Александр Гогун - Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы

• Название: Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы
• Автор: Александр Гогун
• Издательство: К.І.С.
• Жанр: Публицистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-617-684-085-5

В книге на основе архивных документов, интервью с участниками событий, мемуаров и иных источников рассказывается о деятельности Организации украинских националистов, создании и борьбе Украинской повстанческой армии против немецких оккупантов.

Освещается антипольская этническая чистка, межпартизанская война УПА с Армией Крайовой, коммунистическими отрядами. Немало внимания уделено и действиям советской стороны. Рассматриваются спецоперации по уничтожению или захвату руководителей ОУН и УПА: Евгения Коновальца, Дмитрия Кляч-ковского, Романа Шухевича, Василия Кука, Льва Ребета и Степана Бандеры. Описываются и антипартизанские действия советских органов — от стандартных прочёсываний лесов до орудовавших по сёлам «оборотней в косоворотках». Монография предназначена для специалистов и любителей истории.

---

Его кандидатура удовлетворила не всех, поскольку молодые авторитетные оуновцы-радикалы (Степан Бандера, Николай Лебедь и др.), которые могли бы составить Мельнику реальную конкуренцию, в тот момент находились в заключении.

Тем временем началась Вторая мировая война, нацистская Германия захватила западную часть Польши, и из тюрем и лагерей вышли упомянутые активисты ОУН, в том числе Степан Бандера.

Выйдя на свободу 13 сентября 1939 г., Бандера начал собирать вокруг себя группу недовольных руководством Мельника. Фанатичный лидер выдвинул перед своими сторонниками задачу — создать организованное вооруженное подполье, готовое сражаться с любой силой, стоящей на пути к независимому украинскому государству.

Ситуация в ОУН все больше обострялась. В 1940 г. группа Бандеры обвинила руководство ОУН (группу Мельника) в бездеятельности, пассивности и потворству бывшим польским агентам. Андрей Мельник, в свою очередь, обвинил бандеровцев в неподчинении руководству и расколе партии. С этого момента началась вражда между ОУН(м) и ОУН(б) — мельниковцами и бандеровца-ми, которая позднее, в период советско-германской войны, иногда выливалась даже в вооруженные стычки и убийства.

Этот раскол не преодолен до сих пор. С 1940 года существует две одноимённые, похожие друг на друга, но разные партийные структуры ОУН — два Центральных провода (или просто Провода), разные краевые и районные структуры. В какой-то мере раскол ОУН 1940 года напоминает раскол РСДРП на две партии — РСДРП (6) и РСДРП (м). Причём аналогии видятся не только в наличии одинаковых маленьких буквах в скобках.

Идеология бандеровцев и мельниковцев была практически одинаковая.

Разным было отношение к германскому нацизму: мельников-цы согласны были идти на более глубокий компромисс с Берлином, чем бандеровцы, которые предлагали ориентироваться в деятельности и на другие страны, переправив при необходимости Руководство ОУН в нейтральное государство, например, Швейцарию.

Расходились националисты в вопросах лидерства — ОУН (м) возглавлял более спокойный, опытный и образованный А. Мельник, ОУН (б) — молодой, динамичный и решительный фанатик С. Бандера. Хотя, первоначально Бандера предлагал Мельнику остаться лидером организации, но при этом всю основную работу в партии должны были вести бандеровцы. Мельник такую схему не одобрил.

Были и другие существенные разногласия по персональным вопросам — ещё до раскола группа Бандеры требовала от Мельника ввести в состав Центрального провода членов Краевой эк-зекутивы (т. е. провода) ОУН — 8 человек, что давало бы Банде-ре возможность контролировать Центральный провод. Кроме того, сторонники Бандеры требовали удалить из Центрального провода ОУН сторонников Мельника Ярослава Барановского и Емельяна Сеника-Грибовского (их обвиняли в сотрудничестве с польской полицией). Существенные расхождения были и в тактических вопросах: ОУН (б) старалась действовать по возможности активно и более радикальными методами.

«Кратко оценивая программные расхождения обоих флангов ОУН, один из харьковских националистов обозначил их так: по-мельниковски, это значит “сначала даст Бог, а потом возьмем сами”, а по-бандеровски — “сначала возьмем сами, а потом даст Бог”»[38].

Бандеровцам не хватало руководящего состава, а мельниковцы испытывали недостаток в активистах нижнего звена. То есть мельниковцев в какой-то степени можно назвать эмигрантской интеллигентской организацией, а бандеровцы были людьми более низких социальных слоёв, проживающими в Западной Украине.

Примерно две трети оуновцев вошло в ОУН (6), треть — в ОУН (м).

В апреле 1941 года бандеровцы созвали в Кракове альтернативный мельниковскому Второй сбор ОУН, где решения мель-никовцев были аннулированы, а Проводником ОУН был провозглашен Степан Бандера. Андрей Мельник и его сторонники не признали решения бандеровцев. Решения этого съезда, официально называвшегося Второй чрезвычайный великий конгресс ОУН(б) — бескомпромиссная борьба против СССР, создание независимой Украины с границами, доходившими до Волги и Северного Кавказа и т. д. — были переведены на немецкий язык и отправлены руководству гитлеровской Германии[39].

Второй сбор бандеровцев уделил особое внимание рассмотрению различных аспектов национального вопроса, касавшегося определения целей и форм отношений украинцев с представителями других национальностей, проживающих как на территории гипотетической независимой Украины, так и в сопредельных государствах.

«Польский вопрос» в постановлении Второго сбора решался в плоскости борьбы против «оккупационных» поползновений со стороны поляков: «ОУН борется с акцией тех польских группировок, которые хотят восстановить польскую оккупацию украинских земель. Ликвидация противоукраинских акций со стороны поляков является предварительным условием нормализации отношений между украинской и польской нациями»[40].

Отношение Второго сбора к евреям не получило самостоятельного звучания, но было вписано в контекст общего противостояния «московскому империализму»: «Евреи в СССР являются преданнейшей опорой господствующего большевицкого режима и авангардом московского империализма в Украине. Противоев-рейский настрой украинских масс использует московско-боль-шевицкое правительство, чтобы отвлечь их внимание от действительного виновника бед, и чтобы в час взрыва направить их на погромы евреев. Организация украинских националистов борется с евреями как с опорой московско-Большевицкого режима, одновременно осведомляя народные массы, что Москва — это главный враг»[41].

Таким образом, радикалы ОУН(б) считали своими основными врагами польских и московских «империалистов» (в одной из песен оуновцев 1930-х гг. были и такие строки: «уничтожим кроваво Москву и Варшаву»). Евреи в этой связи рассматривались как третьестепенный враг.

Бандеровцы резко противопоставили себя остальным партиям: «ОУН борется со всеми оппортунистическими партиями и эмигрантскими группами, в частности с мелкобуржуазной (sic! — А. Г.) группой попутчиков национализма А. Мельника, гетманцами, УНР, эсерами, эндеками, ундистами (т. е. членами УНДО. — А. Г.), ФНЕ (Фронт национального единения. — А. Г.), радикалами, клерикалами (т. е. Украинской католической национальной партией. — А. Г.) и всеми другими, которые разбивают единый фронт борьбы украинского народа и ставят украинское дело в зависимость от исключительно внешних, т. н. удачных условий»[42].

Одной из задач ОУН(б) было: «Бороться с украинскими нереволюционными, оппортунистическими, масонскими организациями, группами и течениями, раскрывать их вредную работу и демаскировать их всюду, где они появятся…

Демаскировать все те группы и течения, которые, хоть и выступают против сегодняшнего большевицкого режима, но в действительности являются замаскированными московскими империалистами и как таковые являются врагами освобождения Украины и порабощенных Москвой народов»[43].

В общем, с точки зрения бандеровцев, кругом были сплошные ренегаты, масоны и замаскированные агенты большевиков, и одни лишь члены ОУН(б) могли считаться патриотами Украины. Впору еще раз вспомнить цитированное выше утверждение ветерана ОУН о том, что «тоталитаризма в украинских националистах не было ни грамма»…

Все партийные расколы и планирование будущей деятельности происходили на фоне масштабных международных событий. В сентябре 1939 г. Польшу поделили Гитлер и Сталин, при этом большая часть Западной Украины отошла последнему[44].

К УССР добавилось 6 областей: Ровенская, Волынская, Львовская, Тернопольская, Станиславская, Дрогобычская (сейчас Дро-гобычская область входит в состав Львовской).

В конце июня — начале июля 1940 г. Красная армия заняла также Бессарабию и Северную Буковину, и к УССР прибавилось еще две области: Черновицкая (Северная Буковина) и Измаиль-скал (черноморское побережье между Днестром и Дунаем, т. е. Южная Бессарабия). В последней области ОУН практически не действовала.

На всех территориях бывшей польской и румынской Украины началась советизация, из всех мероприятий которой местное население наибольшее внимание обратили на изменение системы власти и начатый этой властью террор.

Жители православной Волыни к началу Второй мировой войны отлично помнили царское чиновничество, в своё время так едко высмеянное украинцем Николаем Гоголем. Чуждая польская бюрократия также не вызывала у них тёплых чувств. Однако, когда пришла «народная власть», местное население почувствовало разницу между бюрократией и номенклатурой. Волынянин Тарас Бульба-Боровец описывал советизацию со смесью гадливости и омерзения: «Райпартком новой аристократии с кучей первых, вторых, третьих, им же нет конца, секретарей. Райисполком, райЗАГС, райпродпромкооперация, райнарсуд, рай-заготхлеб, райзаготскот, райзаготптица, райуголь, райторг, рай-леспром, райзаготкож, раймолоко — да советских „раёв" не перечислить. И в каждом таком «раю» больше чиновников-дар-моедов, чем в бывшей губернской царской управе в Житомире. Напротив в прошлом „раю" — волости — сидел один старшина с писарем и сторожем. Кто ж всю эту „райскую" саранчу бюрократических дармоедов будет кормить? Они же паразитируют на народе, как вши на тифозной жертве»[45].