Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

• Название: Дневники св. Николая Японского. Том ΙV
• Автор: Николай Японский
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-89332-090-5 ISBN 5-89332-094-8 (IVт.)

Издание настоящей книги осуществлено при поддержке Фонда Ниппон.

Publication of this book was supported by Grant–in–Aid from the Nippon Foundation

Под редакцией Кэнноскэ Накамура

Дневники святого Николая Японского: в 5 т. / Сост. К. Накамура. Т. 4. — СПб.: Гиперион, 2004. — 976 с.

Настоящее пятитомное издание представляет собой первую полную публикацию огромного дневника, который на протяжении всей своей жизни вел основатель русской Православной миссии в Японии архиепископ Николай Японский (1836–1912).

Четвертый том дневников охватывает период с 1899 по 1904 гг.

© К. Накамура, сост. текста, коммент., вступ. ст., 2004

---

21 июля/3 августа 1901. Суббота.

Из Бато письмо за подписью четырех христиан: очень сетуют на то, что Павел Сайто не переменен — просят убрать его и дать другого катихизатора, иначе, мол, «мы знаем, что сделаем», то есть, вероятно, уйдут из Церкви. Мерзавцы! В прошлом году к Собору прислали прошение, «чтобы Павел Сайто за заслуги был сделан диаконом»; под прошением было около двадцати подписей, в том числе две нынешних просителей. Ныне и прошения к Собору не было, только о. Тит Комацу на словах объяснил, что Сайто следовало бы вывести из Бато — им недовольны за то особенно, что он ввязался в какое–то тяжебное, не совсем красивое, дело, которое, хотя и не удалось, но оставило пятно на Сайто. Между тем Сайто двенадцать лет служил в Бато, своими стараниями построил там Церковь, и им до последнего времени были очень довольны; у него же восемь человек семьи; переводить его — безжалостно, а сделать ему строгий выговор и оставить. Так я условился с о. Титом во время Собона. Но, как видно, о. Тит не успел успокоить там всех. Придется и туда направить о. Иоанна Оно, когда он вернется из Ициносеки. Пусть вместе с о. Титом основательно узнает, большинство ли непримиримо с Павлом Сайто; если да, то можно и перевести его.

22 июня/4 августа 1901. Воскресенье.

От часу не легче! О. Тит Комацу пишет, что Сиракава–кёоквай вся против Симона Тоокайрин: никак не хотят иметь его своим катихизатором, говорят: «Если некем заменить его, то пусть наша Церковь целый год, до следующего Собора, остается без проповедника, а Тоокайрина никак не желаем». Я телеграфировал о. Титу прибыть сюда, чтобы яснее узнать от него причины.

Учительница Женской школы Марина Мидзутаки, всего еще семнадцатилетняя, приходила проситься поступить в школу живописи, языческую, чтобы научиться хорошо писать масляными красками, и потом служить Церкви писанием икон. Я не позволил; таланта к живописи особенного она до сих пор не заявляла, а между тем настроения самого благочестивого: хочет всю жизнь остаться в девицах, чтобы беспрепятственно служить Церкви, выйдя из здешней школы в языческую среду, она может испортиться нравственно. Пусть продолжает служить, как начала, — учительницей. Ушла, впрочем, вполне успокоенная и в радостном настроении всецело посвятить себя Богу.

Из русских был в Церкви и потом у меня чай пил граф Георгий Владимирович Комаровский, возвращающийся с войны, из Манчжурии, в Петербург, а прежде того воевавший в Южной Африке за буров. Меня он знал в России, будучи еще гимназистом в Москве, в 1880 году.

23 июля/5 августа 1901. Понедельник.

В Токио и на пути в Кёото.

О. Тит Комацу явился и не сказал никаких серьезных причин нелюбви христиан Сиракава к Симону Тоокайрин; кажется, о. диакон Оно интриган — настроил их против, а из–за чего — неясно. Положили мы с о. Титом отправиться ему с о. Иоанном Оно в Бато и убеждать тамошних христиан иметь своим катихизатором, как доселе, Павла Сайто; если же большинство никак не согласится, то перевести Сайто в Карасуяма, в Бато — Симона Тоокайрина, а Николая Оно в Сиракава. Могут быть и другие комбинации — увидим потом.

В шесть часов десять минут отправился в Кёото посмотреть постройку храма и посоветоваться там о заведении там при Церкви небольшой Женской школы, для чего сказал, чтобы завтра туда же отправилась из Тоносава старшая учительница и инспектрисса нашей Тоокейской школы Надежда Такахаси.

24 июля/6 августа 1901. Вторник.

На пути в Кёото и в Кёото.

В девять часов утра прибыл в Кёото; О. Мии встретил на станции, а в доме ожидал архитектор Мацумуро. С ним мы обошли и осмотрели постройки; храм строится порядочно, хотя будет легким, недолговечным зданием; медная крыша готова; обшивка тесом и прочие плотничьи работы продолжаются. Дома почти все готовы; кирпичная ограда в самом начале работ. Остановился я в доме налево от алтаря, в двух комнатах, устроенных во втором этаже по–иностранному.

25 июля/7 августа 1901. Среда. В Кёото.

Вчера ночью прибыли из Тоносава Надежда Такахаси и Екатерина Яги, одна из молодых учительниц; последняя не столько по училищному делу, сколько по пути к родным в Эцциу. Утром вместе с ними мы с о. Мии рассуждали, как устроить помещение для училища. Оказывается, что нельзя обойтись без новой переделки в доме, предположенном для помещения учениц двадцати (где ныне я остановился); а для кухни и столовой придется, тоже не без малого расхода, приспособить небольшое здание, что у этого дома, выкопать еще колодезь и прочее. Все это еще займет немало времени, так что с сентября никак нельзя открыть училища, хотя бы и заявилось разом до десяти учениц. Быть может, с помощью Божиею, сделаем это с нового года.

Побыли с о. Мии на литейном заводе, чтобы посмотреть отлитые бронзовые кресты на храм и колокольню; кресты отлиты хорошо, но приспособление для постановки и укрепления их на крыше весьма плохое; можно опасаться, что ветром сорвет их. Из Токио мы с Моисеем Кавамура послали вместе с рисунком крестов весьма простое и практическое указание, как укрепить их: кресты должны были оканчиваться длинными стержнями вниз и по выходе стержня в железное гнездо замыкаться болтом. Но нашим наставлением пренебрегли: кресты будут насажены на железный стержень в два дюйма; мы велели, по крайней мере, просверлить отверстие для болтика, чтобы прикрепить крест к стержню; больше ничего нельзя сделать, если не разрушать совсем законченных главок на крышах и не переливать крестов, что составило бы новую капитальную работу.

Был один новый христианин с маленьким сыном — торговец музыкальными инструментами, коренной кёотский житель, предки которого преемственно занимались тою же торговлею. — Был газетчик Павел Окада; дал ему мысль для статьи, пришедшую в голову, когда ездил к литейщику: древние государства, особенно Египет и Индия, оставили по себе несокрушимые памятники, свидетельствующие, правда, и о славе их, но в то же время ясно говорящие, что правители их не щадили крови народной для осуществления своих честолюбивых замыслов. В Японии нет таких памятников, зато прямо видно, что японские Императоры были отцами своих подданных, щадившими их кровь и пот; даже Дворец Императора такое же простое и легко сокрушимое здание, как дом простого японца, только величиною отличающийся. Что нужно для самих подданных, о том Императоры прилагали попечение: наглядное доказательство тому хоть бы каналы, проводящие воду по Кёото, — и они как просто и в то же время практично устроены — ни намека на бесполезное щегольство! Но зато японские Императоры воздвигли себе несокрушимый памятник в сердцах своего народа. Любил ли когда–нибудь какой–либо народ своего Императора так, как любят японцы своего?!

В четыре часа мы с о. Мии отправились за город полюбоваться прекрасным ландшафтом у Арасияма; река у подножия этой горы и лес за нею, покрывающий гору, все, залитое близким к закату солнцем, действительно, составляют прекрасное зрелище. По дороге туда со станции Сага видели великолепные кумирни, но нигде у них, или поблизости, ни единого богомольца, или бонзы — точно заброшенное и пустое место, хотя везде подметено и чисто. Не были, конечно, эти места безлюдны прежде, ни в какой час дня. Знамение времени!

26 июля/8 августа 1901. Четверг.

В Кёото и в Оосака.

Утром вновь рассуждали о помещении для школы и решили занять под нее и дома, где ныне помещается катихизатор, чрез что устранится большая часть предположенных переделок в главном доме и не нужно копать новый колодезь; катихизатор же с семейством переведется в противоположный дом, что в линии с домом священника.

В храме указаны размеры солеи и клиросов, сказано построить из кирпича основание для престола, и прочее.

Был корреспондент газеты «Оосака Маиници Симбун» господин Миура, спрашивал мое мнение о буддизме; я ответил, что буддизм, по- моему, доживает последние свои годы в Японии и прочее, и прочее, — речь длилась больше часа.

В четыре часа отправились мы с Моисеем Кавамура в Оосака. Нашел здесь Церковь и миссийские дома опрятно содержанными. О. Сергий Судзуки с семьей здоровы и благополучны; но жена катихизатора Фомы Танака лежит больною так же, как я ее нашел в прошлом году. Жалость смотреть. Сказал я Фоме, чтобы он немедленно узнал от докторов, может быть ей произведена операция, или нет; если может, то пусть положит ее в госпиталь на счет Миссии. До сих пор доктора не решались, но не отрицают возможности.

Вечером пришел Лука Мацукава с сыном Стефаном, — самые усердные христиане в Оосака, — и проговорили до одиннадцати часов о средствах поставить Церковь на свое собственное содержание и добыть побольше проповедников для Оосака. Для первого Лука проектирует собрать в продолжение двадцати лет с христиан Оосака 15000 ен, которые будут давать в год процентовых 900 ен, — этого будет довольно на содержание, без помощи Миссии, служащих Церкви здесь (будто?); для второго я советовал находить между местными христианами способных, по некотором образовании в Катихизаторкой школе, служить местными (доцяку) «денкёо ходзё».