Луиза-Франсуаза - Серпомъ по недостаткамъ

• Название: Серпомъ по недостаткамъ
• Автор: Луиза-Франсуаза
• Жанр: Альтернативная история

Простой студент, как обычно, попадет в прошлое, чтобы спасти Россию (как показывает практика, спасть Россию нужно практически постоянно). Но получится ли у него совершить этот знаменательный подвиг, если он забыл ноутбук?

---

Честно говоря, это было не очень сложно. Когда-то, увлекшись "теплым ламповым звуком", я посмотрел на ютубе фильм про то, как какой-то иностранный мужик сам делал лампы из стеклянных трубок и всяческой фигни. А в комментариях к фильму прочитал, что делал он их неправильно, без геттера, поэтому лампы его больше часов пятидесяти не проживут. В связи с этим я прочитал и про геттер – и затем честно на этот "теплый ламповый" начхал. Но в памяти все же кое-что сохранилось.

Самое главное – теперь у меня было сколько угодно вольфрамовой проволоки. Если угодно не больше пары килограмм: Комаров, после того как я узнал про использование Машкой молибдена, был озадачен получением проволоки именно из вольфрама, причем – по возможности – уже в сплаве с торием. Но вменяемые люди мне быстро объяснили, что вольфрам фиг расплавишь. Однако, из памяти я тогда извлек информацию, что есть такая штука – порошковая металлургия. Когда спекают порошок разных металлов, вроде. Ну Комаров его и спек: где-то килограмма два без тория и килограмма три – с одним процентом тория. Сейчас он потихоньку строил в Царицыне, напротив завода (и вокзала) отдельный небольшой завод для производства вольфрамовой проволоки, но именно что потихоньку: килограмма нити достаточно для изготовления примерно ста пятидесяти тысяч ламп накаливания, так что никто никуда не спешил. Впрочем, пока и строился не сам завод, просто Комаров купил (очень недешево) усадьбу на углу Гоголя и Волжской – точно напротив "железнодорожных" домов и сейчас как раз пока на ее месте строил четырехэтажный дом для железнодорожного начальства. А на месте старых домов, по письменной уже договоренности с дорогой, он и поставит "вольфрамовую" фабрику.

Ну а молибдена для вводов и держателей у нас теперь было просто завались, ведь закупку сырья в свое время поручили Камилле, и… в общем, молибдена было очень много.

Первую лампу – триод – мы изготовили как раз к седьмому ноября. Причем сразу в шести экземплярах. Казалось бы – ну чего там делать три-то с лишним недели? Если, конечно, не считать необходимости трижды откачивать воздух ртутным насосом и каким-то образом (не имея высокочастотного сварочного аппарата) сваривать многочисленные детальки. Но вот геттер… Вроде и идея простая: испарил этот самый барий на раскаленной нити, он на колбу осел – и давай остатки воздуха поглощать! Вот только кто бы этому барию сказал, что коротить контакты внутри лампы категорически нельзя… В общем, пару дюжин ламп пришлось просто выкинуть, но в конце концов что-то приемлемое получилось.

Заодно сделал и простенький динамик. И даже угольный микрофон. Ну, как сделал… Заказал шведский телефон (дорогая штука, между прочим!) и разобрал. Все же не напрасно в институте людям физику преподают: у меня хватило знаний сделать между микрофоном и сеткой лампы гальваническую развязку из бумажного конденсатора. Так что седьмого ноября я торжественно взял в руки микрофон (уже не боясь, что меня шарахнет током) и не менее торжественно произнес "С праздником, дорогие товарищи!".

Ну что, чувствительный микрофон попался – дикий рев в динамике подсказал мне, что неплохо бы что-то сделать насчет положительной обратной связи. Впрочем, провод к микрофону я почему-то взял метров пяти длиной, поэтому когда зашедший вечером Илья поинтересовался, что же за странный агрегат стоит на столе вместо традиционного самовара, я совершенно естественно (из коридора) выдал знакомую с детства сентенцию "Мальчик, пошел нафиг!"

Дарья, уже переставшая креститься при издающихся динамиком звуках, добавила гротеска в общую картину, успокаивая вскочившего со стула Илью:

– Сидите, Илья Ильич, сидите, это он так шутит…

Вскочил Илья неспроста: двухваттный динамик, да еще довольно паршивого качества, звук издает довольно громкий и противный. Но зато потом, когда он все же сел, поднять его стало трудновато. Где-то в девять ушла домой Машка, через полчаса и зевающая Дарья поделала всем спокойной ночи и отправилась на боковую – а я все рассказывал Илье, как электроны в вакууме с катода на анод бороздят просторы Вселенной.

В начале одиннадцатого я все же, сообщив Илье, что не желаю лютой смерти из рук Елены Андреевны, смог отвести его домой. А восьмого утром даже сказал, что продолжение лекций по электронике последует не раньше, чем строящийся тепловоз притащит первый эшелон с углем на газовый завод. Но уже в субботу десятого ноября мне пришлось делиться знаниями с обеими членами этой семейки. И мне показалось, что Елена Андреевна как-то быстрее улавливает суть процессов – вероятно, отсутствие "современных" знаний об атоме не мешало воспринимать концепции свободно летящих в вакууме электронов, Илья же, выяснив наконец, что у ламп КПД измеряется процентами, а мощности для тепловозных моторов все равно не хватит, интерес начал довольно быстро терять. К теории – он уже успел предложить поставить "матюгальник" станционному диспетчеру, раздающему указания рабочим и машинистам. Ну что, тоже вещь полезная…

Жалко, что к Арсеньеву я снова не попал – некогда было. Я написал Дмитрию Гавриловичу "покаянное" письмо, пообещал выбраться в Пермь уже весной – но, честно говоря, не был в этом уверен. Зато свое обещание по поводу продовольственной помощи выполнил на сто процентов, особо даже не напрягаясь. В смысле – не тратя силы на доставку продуктов трем миллионам жителей губернии – или сколько их там голодали. До морозов – с благословения Дмитрия Гавриловича – силами Мешкова и его "Сельхозстроя" были выстроены большие продовольственные склады в Перми и Екатеринбурге, куда только по Каме (а в Екатеринбург – ещё и по железной дороге из Перми) было завезено четверть миллиона пудов (четыре тысячи тонн) разного зерна, главным образом – бобов (то есть черной фасоли). Вот с чем-чем, а с дровами в губернии проблем особых не было, да и климат требовал, чтобы печи в избах топились чуть ли не внепрерывную, так что здесь продукт оказался очень к месту. Ну а развозкой бобов по многочисленным деревням занялась, по указанию того же Дмитрия Гавриловича, полиция.

Не знаю, хмыкал ли Арсеньев, читая мое письмо с этим предложением, или глубокомысленно хмурил лоб, но предложение мое он принял. А у меня для такого предложения было два резона. Первый, понятно – укрепления доверия ширнармасс к полиции как таковой. А второй резон был свойства сугубо технологического: полицейские радостно занимались "бета-тестированием" моего нового девайса.

Володя Чугунов в Ярославле совсем освоился и резиной снабжал не только Ковров и Царицын, но и чуть ли не половину Российской Империи (не по площади, а по населенности). Саратовский каучуковый завод в сутки выдавал Володе по двадцать восемь тонн сырья, и последний минимум двенадцать из них превращал в галоши, резиновые сапоги, кеды и прочие товары народного потребления. Ну а остальные шестнадцать превращались в шины, всяческие ремни для разнообразных трансмиссий, прочие технологические изделия. И вот среди этих прочих появилась забавная лента.

Давно уже я умудрился купить у соседей-французов две тысячи пудов стального четвертьлинейного листа для изготовления роликовых цепей. У меня же глаз – буквально алмаз: коэффициент преломления куда как больше чем у какого-нибудь стекла. Вот он и "преломил" воспоминания о велосипедной цепи таким экзотическим образом. Понятно, что для изготовления мотоцепей всё же пришлось закупать нормальную полулинейную сталь, причем вообще шведскую, легированную. А эти две тысячи пудов куда я только не тратил! Кабины моих тракторов из нее клепал, женщинам автомобили строил – все не кончается, зараза… тем более, что половину я сразу успел нарезать на ленты для вырубки цепных звеньев.

И вот Володя вместе с Папашей Мюллером придумал, как такие цепи использовать: соединяя их по несколько штук параллельно двухдюймовыми перемычками и запрессовывая их в резину они получили достаточно прочную ленту для транспортеров, которыми Генрих Алоизович стал поднимать глину и известь из карьеров. Понятно, что сталь эта закончилась мгновенно и пришлось Саратовскому заводу катать ее еще и еще. Ну а я, увидев плоды инженерной мысли, заказал "такую же, но без крыльев" – и Володя стал мне в Царицын присылать "ленты для транспортеров" шириной в сорок сантиметров и длиною в два с половиной. Закольцованные.

Небольшая модификация конструкции тяжелого мотоцикла – и вот с конвейера Царицынского завода поползли снегоходы с очень оригинальным названием "Буран". Эти-то "Бураны" и начали активно "тестировать" пермские полицейские. Тестирование шло довольно успешно: с прицепом-"лодочкой" машина довольно легко тащила по снегу двадцать пудов груза (при двух седоках), а по льду замерзшей реки – так и вовсе пудов тридцать. К моему удивлению, особых рекламаций на "Бураны" не поступало – резиновые гусеницы морозы выдерживали сносно, а моторы тоже оказались весьма качественными. Вдобавок, поскольку я в Пермь посылал и качественное масло, и приличный бензин в нужных количествах, полиции не приходилось заправлять двигатели всякой дрянью – что тоже способствовало долголетию движков.