Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

• Название: Дневники св. Николая Японского. Том ΙV
• Автор: Николай Японский
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-89332-090-5 ISBN 5-89332-094-8 (IVт.)

Издание настоящей книги осуществлено при поддержке Фонда Ниппон.

Publication of this book was supported by Grant–in–Aid from the Nippon Foundation

Под редакцией Кэнноскэ Накамура

Дневники святого Николая Японского: в 5 т. / Сост. К. Накамура. Т. 4. — СПб.: Гиперион, 2004. — 976 с.

Настоящее пятитомное издание представляет собой первую полную публикацию огромного дневника, который на протяжении всей своей жизни вел основатель русской Православной миссии в Японии архиепископ Николай Японский (1836–1912).

Четвертый том дневников охватывает период с 1899 по 1904 гг.

© К. Накамура, сост. текста, коммент., вступ. ст., 2004

---

Отослал ее в Женскую школу, чтобы попросила начальницу, — я со своей стороны согласен.

Савва Ямазаки из Наканиеда пишет, что «о. Петр Сасагава посетил Церковь, и больше шестидесяти человек исповедованы и приобщены Святых Тайн». Здесь Церковь добрая, христиане неизменно благочестивы; и это потому, что катихизатор хороший, преданный служению Церкви. Побольше бы таких, как Савва Ямазаки!

3/16 декабря 1901. Понедельник.

О. Василий Усуи из Одавара был, чтобы рассказать о своем путешествии по Церквам и взять отсюда больного сына своего Пимена. Очень оживлен сам, и видно, что одушевляет своих катихизаторов; хвалил особенно Петра Ока, на которого я так мало надеялся, — в Ооисо у него восемь человек окрещено, и там его очень любят (но в Катаока, ему не принадлежащем, недолюбливают: выпивает иногда старик — остаток от прежней его довольно беспорядочной жизни). В Эма также Церковь очень оживлена; и там были крещения; диакон Иоанн Оно поправился от своей болезни и хорошо служит.

Замечательное письмо от Александра Хосокава, из Канида. Есть там христианин Виссарион Ямазаки, по профессии кузнец. Он со своим другом Исиока больше десяти лет тому назад принял христианство в Аомори, но, вышедши в Канида и не имея никаких сношений с церковию или кем–либо из христиан, совсем забыл о своем христианстве. Но с поселением там катихизатора Александра Хосокава (как ни плох он по катихизаторству) вера Виссариона возгорелась, и он ныне самый ревностный христианин. Мало того, скорбя о том, что его друг Исиока тоже, вероятно, охладел, Виссарион постарался отыскать его, что ему стоило немалого труда, и убедился, что действительно, друг относительно веры в таком же состоянии, в каком Виссарион был прежде, — и память потерял о своей вере, Виссарион с горячею любовию стал убеждать его (письменно) вспомнить прежнее, вновь одушевиться единственною спасительною верою. Письма его до того пробудили Исиока, что он, оглянувшись на себя, впал в отчаяние, почувствовав себя таким грешником, для которого уже и спасения нет. Виссарион последнее из писем своего друга просил Хосокава перепроводить сюда, с горячею просьбою его — найти здесь его друга и ввести в Церковь, из которой он почитал себя совсем выбывшим. Исиока ныне в Токио, в военной службе, живет в Усигоме — посему я поручил катихизатору Якову Тоохею отыскать его и говорить с ним. Вероятно, и он возродится. Любовь одного спасает другого; таков закон для любви, положенный Богом.

4/17 декабря 1901. Вторник.

Петр Ямада, катихизатор в Миядзу, просит о. Симеона Мии, и оба они меня — назначить Пахомия Мурасе, христианина в Миядзу, катихизаторским помощником (денкёо–ходзё). Рекомендуют его как благонадежного к тому. «Он родом дворянин и служил доселе чиновником, но в апреле, за старостию, уволен. Поведения безукоризненного; к вере усерден; двенадцать лет тому назад крещен и с тех пор всегда усердно служил Церкви чем мог: пел и читал во время богослужений, в отсутствие катихизатора говорил поучения братиям, был церковным старостой. Теперь, если он будет сделан денкёо–ходзё, то Ямада получит свободу отлучаться в другие места для проповеди, как то: Минеяма, Таиза–мура и прочие, и жить там столько, сколько нужно для наставления в вере желающих слушать. Ему пятьдесят восемь лет». Отвечено: «От Церкви или от моего имени Мурасе не может быть назначен „денкёо–ходзё“ — тому не было примеров, и не надо давать пример, чтобы кто–либо по одному прошению катихизатора без всякого испытания способности веропроповедничеству поставляем был в проповедники. А пусть о. Симеон от себя частно назначит его помогать Петру Ямада. Если до Собора он нескольких научит и приведет к Христу, и по испытании окажется, что представленные им к крещению действительно знают учение настолько, что без всякого сомнения могут быть крещены, то о. Симеон будет иметь право ходатайствовать пред Собором о внесении Мурасе в список проповедников, если только поручится перед Церковью, что и во всех других отношениях Мурасе достоин имени служащего Церкви. — Но не стар ли уже Мурасе для церковного служения? Впрочем, ведь он будет даровой служитель — содержание от Церкви ему не нужно. Пусть послужит, насколько сил у него будет, — Господь наградит его за усердие!» До зде[?] ответ о. Симеону — и я в нем сознательно схитрил касательно содержания. Ни в письме Ямада, ни в письме о. Семена о содержании Мурасе ни слова; но ведь, конечно, на него рассчитывается — какой же когда японец служил даром! Не в укор это усердию японцев, но в опознание их практичности, не мешающей усердию. Следующее письмо от о. Семена будет, конечно, что и то, и сё, и прочее, но денежную помощь Мурасе за служение дайте. Что же, придется и дать.

5/18 декабря 1901. Среда.

Савва Эндо, при четырнадцати енах в месяц, имея двоих детей, просит прибавки содержания; Якову Негоро, при четырнадцати енах в месяц, имеющему двоих детей, о. Игнатий Като просит прибавки содержания; себе о. Като просит семь с половиною ен на лекарства детям. Павел Сайто просит дорожных, что тоже своего рода прибавка к содержанию; Петру Терасима о. Петр Сибаяма просит дорожных, что тоже… И подобное — каждый день, или почти сплошь каждый. Мука читать все это и не быть в состоянии исполнить просьбы. Прибавлять им — всем надо прибавлять, а на это средств не хватит, да и конца не будет прибавлениям, потому что опять будет мало и опять будут просить. Одно средство — добиться содержания служащих Церкви местными средствами. Это каждый раз и пишем священникам, об этом вечно и думаешь, и хлопочешь, но!!!.. А жалко и бедных катихизаторов, конечно, и мало теперешнего их скудного содержания… Посланы единовременные пособия сегодня просящим — первым двум; прочим — как просят. Почти всегда то же делается.

После полудня производилось обучение прислуги обращаться с насосными рукавами, на случай — оборони Бог — пожара. Фонтан воды брызжет выше того места на колокольне, где висят колокола, и рукава достигают до нижней площадки. За употребление воды из водопровода, на этот случай, согласно правилу, заплачено по семь ен здесь и в Семинарии. Храни Бог от беды, но береженого Бог бережет.

6/19 декабря 1901. Четверг.

День тезоименитства нашего Государя. Согласно приглашению посланника, был в Посольстве на молебне и завтраке у посланника; от приглашения на раут вечером отказался; а будет человек двести гостей, принц Фусими в том числе, наши моряки с «России», но не наше дело толкаться в таком множестве.

Являются в сопровождении одного из церковных старост два незнакомые господина и подают две ены на Церковь. «От кого?» — спрашиваю. Оказывается: была здесь замужем за язычником, членом художественного общества (бидзюцу–квай), христианка по имени Лукия; более десяти лет прожила в Токио и не объявилась христианкой, неизвестно почему; но на днях, умирая, завещала похоронить себя по–христиански, и муж уважил ее просьбу, попросил о. Семена Юкава отпеть ее, а вот теперь двух приятелей своих прислал с лептой на Церковь. Обыкновенно язычники всячески отстаивают своих родных для языческого погребения, а вот и обратный пример: имея бесспорную возможность похоронить по–язычески, просит христианского отпевания. Должно быть, недалек от Царствия Божия.

7/20 декабря 1901. Пятница.

Был на экзамене по Догматике в Катихизаторском училище, где в старшем курсе ныне шесть человек, в младшем семь. В последнем почти все очень неразвиты, но стараются; лучший — бывший протестант, этот и способен, и довольно развит — Потом начал экзаменовать шестой класс Семинарии, где ныне всего шесть человек (седьмой — Пимен Усуи — болен, и едва ли будет способен к продолжению учения); но пришли сказать, что приехала адмиральша Мария Николаевна Чухнина проститься пред отъездом в Нагасаки; вчера в Посольстве меня предупредили об этом, и я обещался принять, тем более, что нужно было поблагодарить ее за пожертвование пятидесяти ей на Церковь в Кагосима после пожара; поэтому я, предоставив экзамен самим наставникам, вернулся домой.

Василий Накарай катихизатор в Какута, имеющий зуд писательства, вместо того, чтобы усердно проповедывать, усердно занялся, на паях с кем–то, изданием совсем светского журнала, хотя пишет, что издание идет в убыток самим издателям. Отослал я присланный им ко мне номер к его священнику о. Петру Сасагава, чтобы он строго внушил Накараю — или проповедывать, или оставить церковную службу; если в Какута нет слушателей, то есть другие места, где просят проповедника, — можно переместиться.

О. Тит Комацу пишет, что Петр Мисима, бывший проповедник, ныне озлобленный враг Церкви, до того мешает Тихону Сугияма проповедывать в Оота, что о. Тит находит нужным перевести его, Тихона, в другое место для проповеди. Мисима этот, по гордости и безалаберности, своего рода Лев Толстой для тех мест, только микроскопический.