пока они не скрылись из виду, а потом пошел к Пандоре.

Понедельник, 26 июля.

Утром Кортни Элиот принес дурные вести: письмо папе из управления трудовых ресурсов, в котором указывалось, что очистка берега канала "серьезно отстает от графика". Папа вспылил и все орал:

– Какого черта они хотят, если платят как рабам?

– Ты-то вряд ли работал как раб, – заметила довольно спокойно (для

нее) мама. – В полпятого ты обычно уже дома.

Папа пулей вылетел из кухни, хлопнув дверью. Я побежал за ним, предложил свою помощь в работах на канале. Но папа ответил:

– Не нужно. Сиди дома, помоги лучше маме сложить вещи для поездки в Скегнес.

Мама с Кортни Элиотом корпели над газетным кроссвордом, вещи для поездки лежали в корзине для стирки, так что я взял пса и пошел с ним к Берту смотреть по телеку поминальную службу в честь павших в Фолклендской кампании.

Собор св. Павла был битком набит вдовами и скорбящими. Пришел домой, снял со стены карту, на которой отмечал ход кампании, и выбросил ее на помойку.

Четверг, 29 июля.

Последние три дня папа вовсю вкалывает на канале. Раньше десяти вечера дома не появляется. Даже психует при мысли, что придется оставить канал из-за поездки в Скегнес.

Пятница, 30 июля.

Ходили всей семьей к Брейтуэйтам потолковать насчет ухода за Бертом во время нашего отсутствия. Берт все знай себе ворчал. Он ведь никогда и спасибо не скажет, как для него ни старайся. Иногда я, право, жалею, что он отказывается переезжать в дом для престарелых.

Моя мама составила Пандориной маме целый список инструкций:

1. Пить чай соглашается только из сувенирной чашки с датой коронации Георга Пятого.

2. Сахару класть три полные ложки.

3. Не давать смотреть передачу "Самые популярные" * – он от нее перевозбуждается.

* Еженедельная музыкальная программа с участием исполнителей, пластинки которых пользовались наибольшей популярностью в течение предыдущей недели.

4. По вторникам приходит медсестра мерить давление.

5. Ест только: бутерброды со свеклой, яичницу-болтушку, карри. Больше ничего предлагать и не пытайтесь – я пробовала, но все безуспешно.

6. Испражняется исключительно точно в 9.05. Поэтому необходимо прийти заблаговременно, подготовить туалет.

7. Саблю выгуливать каждый день не менее четырех миль. Стоит пройти чуть меньше, и она становится абсолютно невыносимой.

8. Во время передачи "Перекресток" с Бертом не заговаривать.

9. В случае чего вас подменит миссис Сингх, необязательно в сопровождении респектабельной компаньонки.

10. Берта вполне безопасно оставлять одного на ночь, при условии, что он принял свою норму темного эля (три бутылки).

11. Будет утверждать, что вы прикарманиваете его пенсию. Не обращайте внимания.

12. Желаю вам крепкой английской удачи!

Суббота, 31 июля.

Пансионат "Рио Гранде", Скегнес.

Рано утром зашла попрощаться Пандора. При нормальных обстоятельствах я бы весь извелся от горя, представив, что придется прожить две недели без нее, но сегодня оказался так занят укладкой чемоданов и поисками своих плавок, что даже некогда было как следует расстроиться. Пандора помогла собраться, упаковав за меня мою аптечку. В 18.00 мы, наконец, уехали.

В Грэнтеме сломалась машина, поэтому до "Рио Гранде" добрались лишь в 0.30. Пансионат был заперт и неосвещен. Черт знает, как долго трезвонили в дверь, пока ее не отворил какой-то занюханный тип.

– Моулы? – спросил он – Поздненько. Двери закрываются в одиннадцать, а с опоздавших пятьдесят пенсов штрафа.

– С кем имеем честь? – осведомилась мама.

– С Бернардом Порком – вот с кем, – ответил тип. – С хозяином, значит, "Рио Гранде".

– В таком случае, – фыркнула мама, – позвольте поблагодарить вас за теплый прием, мистер Порк.

Пока я помогал папе стаскивать чемоданы с крыши автомобиля, мама расписалась в книге для постояльцев.

Брезент с багажника на крыше слетел еще где-то по дороге, поэтому чемоданы насквозь промокли. Пишу эти строки в подвале с видом на помойку. Слышно, как за стенкой на кухне бранятся мистер и миссис Порк.

Сидели бы мы лучше дома.

Воскресенье, 1 августа.

Проснулся от воплей мистера Порка:

– Ты что, Берил, разорить меня хочешь? Говорят же тебе: не больше ломтика ветчины на порцию!

Быстро оделся и махнул к родителям в их чердак над шестым этажом. Разбудил, сообщил, что завтрак уже почти готов. Папа велел дуть в столовую, забить приличный столик (он-то в таком пансионате не в первый раз, порядки знает).

Я занял столик у огромного окна с красивым видом и смотрел, как рассаживаются другие отдыхающие. Все почему-то общались исключительно шепотом. Мамы шептали детям сидеть смирно, не горбиться – и все такое. Папы не сводили глаз со столовых приборов.

Появление моих родителей не могло не привлечь внимания.

Мама тихо говорить не умеет, поэтому ее жалобы на нейлоновые простыни слышали все, в том числе и мистер Порк. Я уверен, что именно по этой причине нам достались только две гренки вместо трех.

Вторник, 3 августа.

Впереди еще одиннадцать дней, а я уже просадил все карманные деньги в игральные автоматы.

Среда, 4 августа.

Полнолуние.

Сегодня выглянуло солнце!

А также крестили принца Уильяма. По поводу сего праздника в "Рио Гранде" дали к чаю по дополнительному вареному яйцу.

Четверг, 5 августа.

К нам за стол подсадили некоего Рея Пибоди. Родом из г. Корби, разведен. В "Рио Гранде" проводил медовый месяц. (Не удивительно, что развелся.) В Скегнес приезжает принимать участие в конкурсе местных талантов. Он певец и жонглер. Для убедительности жонглировал графином, пока мистер Порк не потребовал "прекратить безобразничать с посудой".

Пятница, 6 августа.

Послал Пандоре открытку: "Дорогая Пан, в среду вышло солнце, но и оно не сумело разогнать черную тоску, навеянную нашей разлукой. В культурном смысле – здесь пустыня. Слава богу, взял с собой романы Невилла Шюта. Твой навеки Адриан X".

Суббота, 7 августа.

Ездили в заповедник диких животных. Заповедник видел, животных – нет. Попрятались от ветра, наверное.

Читаю "Суровое море" какого-то Николаса * как его бишь.

* Имеется в виду роман Николаса Монсеррата.

Воскресенье, 8 августа.

Папа отправился на морскую рыбалку с членами Общества безработных торговцев электронагревательными приборами.

Мы с мамой провели весь день на пляже за чтением воскресных газет. Когда остаешься с мамой один, она ведет себя очень мило. Жутко пекло, но у меня на плечах восемнадцать прыщей, так что рубашку снять не мог.

Понедельник, 9 августа.

Купили билеты и поехали в парк отдыха.

При виде всей этой колючей проволоки и бесцельно шатающихся за ней бледных ко всему безразличных людей, мне стало просто не по себе.

Папа начал насвистывать мелодию из фильма "Мост через реку Квай", и я действительно ощутил себя в лагере военнопленных. Здесь, конечно, никого не морили голодом и не подвергали пыткам, но, ей-богу, казалось, что персонал вот-вот сорвется с цепи. Родители направились прямо в бар, а мне пришлось кататься на дурацких бесплатных каруселях, смотреть, как перетягивают канат, а потом стоять и ждать под дверью бара.

Они, эгоисты, пошли в бар, куда до восемнадцати вход воспрещен.

В 13.30 папа вынес мне бутылку воды и пакетик картошки.

В 14 30 я сунул голову в дверь и спросил, скоро ли они выйдут.

– Перестань ныть, – рявкнул папа. – Пойди займись чем-нибудь.

Я чуток поглазел на ослиное дерби, потом мне надоело, и я пошел сидеть в машину.

В 16 00 заскрипел громкоговоритель:

– Адриана Моула, пятнадцати лет, просят пройти в комнату для потерявшихся детей, где его ждут мамочка и папочка.

Боже, какое унижение! Как мучительно было принять конфетку от кретина-дежурного! А родители пришли в восторг и всю обратную дорогу хохотали до упаду.

Вторник, 10 августа.

За ужином мистер Порк передал папе записку: папиного близкого друга поместили в больницу, папу просят немедленно позвонить.

Мы пришли в полнейшее недоумение – откуда вдруг у папы близкие друзья?

Папа в панике выскочил из-за стола. Мама поднялась было за ним, но он сказал:

– Нет, Полина, тебя это не касается.

Вернувшись минут через пятнадцать, папа объявил: