Мария Колесникова - Воспоминание об Алмазных горах

• Название: Воспоминание об Алмазных горах
• Автор: Мария Колесникова
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1990
• ISBN: 5-203-00613-X

Книга о людях интернационального долга: военных советниках, инструкторах, переводчиках, работающих в сложных условиях за рубежом.

«Воспоминание об Алмазных горах» — продолжение уже известной читателю повести «Гадание на иероглифах».

«Легенда об одной любви» посвящена Екатерине Александровне Максимовой, жене легендарного разведчика Рихарда Зорге.

Роман «Чудо революции» — о знаменитом сибирском партизане — чекисте Петре Щетинкине.

Книга рассчитана на массового читателя.

---

«Милая сестричка моя! Пользуясь свободной минуткой на работе (последний день месяца, план дался сравнительно легко, особенно последние дни), решила сесть написать тебе письмецо.

Я опять сижу без стекол и без рам, даже, можно сказать, была буквально на волоске от смерти. Это все происходит так молниеносно-быстро, что едва успевает дойти до сознания. Все запечатлевается зрением. Успела только подумать: «Как это просто!» И как видишь, жива и невредима. Выручила Москва-река, перед самым моим окном чернеет огромная воронка во льду. Волна прошла выше меня…»

Немцев уже громили далеко от Москвы, и в сердце Кати вновь возродилась надежда на встречу с Рихардом, пусть даже не очень и скорую. Ведь ей по-прежнему переводили часть его зарплаты, и значит, у него все в порядке…

Если бы она знала, что им уже никогда, никогда не встретиться! Рихард еще в октябре сорок первого был арестован японской полицией и сидел в страшной тюрьме Сугамо.

…Знакомый ласковый голос тихо шептал ей на ухо: «Я тебя очень люблю и думаю о тебе… Ты всегда около меня…»

Катя всхлипнула и открыла глаза. «Ика…» — беззвучно прошелестели ее губы. Тоскливым взглядом окинула пустынную белизну больничной палаты. Зачем она здесь? Почему?! За широким больничным окном сияло солнце и слегка покачивались вершины высоких сосен. Совсем как в ее родном Петрозаводске. Неужели она умирает? Как жестоко, как несправедливо обошлась с ней судьба…

Она бессильно прикрыла веки, борясь с наползающим бредом. Где же это она? Ах да… Бесконечный товарный состав… Эвакуация… Красноярск. «А Юрочка наш умер в дороге…» Старенькое плачущее лицо тети Кили. «Тетечка, спасибо тебе, дорогая… Ты — Человек. Когда-нибудь я тебя отблагодарю… Когда-нибудь?..»

Господи, как же она сюда все-таки попала? Деревня Большая Мур… Мурта… «Ика, спаси меня!»

Кто-то над ней явственно произнес: «Летальный исход…»

«Летальный… Ах да, смерть. Я ведь умираю…»

В Свердловск, где находилась в эвакуации мать Екатерины Александровны, сообщили из больницы, что 3 июля 1943 года в деревне Большая Мурта Красноярского края умерла Максимова Екатерина Александровна от острого желудочного заболевания.

Послесловие

Екатерина Александровна Максимова была репрессирована в 1942 году по ложному навету и сослана в Красноярский край, в деревню Большая Мурта, где и погибла. Ей было 37 лет.

Она до конца верила, что Рихард вернется после войны и все будет хорошо. В мае 1943 года писала своей матери из Красноярска:

«Дорогая мамочка!

Вот я и воскресла опять. Жива и здорова, начинаю новую жизнь в Красноярском крае до конца войны. Завтра еду в район, где буду работать километров за 100—120 от Красноярска. Перестрадать мне пришлось очень много, но я очень здоровый и крепкий человек и не потеряла ни своего оптимизма, ни жизнестойкости…

Мамочка, все будет хорошо теперь. Я здорова, жива, будьте здоровы и вы. Мы еще с вами увидимся, вы погостите еще у меня здесь, в Красноярском крае, а кончится война, ну тогда это совсем другое дело, вернется Ика, у него все в порядке, я в Москве буду как миленькая. Я больше всего мучилась о вас, как вам тяжело и здоровы ли вы…»

В 1964 году Мария Александровна получила извещение, что дело Е. А. Максимовой прекращено из-за отсутствия состава преступления.

Мария Александровна давно на пенсии. Она член партии с 1940 года. Работала на высоких государственных постах в своей республике.

Татьяна Александровна получила звание заслуженного врача Карельской АССР. В настоящее время тоже на заслуженном отдыхе.

Мужа ее репрессировали в 1937 году и реабилитировали после войны (посмертно).

ЧУДО РЕВОЛЮЦИИ Роман о партизане и чекисте Щетинкине

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Великая доблесть о себе молчит.

Монгольская пословица

1

Тайга вплотную подступала к полотну железной дороги. Это была Великая Сибирская магистраль. Каких-нибудь полгода назад по ней бесконечным потоком шли из Владивостока в Омск, столицу колчаковского правительства, эшелоны с продовольствием и солдатами.

Теперь все замерло. На участке протяженностью в двести верст хозяйничали красные партизаны Щетинкина и Кравченко. Впереди каждого эшелона приходилось пускать бронепоезд.

Весна 1919 года. В распадках еще снег. Деревья погружены в легкий, прозрачный сумрак.

В зарослях пихтача стоял человек в шинели, в папахе с красной звездой и смотрел, как партизаны закладывают мины под рельсы. Лицо у человека было строгое, сосредоточенное, выражало нетерпение.

— Ну, что там, Уланов?.. — крикнул он, обращаясь к кому-то невидимому.

— Пока ничего, Петр Ефимович, — отозвался Уланов с наблюдательной вышки.

Томительно тянулись часы. Наконец послышался взволнованный голос Уланова:

— Петр Ефимович, бронепоезд!

— Бронепоезд пропустить! — распорядился Петр Ефимович. — Подойдет эшелон — взрывать!..

Раздался взрыв. Эшелон со скрежетом свалился под откос, из разбитых вагонов выкатывались бочки, вываливались мешки с мукой. Выскочили из леса партизаны с берданками и японскими винтовками.

Петр Ефимович первым спустился к месту катастрофы. Губы искривлены, брови резко сдвинуты. Он пихнул носком сапога одну из бочек.

— Вскрыть!

— Топленое масло, Петр Ефимович. Зачирелое…

— Паутов, приходуй: масла — два вагона, муки белой — две тысячи пудов… Все отправить в Баджей, в центральный отдел снабжения. Мобилизуйте подводы у семеновских мужиков. Поспешайте! Сейчас вернется бронепоезд…

— Пути разобрать, товарищ Щетинкин?

— Разобрать!

Бронепоезд «Генерал Духонин» в самом деле скоро появился.

Петр Ефимович Щетинкин скомандовал:

— Все в укрытия! Линию пусть восстанавливают. А когда станет уходить — пускайте под откос…

Звенели, выли и грохотали рвущиеся снаряды. Партизаны сидели в бревенчатом блокгаузе, ослепленные и оглушенные.

— Ну и жарит! Аж завидки берут, — восхищался Щетинкин.

— Нам бы столько снарядов! — откликнулся Уланов. — В Красноярск и Ачинск давно бы Советскую власть вернули…

— Вернем, Василь, не все сразу.

После артиллерийского налета из бронепоезда выскочили ремонтники, занялись восстановлением железнодорожного полотна. Им не мешали.

Ремонт закончен, насыпь опустела. Бронепоезд двинулся на запад, медленно набирая скорость.

Далеко он не ушел. Грохот вновь расколол таежную тишину — бронепоезд сорвался в пропасть.

— Пасхальный подарок адмиралу Колчаку… — проговорил Щетинкин удовлетворенно.

Когда Колчаку доложили о гибели бронепоезда «Генерал Духонин» и товарного состава, «верховный правитель» пришел в неистовство. Он немедленно созвал своих министров и генералов.

— До каких пор, я вас спрашиваю?! — набросился Колчак на генералов. — До каких пор эта красная банда будет держать нас за горло?! Семь месяцев они пускают наши эшелоны под откос, лишают нас продовольствия, обмундирования, вооружения. Сибирская магистраль перерезана. Связь с Дальним Востоком фактически прервана. Они захватили в плен почти три тысячи наших солдат и офицеров. Кто перед вами, господа генералы, кто? Наполеон? Ганнибал? Какой-то штабс-капитанишка Щетинкин из рязанских плотников — вот кто! Отвечайте, почему вы это терпите?..

Но генералы молчали. Да и что они могли сказать?

Не так давно войска Южной группы Восточного фронта Красной Армии заняли Бугульму, Белебей; подошли вплотную к Уфе. Колчак почувствовал себя в ловушке.

Из-за решительного наступления Красной Армии по всему Восточному фронту Колчак не мог бросить против партизан сколько-нибудь значительные силы. Степно-Баджейская Советская республика продолжала существовать и процветать. Командующим партизанской армией официально считался бывший агроном Кравченко, но тон во всем задавал его помощник, бывший штабс-капитан Петр Ефимович Щетинкин, человек искусный в тактике и, судя по всему, не чуждый и понимания самых высоких вопросов стратегии. Во всяком случае, перерезав Сибирскую магистраль на протяжении двухсот верст, он в самом деле держал Колчака за горло. Это уже не тактика, а стратегия: отрезать Омск от остальной Сибири и Дальнего Востока, лишить белую армию продовольствия, винтовок, пулеметов, пушек.

Правда, Колчак еще чувствовал себя сильным, располагал резервами, но, когда красные подошли к Уфе, он стал ловить себя на том, что все чаще и чаще начинает думать о бегстве. Куда? Был только один путь: через Монголию — в Китай, а оттуда в Японию, в Англию…