Людмила Шапошникова - Мудрость веков

• Название: Мудрость веков
• Автор: Людмила Шапошникова
• Жанр: Эзотерика

Автор этой книги Людмила Васильевна Шапошникова — известный ученый, индолог, писатель, вице-президент Международного Центра Рерихов.

Более двух десятилетий назад в поле научного и человеческого интереса Л.В.Шапошниковой оказалась великая семья Рерихов и их философское Учение Живой Этики. Шапошникова повторила маршрут знаменитой Центрально-Азиатской экспедиции Рерихов. Многолетняя дружба связывала ее со Святославом Николаевичем Рерихом.

Перу Л.В.Шапошниковой принадлежит около двухсот печатных трудов. Их библиография приведена в конце книги.

Предлагаемое издание — юбилейное. Оно приурочено к семидесятилетию со дня рождения и сорокапятилетию научной и литературной деятельности Людмилы Васильевны Шапошниковой. В книге собраны ее статьи последних лет, посвященные осмыслению и развитию проблем Учения Живой Этики. Автора отличает глубина содержания в сочетании с ясной, доступной формой изложения.

Мы уверены, что каждый, взявший в руки книгу, — и тот, кто серьезно занимается изучением философского наследия Елены Ивановны и Николая Константиновича Рерихов, и тот, кто впервые с ним знакомится, — непременно найдет для себя немало интересного и полезного.

На обложке: фрагмент картины Н.К.Рериха «Агни-Йога»и фрагмент изваяния фараона Рамзеса II (Египет)

---

Он считал, что наука сама по себе должна быть подвижна и способствовать энерго-информационному обмену. Созданный им в Индии Институт Гималайских исследований работал методом ашрама. Далекие и близкие экспедиции, собирание разнообразного научного материала в самых неожиданных местах Гималайского региона, а затем его обобщение приносили самые плодотворные результаты. Так веха древности послужила важным основанием для развития нового подхода к научным исследованиям, к научной подвижности. «Нужно то, что индусы так сердечно и знаменательно называют „ашрам“. Это — средоточие. Но умственное питание ашрама добывается в разных местах. Приходят совсем неожиданные путники, каждый со своими накоплениями. Но и сотрудники ашрама тоже не сидят на месте. При каждой новой возможности они идут в разные стороны и пополняют свои внутренние запасы. Недаром давно сказано, как один настоятель монастыря, когда братия уходила в странствия, говорил: „Наша обитель опять расширяется“[549]. В эпохи, когда исторический процесс вновь набирал свою энергетику, когда возникало осознание духовных ценностей и культура становилась критерием жизни, происходили изменения к лучшему, начиналось возрождение и побеждали силы созидания. Волна материи достигала своей высшей точки, на какое-то время задерживалась в ней и вновь начинала скользить вниз, чтобы потом взлететь пенным гребнем. В этой высшей точке и шло эволюционное творчество, возникали возможности объединения и динамичного духовного продвижения. „После разрушений и отрицаний во всей истории человечества создались целые периоды созидания. В эти созидательные часы все созидатели всех веков и народов оказывались на одном берегу“[550]. Рерих обладал удивительной способностью единой фразой обозначить сложнейший процесс: „…созидатели всех веков и народов оказывались на одном берегу“. Иными словами, вновь активизировались все предыдущие культурные накопления, которые до времени казались погребенными под толстым слоем пыли упадка и забвения. Рерих пристально следил за этим движением истории и видел, как странная и загадочная закономерность определяет даже открытия и нахождения, которые выносила на поверхность Земля, как бы давая понять, что наступил срок того, что необходимо людям для эволюционного продвижения. С этой точки зрения, необычной и неожиданной для нас, Рерих рассматривает даже археологию. Он ощущал, как никто другой, единый и целостный процесс движения материи человеческой истории. Он родился историком, как рождаются музыкантами, художниками, поэтами. В нем с самого начала жила историческая интуиция, историческое предвидение, подкрепленное позже философией его Учителей.

„В истории человечества, — писал он, — поучительно наблюдать знаменательные волны открытий. Нельзя сказать, чтобы они зависели лишь от случайно возбужденного интереса. Вне человеческих случайностей, точно бы самые недра земли в какие-то сужденные сроки открывают тайники свои. Как бы случайно, а в сущности, может быть, логически предуказано, точно бы океанские волны, выбрасываются целые гряды знаменательно одноподобных находок. Так и теперь, после Венгрии, после Кавказа и Сибири, появились прекрасные находки Луристана, среднеазиатских пространств, а теперь и Алашани и Ордоса, и, вероятно, многих других как бы предназначенных местностей.

Знаки великих путников выступают не случайно, и потому особое внимание к ним тоже далеко от случайности. Словно бы недра земли раскрываются и поучают, когда нужно, богатствами, накопленными ушедшими племенами. Великие путники оставляют знаменательные знаки“[551]. Это „вне человеческих случайностей“ свидетельствовало о том, что Рерих достаточно хорошо себе представлял объективные силы, действовавшие в океане человеческой истории. Он писал о высшей справедливости истории, которая вопреки стараниям людей объективно оценивает события и судьбы и запечатлевает эти оценки в материи человеческого духа. Введение в историю категории космического сознания, которое кристаллизует ценности, отбирает то, что помогает двигаться по ступеням Космической эволюции, и предает забвению факторы, мешающие, разрушающие или незначительные, является совершенно новым подходом к философии истории.

И сам человек, и сам народ являются носителями Космических Законов, которые складывают судьбу индивидуума и судьбу целой нации. В этой судьбе есть та предопределенность, которая обусловливается Великим Законом Кармы, или Космическим Законом причинно-следственных связей. Карма выбирает тех, кто является субъектом истории, влияет на последнюю и двигает ее. „Жанна д'Арк, — размышляет Рерих, могла остаться сельской провидицей, могла пророчествовать и исцелять. Могла окончить работу почитаемой аббатиссой, а не то и уважаемой гражданкой. Ко всему были пути. Но Великий Закон должен был в ней найти еще одно светлое свидетельство Истины. Пламень ее сердца, пламень костра — венец пламенный, все это далеко поверх обычных законов. Даже поверх обычного воображения человеческого“[552].

Вот эти „светлые свидетельства Истины“, проявляющиеся в творческих личностях, и есть те „светлые вехи мира“, по которым движется история человечества, составляющая временно-пространственную основу его эволюции.

Рерих увязывал движение космических энергий, изменение коры Планеты и перемещения человечества, которые были вызваны рядом крупнейших событий XX века, в одно единое целое, в котором каждая часть взаимодействовала с остальными.

„С 1914 года человечество пришло в космическое беспокойство… Все поднялось. Все поехало“[553]. Ощущая это „космическое беспокойство“, он хорошо понимал, что судьбы народов приведены в движение таинственными энергетическими изменениями, происшедшими в самом Космосе. „Космическое беспокойство“ предвещало не только долгую Великую войну, но и качественные эволюционные изменения. На рериховских пророческих полотнах возникали сюжеты, которые получили свое реальное истолкование много позже. „Решительно во всем чувствуется поворот рычага эволюции. Или предстоит быстрое одичание и разрушение, или возможно чудесное преображение жизни“[554]. Космический Закон свободной воли предоставлял человечеству выбор: или разрушение, или преображение. История всего XX века явилась полем борьбы этих двух основных эволюционных тенденций. Разрушение означало хаос, преображение — победу Космоса. XX век готовил человечество к переходу на новый эволюционный виток. И от самого человечества, от его осознания происходящего зависело, сорвется ли оно с прямой, ведущей вверх к новому витку, или преодолеет эту высоту и выйдет на более высокую космическую орбиту. Рерих видел те эволюционные изменения, которые уже происходили в земной жизни и которые он называл „знаками“. „Знаки новой эволюции стучатся во все двери. Чудесные энергии, могущественные лучи, бесчисленные открытия стирают условные границы и изливаются в трудах великих ученых. Древность выдает нам свои тайны, и будущее протягивает свою мощную руку восхождения“[555].

Научный взрыв 20-х годов был знаком эволюции. Поворот крупнейших ученых к древним философским системам Востока также был знаком эволюции. Этих знаков с начала века уже накопилось довольно много. С годами их число увеличивалось. В эти знаки вписывались работы Вернадского, Циолковского, Нильса Бора, Тейяра де Шардена, Чижевского. Наука сама становилась эволюционным знаком, предвещая небывалые в этом отношении изменения. Однако сама суть XX века несла в себе альтернативную неустойчивость, борьбу противоположений и возрастающее на этом фоне взаимодействие космических сил с судьбами земных народов. Все это безмерно увеличивало ответственность человечества за свое будущее и будущее Планеты. Но очень немногие сознавали это. Люди продолжали жить своей обычной жизнью, которая, как казалось им, не имела никакого отношения ни к Космосу, ни к новым научным теориям, ни к идеям Живой Этики, ни к призывам и тревоге, звучащим в рериховских очерках и полотнах. Или…или — перед человечеством стоял выбор. На фоне этого и разворачивалась эволюционная драма XX века.

Рерих был в своей последней экспедиции, когда Планета медленно, но верно стала вползать в Мировую войну. Он физически ощущал, как густая тьма человеческого озлобления и невежества надвигается на Землю. И он звал к Свету, но его не слышали. Свет означал культуру, сотрудничество, объединение, расширение сознания. Словом, все, что имело эволюционный характер и служило опорой духовному продвижению человека. Каждый несущий Свет должен охранять его: „…прикройте это священное пламя всею одеждою вашею, сохраните его всеми помыслами; сами видите, насколько велико сейчас ожесточение“[556]. Тема Света и тьмы, тема борьбы Космоса и хаоса нарастала и в его художественных произведениях, и в его литературных трудах по мере приближения Планеты к роковой черте новой Великой войны.