Леонтий Раковский - Суворов и Кутузов (сборник)

• Название: Суворов и Кутузов (сборник)
• Автор: Леонтий Раковский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-086557-4

В книгу вошли две самых полных и подробных биографии знаменитых русских полководцев А. В. Суворова и М. И. Кутузова принадлежащих перу талантливого писателя и историка Леонтия Раковского.

«Ваша кисть изобразит черты лица моего – они видны. Но внутреннее человечество мое сокрыто. Итак, скажу вам, что я проливал кровь ручьями. Содрогаюсь. Но люблю моего ближнего. Во всю жизнь мою никого не сделал несчастным. Ни одного приговора на смертную казнь не подписал. Ни одно насекомое не погибло от руки моей. Был мал, был велик. При приливе и отливе счастья уповал на Бога и был непоколебим».

А. В. Суворов

---

– Ишь, трясця його матери! Я мыла-мыла, а туточки сена натряс! – вспылила Оксана. – А мий же дурень не мог солдата до ямщиков в хату отвесты!

Оксана подошла и потянула старика за ногу.

Старик дрыгнул ногой и спрятал ее под плащ.

Оксана дернула его за другую.

Старик поджал и другую.

Тогда Оксана подошла и сердито потрясла его за плечо:

– Эй, диду, вставай!

Старик проснулся и сел, протирая глаза:

– А? Что?

– Вставай, диду! Тут тоби не место!

– Почему?

– Тут будэ велыкый генерал…

– Какой генерал?

– Та ваш же, Суворов!

– А-а, ежели Суворов, тогда надо уступить!

Старик вскочил и, отойдя в сторонку, стал обуваться.

– Я мыла-мыла, а ты взяв и сена натряс, – недовольно говорила баба, собирая сено. – Чы ж тоби тут полагается? Старый солдат, а политыкы не знаешь: твое место ось де, иды сюды! – строго сказала она.

«Занозистая жинка. Но молодец: субординацию понимает!» – весело думал Суворов, идучи за Оксаной на кухню.

– Колы ты денщик, то ось де твое место. Сыды тут, не мешайся полоник миж ложками!

И она вышла.

Суворов умылся и сел на лавку ждать, что будет дальше. Все это забавляло его. Суворов любил ездить вот так, чтобы его не узнавали, принимали за другого.

В горнице стукнула дверь, – видимо, вернулся адъютант Столыпин.

Суворов подбежал к двери.

– Сашенька, я здесь, меня хозяйка на кухню вытурила, – смеясь, сказал он адъютанту. – Гляди не проговорись, не выдай меня.

– Слушаю-с, ваше сиятельство!

– А лошади скоро?

– Позавтракаем и можем ехать.

– Ну так помни же: я – твой денщик!

Суворов закрыл дверь и сел на прежнее место, на лавку.

– Что, выспался, старинушка? – спросил у него станционный смотритель, входя на кухню.

– Выспался, милый человек.

– Тогда снеси их благородию самоварчик – уже готов, там, в сенях, стоит.

– Сейчас!

Суворов вскочил и побежал в сени, где шумел самовар. Открывая ногой двери, он понес самовар в горницу.

– Пожалуйте, ваше благородие, самоварчик! – сказал он, ставя самовар на стол.

Поручик Столыпин не мог смотреть на проказы Суворова, – давился от смеха.

– Александр Васильевич, куда же вы? Садитесь пить чай! – зашептал он, видя, что Суворов собирается уходить.

– Пей один, а я – там. Надо хозяина угостить, – подмигнул Суворов и, взяв свою походную флягу, вышел.

Станционный смотритель хлопотал у стола:

– Вот снеси-ка их благородию чайник и чашку. А мы с тобой, служивенький, молочка покушаем, сейчас хозяйка принесет.

Суворов отнес в горницу чайник и чашку.

– А что, мил человек, не выпить ли нам молочка от бешеной коровушки? – спросил Суворов, доставая флягу.

Он сам пил всегда очень мало и никогда не пил с утра, но хотел угостить человека, – знал, что каждый станционный смотритель – выпивоха.

– А ладно ли это будет – с утра? – боязливо оглянулся на дверь станционный смотритель. – Да и Суворов приедет. Фельдмаршал никак. Нехорошо!

– Суворов когда еще приедет! Мы по единой!

– Ну, разве что по единой, – успокоился он, ставя на стол чарки. – Жинка моя – хорошая хозяйка, у нее все есть, да для порядку запирает на замок, – смущенно говорил станционный смотритель, шаря на полице. – Вот только что есть для закуски: хлеб, лук да огурцы…

– А нет ли редьки?

– Редька есть.

– Помилуй Бог, да это первейшая закуска!

Суворов налил из фляги. Они чокнулись.

В это время дверь отворилась, и на пороге стала Оксана:

– Ось, бачтэ! Не йившы, не снидавши – за горилочку?

– Оксаночка, погоди, послушай!

– И слухать не хочу!

– Надо ж уважить человека. Денщик адъютанта генерал-фельдмаршала графа Суворова…

– Денщик адивтанта! Як говорится по-русски: «нашему слесарю – двоюродный кузнец!» Тоби выпыть каждый раз якый-нэбудь адивтант знайдецця!

– Хозяюшка, мы только по единой. Мне много пить, сами знаете, нельзя, – мигнул на дверь Суворов. – Политику надо понимать!

Оксана улыбнулась:

– Та пыйтэ ж на здоровьичко, хиба ж мени жалко? Але злость на того старого дурня…

– А что?

– Як же ты гостя приймаешь?

– А что?

– Хлиб, редька та цибуля?..

– Помилуй Бог, царская закуска. Солдат – сыт крупицей, пьян водицей! Лучшей не надо! – сказал Суворов.

– Чы ж у нас ковбасы та масла нэмае?..

– Ключи ж у тебя…

– А язык у тебя?.. Почэкайтэ, господа служивый, я зараз принесу! – И Оксана вышла.

– Вот так, брат, у нее всегда. Она баба только крикливая, но добрая, – оправдывал жену станционный смотритель. – Да она и сама выпить не прочь…

– А мы ей с превеликим удовольствием и поднесем. Где чарка?

Через минуту на столе появились колбаса, масло, сыр. Старый денщик адъютанта сидел в красном углу между хозяином и хозяйкой. Он выпил одну рюмку, а потом только пригубливал, но не пил. Хозяевам же подливал усердно. Станционный смотритель и жена не отказывались.

– Якый же ваш генерал Суворов? Сердытый? – спросила Оксана.

– Грозен! – вмешался ее муж.

– А ты видкиля знаешь?

– Как не знать! Я графа Суворова вон как знаю. Он у нас в семьдесят осьмом годе проезжал. Ты тогда у маменьки гостила. Высокий такой, толстый. Ему в экипажи двадцать восемь лошадей понадобилось, вот, брат! Так веришь ли, служивенький, я чуть во всем селе лошадей сыскал! – врал станционный смотритель.

– Александр Васильевич, ехать пора! – высунул голову в дверь поручик Столыпин.

Поблагодарив за угощение, Суворов вышел из дома вслед за адъютантом.

Кибитка стояла у крыльца.

Станционный смотритель и Оксана провожали их. У крыльца собралась куча ребятишек и баб.

Адъютант уже сел в кибитку, а Суворов только собирался сесть к ямщику на облучок, когда раздался крик:

– Ваше высокопревосходительство, Александр Васильич!

Все обернулись. К кибитке бежал в порыжелом гарнизонном мундире отставной старик солдат.

– Отец родной, погоди! – кричал он, кидаясь к Суворову.

Но его перехватил станционный смотритель.

– Кузьмич, очумел ты? Какое тебе превосходительство? – смеялся подвыпивший станционный смотритель, не пуская солдата.

– Да пусти, это он, батюшка наш, Суворов! – рвался солдат.

– Карабанов, это ты? – узнал его Суворов. – Жив?

– Так точно, жив!

– Ну здравствуй, старый товарищ!

Станционный смотритель удивленно отпустил солдата. Солдат кинулся к этому денщику суворовского адъютанта. Старики обнялись. Станционный смотритель и его жена глядели, ничего не понимая.

– Как живешь, старинушка?

– Бог милостив, Александр Васильич!

– Может, помочь надо? В чем нужду имеешь? Говори, не стесняйся!

– Премного благодарен, ваше высокопревосходительство!.. Ничего не надо! Хотел вот только еще разок повидать вас. Ведь с Измаилу не видались. Услыхал, что проезжать будете, ждал…

– Ну, вот и увидались. Тридцать лет вместе с ним служили! – сказал Суворов адъютанту, садясь в кибитку. – Ну прощевай, друг. Прощайте, милые люди! – замахал он каской.

Еще секунда, и кибитка умчалась. Станционный смотритель стоял верстовым столбом – не мог прийти в себя.

– Ну чы ж не дурный ты? – трясла мужа за рукав Оксана. – Фастался, говорыл: «Я знаю, какой Суворов!» Ничего ты не знал, брехал тилькы. Ось я теперычкы так знаю, який Суворов!

II

В Тульчине еще все спало, когда Столыпин вышел из дому. Вчера вечером Александр Васильевич, отпуская его на квартиру (Столыпин квартировал отдельно, в центре местечка), велел адъютанту прийти сегодня пораньше: Суворов собирался опять диктовать свою «Науку побеждать».

В Тульчине у фельдмаршала нашлось много работы. Прежде всего Суворов принялся за самое важное – за ученье. Он хотел переучить все вверенное ему войско на суворовский лад.

Устав нужно знать, но не держаться его, «яко слепой стены», как верно наставлял великий полководец Петр I. Главным в ученье Суворов считал закалку. Надо приучить солдата идти на опасность, действовать решительно, развить настойчивость и упорство.

Суворов всегда говаривал: «Солдат ученье любит, лишь бы кратко и с толком».

Его ученье – сквозные атаки, штурм и оборона укреплений, прицельная стрельба – продолжалось каждый раз не более полутора часов, надоесть не могло.

Словесное ученье было просто, толково и живо изложено. К тому же солдатам очень нравилось, что фельдмаршал сам непосредственно говорит с ними.

Старые, любимые полки Суворова, с которыми он громил турок при Фокшанах и Рымнике, брал Измаил и Прагу, как, например, Апшеронский и Фанагорийский, остались в Литве у Репнина.

Правда, некоторым из здешних полков приходилось раньше служить под командой Суворова и они были знакомы с суворовской тактикой, но большинство полков знало лишь устаревшую австрийско-прусскую линейную.

И когда на днях на ученье Суворов, желая проверить людей, вдруг направил своего коня на одну роту и строй не расступился перед ним, он остался чрезвычайно доволен: