Александр Гогун - Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы

• Название: Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы
• Автор: Александр Гогун
• Издательство: К.І.С.
• Жанр: Публицистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-617-684-085-5

В книге на основе архивных документов, интервью с участниками событий, мемуаров и иных источников рассказывается о деятельности Организации украинских националистов, создании и борьбе Украинской повстанческой армии против немецких оккупантов.

Освещается антипольская этническая чистка, межпартизанская война УПА с Армией Крайовой, коммунистическими отрядами. Немало внимания уделено и действиям советской стороны. Рассматриваются спецоперации по уничтожению или захвату руководителей ОУН и УПА: Евгения Коновальца, Дмитрия Кляч-ковского, Романа Шухевича, Василия Кука, Льва Ребета и Степана Бандеры. Описываются и антипартизанские действия советских органов — от стандартных прочёсываний лесов до орудовавших по сёлам «оборотней в косоворотках». Монография предназначена для специалистов и любителей истории.

---

Исключением из них была все та же ОУН(б), развернувшая против набора в дивизию яростную агитацию. К тому времени на

Волыни бандеровцы уже создали УПА и активно звали молодежь в лес, а не на немецкую сторону советско-германского фронта.

Исследователи Горелов и Борисенок утверждают, что мель-никовцы «выступили с инициативой создания дивизии СС "Галичина” и принимали самое активное участие в ее формировании»[78].

Но это не совсем так. Мельниковцы всегда были сторонниками единых украинских вооруженных сил, а не каких-то соединений подчёркнуто провинциального значения. Идея организации «Галичины» принадлежала не им, а немецкому губернатору Галиции Отто Вехтеру[79]. Но инициативу создания украинской дивизии мельниковцы все же поддержавали, руководствуясь принципом: «С паршивой овцы — хоть шерсти клок». Бандеровцы же заслали на обучение в «Галичину» своих агентов влияния.

В конце 1941 г. ОУН(б) вынуждена была перейти на сдержанно-антинацистские позиции.

Еще 12 сентября 1941 г. в газете «Свободное слово», выходящей в городе Дрогобыче, констатировалось: «Украинский народ, который действует соответственно инструкциям Провода ОУН, оказывает немецкой армии всестороннюю поддержку: помогает ей громить большевистские военные части, ловить энка-ведешников и шпионов, устраивать порядок, но не хочет и не может ограничиться только пассивным наблюдением дел, которые на долгие годы решают: "быть или не быть?” Любой ценой хочет принять активное участие в крестовом походе на большевиков, быть кузнецом собственной судьбы»[80].

А уже через три дня начались массовые расстрелы членов ОУН(б) и ни о каком сотрудничестве более речи не шло.

В связи со всем вышесказанным встает вопрос: как могли фанатичные приверженцы идеи независимой Украины изначально пойти на столь тесное сотрудничество с нацистами, не считавшими славян за людей и рассматривавшими Восточную Европу как колонию «Великой Германии»?

На это был ряд причин.

В нацистском руководстве не было единства мнений относительно будущего Украины. В частности, один из идеологов НСДАП и будущий министр по делам Восточных территорий Альфред Розенберг предлагал создать украинское государство под немецким протекторатом. Уже упоминавшиеся историки Горелов и Борисенок отмечают: «Игнорируя суровую действительность, украинские националисты свято верили в возможность осуществления планов Розенберга… Похоже, что накануне войны подобную литературу (о расовой теории и колониальных планах Гитлера. — А. Г.) не читали и само собой напрашивающихся выводов сделать не смогли»[81].

Бандеровцы и мельниковцы, сами отличавшиеся весьма суровым нравом, столь же суровую действительность, конечно же, не игнорировали. Националисты высшего звена читали соответствующие работы: об этом есть авторитетные свидетельства и документальные данные — работы самих оуновцев со ссылками на нацистскую и фашистскую литературу (как, впрочем, отлично знали бандеровцы и «классиков марксизма-ленинизма»). Но на коллаборационизм бни, тем не менее, шли — по причинам, которые, на наш взгляд, наиболее точно и кратко раскрыл уже упоминавшийся Иван Патриляк.

«.. В „Вестнике" Украинской информационной службы, который выходил в Берлине, 27 октября 1941 года в статье „Немецкий национал-социализм и европейские народы", отмечалось: „Эта доктрина (расовая — И.П.) на самом деле выделяет и признает превосходство так называемой „германской расы", но тесные, близкие взаимоотношения на всех участках жизни, например, с итальянским народом доказывают, что эта доктрина про "превосходство” германской расы является только игрой слов внутри национал-социализма и не имеет никакого общего значения. В национал-социалистической расовой доктрине выдвигается на первое место значение т. н. "арийской расы”, а к ней принадлежат все народы Европы”. Другую интересную мысль относительно расовой политики гитлеризма находим в воспоминаниях одного из участников украинских батальонов Мирослава Кальбы, который в частности пишет: "Правда, было написано в программной работе Гитлера “Майн кампф” про невыгодное отношение к Украине, но никто не соглашался верить в это, потому что поход против Москвы без договора с подневольными народами после опыта Карла Шведского и Наполеона выглядел бы глупостью, тем более, что у немцев у самих была хорошая наука из первой мировой войны. А к тому же, старые немецкие генералы сами были твердо убеждены и верили, что пока договор находится в действии (пакт Молотова — Риббентропа. — И.П.) про дело Украины не может быть и речи, но, когда начнется война, тогда этот вопрос будет решен позитивно. Поэтому они действовали в этом направлении, надеясь, что таким способом сделают своему фюреру приятную неожиданность”.

То есть, как видим, украинские круги лишь немного расходились в понимании расового вопроса. Бели одни видели в нем лишь игру слов, то другие, подходя прагматично, считали, что Гитлер может говорить и писать, что угодно, но жизнь заставит его отказаться от своих взглядов. Кроме того, похожей точки зрения придерживался и немецкий генералитет, который рано пошел на сотрудничество с украинцами»[82].

Упомянем здесь еще одну причину, по которой оуновцы, да и вообще все украинские политики, могли надеяться на вменяемое поведение гитлеровцев на землях бывшей советской Украины.

В 1939 году Польша была поделена между Сталиным и Гитлером. Широко распространено мнение, что раздел состоялся по линии этнической границы — земли, на которых поляки составляли большинство, отошли Рейху, а украинские и белорусские территории — Советскому Союзу. Но это не так. Например, в состав СССР вошла и Белостокская область, населённая преимущественно поляками. Как пишет польский историк Ричард То-рецкий, после раздела Польши в 1939 году «почти вся Западная Украина оказалась в границах СССР. Только её небольшой обрезок, называемый Закерзонским краем, оказался в границах Генерал-губернаторства»[83] — то есть в «Тысячелетнем Рейхе».

В Генерал-губернаторстве в 1939–1941 гг. немцы относились к украинцам значительно лучше, чем к полякам или евреям. И, более того, ощутимо лучше, чем к украинцам до этого относились поляки. Оккупанты открывали украинские школы и средние учебные заведения. Украинцев охотнее, чем поляков, призывали в полицию, здесь выходили украинские газеты. Никакой принудительной отправки на работы в Германию, террора или, тем более, геноцида, украинское население Закерзонья на себе в 1939–1941 гг. не чувствовало. Жесткое поведение нацистов в пределах Рейхскомиссариата Украина в 1941–1943 гг. оказалось для представителей всех украинских партий более, чем неприятной неожиданностью.

Так или иначе, в связи с событиями июля-сентября 1941 г. — разгоном немцами бандеровского правительства во Львове и последующим террором против националистов — пути ОУН(б) с немцами разошлись. До 1944 г. никакого сотрудничества между обеими сторонами не было, а в последние полтора года войны оно носило эпизодический характер.

Все это говорит не о парадоксальности мышления бандеров-цев, а об их чёткой политической позиции и возможности договариваться с кем угодно и сражаться против кого угодно ради достижения заветной цели — создания независимой Украины. Даже после войны командование ОУН И УПА приказывало своим бойцам, в случае войны СССР с Западными демократиями и оккупации войсками последних территории УССР, сдать освободителям только меньшую часть оружия… чтобы в случае необходимости оставшиеся автоматы и винтовки выкопать, и (в который раз!) начать партизанскую войну с новыми возможными противниками украинской государственности.

К упомянутым Семирягой «формированиям националистов, созданным при покровительстве немцев», относятся и некоторые мельниковские отряды. Правда, возникли они не в 1941 году, а в 1943 и 1944 гг.

Коллаборационистским формированием ОУН(м) стал сформированный летом 1943 года Украинский легион самообороны (УЛС), состоящий из 3-х сотен. УЛС действовал на Волыни в районе Кременеччины. Бандеровцы, которые к тому времени создали многочисленную УПА, разоружали мельниковцев и включали их в свои ряды. Поэтому под давлением Повстанческой армии УЛС «демобилизовался», то есть перешел на нелегальное положение, но не ушёл в лес. В начале 1944 года на основе УЛС был создан 31-й коллаборационистский батальон СД, хотя неофициально использовалось и старое название — УЛС. Формирование насчитывало 500–600 бойцов. Летом 1944 г. одна чета (рота) УЛС перешла на сторону УПА, большинство же членов УЛС воевало в качестве коллаборационистов до конца войны.

Вторым мельниковским формированием была Буковинская самооборонная армия (БУСА), созданная, как видно из названия, на Буковине (Черновецкая область УССР).

Крымский историк Сергей Ткаченко сообщает, что вооруженное сопротивление на Буковине «до 1943 г. носило название Буковинская самооборонная армия (БУСА), а потом стало частью УПА-Запад. Командиром БУСА был Луговой»[84].