Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

• Название: Дневники св. Николая Японского. Том ΙV
• Автор: Николай Японский
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-89332-090-5 ISBN 5-89332-094-8 (IVт.)

Издание настоящей книги осуществлено при поддержке Фонда Ниппон.

Publication of this book was supported by Grant–in–Aid from the Nippon Foundation

Под редакцией Кэнноскэ Накамура

Дневники святого Николая Японского: в 5 т. / Сост. К. Накамура. Т. 4. — СПб.: Гиперион, 2004. — 976 с.

Настоящее пятитомное издание представляет собой первую полную публикацию огромного дневника, который на протяжении всей своей жизни вел основатель русской Православной миссии в Японии архиепископ Николай Японский (1836–1912).

Четвертый том дневников охватывает период с 1899 по 1904 гг.

© К. Накамура, сост. текста, коммент., вступ. ст., 2004

---

14/27 июля 1901. Суббота.

Не перестают поступать из Церквей просьбы оставить на своих местах катихизаторов, переведенных Собором на другие: из Мориока — оставить там Игнатия Метоки; нельзя, иначе в Хоцинохе — кого же? Из Иваядо — оставить там Фому Ооцуки, он–де нужен для общества молодых людей (сейнен–квай), но преемник его Игнатий Хосияма будет не менее полезен им; Ооцуки же сам просился оттуда; из Эма опять — оставить там Мефодия Цуция; это, должно быть, старый сутяга Моисей Исии начинает опять дело смуты, и прочие. Все это так скучно, право!.. Отдохнуть бы хоть несколько дней от толчеи и рутины, но и этого нельзя. Боже, дай терпение и бодрость!

15/28 июля 1901. Воскресенье.

За Литургией катихизатор Тит Кано рукоположен во диакона для Церкви в Сендае.

Последние священники из приходивших на Собор отправились к местам службы: о. Петр Ямагаки, отлучившийся после Собора к родным жены своей в Оосака, и о. Николай Сакураи, бывший у родных в Фуса, последний выпросил и прибавку к содержанию — себе 2 ены и Моисею Симотомае — 2 ены. Моисею не хотел было я давать, ибо для себя со своей семьей он получает довольно — 16 ен, но на плечи его сел беспутный этот отец его жены, тоже Моисей, промотавший свой дом и землю, со сварливейшей своей женой–старухой. Бедному катихизатору плохо приходится при таких обстоятельствах. Церковь в Саппоро тоже ему помогает несколько в содержании.

16/29 июля 1901. Понедельник.

О. Иоанн Оно пришел, исполнивши свою Миссию в Такасаки и Маебаси. Согласил тамошних христиан в их споре касательно местопребывания о. Павла Морита. Сей ныне поживет год в Маебаси, потом два года в Такасаки, потом опять в Маебаси. О. Оно нашел христиан Такасаки очень незрелыми в христианстве сравнительно с христианами в Маебаси, и им будет полезно двухлетнее пребывание у них священника.

Были по пути к местам службы переведенные Собором: диакон Иоанн Оно, на пути из Сиракава в Эма, с женой Верой (дочерью покойного о. Иоанна Сакаи) и двумя детьми, младенцами; Моисей Мори, на пути из Сонобе в Канума, с сыном шести лет, Яков Оота — из Сендая в Одавара.

17/30 июля 1901. Вторник.

В сегодняшнем номере иокохамской «Japan Daily Mail», в передовой статье под заглавием «Религиозная политика» (Religious Politics) по поводу визита Ламы говорится следующее: «Буддистов можно поздравить с искусством, какое они обнаружили по поводу посещения Ламы. Правда, и случай представился благоприятный. Поведение иностранных войск в Китае и несправедливые нападки самих иностранцев на миссионеров, без сомнения, бросили большую тень на христианство; между тем, с другой стороны, сдержанность японского войска, воздержанность от насилия и грабежа, покровительство, оказанное мирным китайцам и собственности невоюющих, представили контраст, который легко истолковать бросающим блеск на буддизм. Быть может, неуместно было бы принимать визит Ламы в Японию за намеренно устроенное предприятие подчеркнуть этот контраст, но что визит был утилизирован в этом роде, в том едва ли можно сомневаться. Буддийские прелаты, которые, во–первых, снабдили Ламу денежными средствами для путешествия в Японию, во–вторых, устроили ему прием и ряд угощений здесь, обнаружили замечательную тонкость расчета. Они сочинили „сге- scendo“ спичей и заявлений, которые публика слушала почти бессознательно до тех пор, пока достигнута была вершина и дан ключ.

Это произошло 28 числа, когда на большом митинге в Кинкикван, на котором присутствовало до 800 бонз, виконт Миура, представлявший хозяев, и сам Лама произнесли спичи, ясно показавшие намерение буддистов воспользоваться приходом Первосвященника их веры, чтобы публично выразить следующее: 1) что обстоятельства времени предписывают тесное единение между Япониею, Китаем и Корее, тремя восточными странами, употребляющими один и тот же письменный язык и заимствующими начала своего образования и просвещения из одного и того же источника; 2) что для того, чтобы единение сделать действительным, эти народы должны быть соединены общим чувством, и это чувство дает им только буддизм, вера, которую все они чтут, и которая в продолжение трех тысяч лет безостановочно расширяла свое влияние в мире; 3) что низшая степень христианства сравнительно с буддизмом ясно обнаружена новейшими происшествиями в Китае, где великие принципы милосердия, честности и справедливости были замечательно ясно выражены и соблюдены войском буддийской стороны, и столь же очевидно нарушены войсками христианских государств. Если бы сочинители визита Ламы были люди менее тактичные, то они, вероятно, слишком явно показали бы свою руку с самого начала и чрез то устранили бы симпатии публики открытым смешением буддизма с политикой. Но их процесс был постепенный и хорошо рассчитанный. Ноты диапазона звучали одна за другой, и только в последний момент раздался полный аккорд. Едва ли нужно описывать распределение ролей главных актеров 28 числа. Виконт Миура предоставил себе заявление настоятельной необходимости, чтобы Китай, Япония и Корея стали плечо к плечу, и изъяснением, что единственное влияние, способное действительно соединить их, заключается в буддизме. Лама прибавил дополнение к этому, что все три они заимствовали свою веру из одного и того же чистого источника, и что превосходство этой веры пред христианством вполне доказано во время новейшего возмущения в Китае, когда войска Европы и Америки показали, что их религия решительно бессильна обуздывать свирепые проявления примитивной страсти, тогда как войска буддийской Японии вели себя с образцовой сдержанностью и человеколюбием. Лама наивно присоединил, что, исполнивши ныне разные обязанности, приведшие его в Японию, он спокойно уснет в нынешнюю ночь, в первый раз по своем прибытии сюда. Он действительно исполнил свои обязанности, допустил, чтоб его весьма ловко эксплуатировали. Буддисты заслуживают слово поздравления. Они связали себя с животрепещущим делом и извлекли для своей религии из китайских компликаций весь капитал, какой только может быть извлечен. Один только вопрос они оставили нерешенным, именно: были ли боксеры буддистами? Если да, то как буддизм избежит ответственности за их возмутительные жестокости?»

Если бы газета не получала премию от японского Правительства, то, быть может, прибавлено было бы, что японские войска тоже не клали охулку на руку в деле грабежа, только грабили более систематично, чем другие; например, зная чрез шпионов, где что в Пекине, они, при занятии Пекина не уклоняясь ни на «десно», ни на «шуее», прямо подошли к казначейству, приставили стражу и вытрясли до того чисто этот кошель китайский, тогда полный серебра, в свой японский, что даже всю мебель казначейства разобрали на части, методично сложили и увезли в Японию.

Лама, о котором речь, жил в Пекине как резидент от Тибетского Далай—Ламы, на содержании китайского Правительства; имеет там кумирню; японские войска при занятии Пекина охраняли эту кумирню, за что Лама благодарил японцев здесь, — Сегодня вечером он уезжает в Кёото и Нара, а 2 числа следующего месяца из Кобе — обратно в Китай.

Оживлению японского буддизма он столь же мало принес пользы, сколько безводное облако приносит засыхающей ниве.

18/31 июля 1901. Среда.

О. Иоанн Оно, которому я дал для изучения документы из Ициносеки, изучивши их, вчера вечером отправился мирить христиан Ициносеки и Яманоме, если только это удастся ему. По дороге туда он заедет за о. Борисом Ямамура, в Вакуя, и вдвоем прибудут. Я написал немирным в Ициносеки, что поручил о. Иоанну Оно их дело — чтобы послушались его советов.

19 июля/1 августа 1901. Четверг.

Перечитаны собравшиеся за три дня письма: все больше под разными предлогами денег просят; по возможности, удовлетворяются.

Из Симооса очень просят в одно селение Иоанна Катаока на несколько времени для проповеди; это ему как раз кстати — после долгой болезни оправится там на деревенском воздухе.

20 июля/2 августа 1901. Пятница.

Разом доставлены и прочитаны три письма от Стефана Тадзима — два ко мне, писанные одно за другим, одно к секретарю Нумабе. Приходится убедиться, что не пренебрежение к таинству было причиною столь долгой откладки браковенчания. Пишет, что с женой он не жил совместно с того дня, как я наставлял его; жена с того времени была наставлена в вере катихизатором Мацумото, но, как малоразвитая, до того тупо понимала, что лишь ко времени Поста была готова к крещению; она была окрещена, но венчания по причине Поста совершить уже нельзя было, а на другой день праздника Святых Апостолов Петра и Павла начинался Собор, почему о. Алексей Савабе не повенчал их до самого времени распределения служащих Церкви. Изъясняет, кроме этого, Стефан Тадзима, что он пламенно желает опять служить Церкви и готов хоть на край света отправиться для проповеди по назначению. Словом, письма производят такое благоприятное впечатление, что я тотчас же согласился взять его на службу — конечно, частно, пока окажет заслуги, которые дадут право его священнику ходатайствовать пред Церковью об открытом принятии его в число катихизаторов. Кстати, Нифонта Окемото никак не отпускают из Оою — сам о. Павел Кагета ходатайствует об оставлении его там; таким, образом Коофу остается без проповедника; туда и пусть о. Феодор Мидзуно поставит на проповедь Стефана Тадзима. Христианам Коофу незачем знать, что за ним есть грех (взятие жены без церковного венчания).