Иван Золотарь - Записки десантника

• Название: Записки десантника
• Автор: Иван Золотарь
• Издательство: Военное издательство Министерства обороны Союза ССР
• Жанр: О войне
• Год: 1960

Золотарь Иван Федорович — автор книги «Записки десантника» — в годы войны с гитлеровской Германией в течение трех лет командовал партизанскими отрядами, соединением. На страницах повести он рассказывает о том, как мирные советские люди — недавние школьники, рабочие, интеллигенты — стали народными мстителями, бесстрашными, находчивыми, неуловимыми. В центре повествования — подвиги молодых разведчиков. В их поступках много увлекательного, романтического. Все действующие лица — не вымышленные люди, и все названы своими именами. Фамилии изменены только для ряда эпизодических фигур из вражеского лагеря.

---

Так Вильденмайер вел себя и на допросе.

Он долго доказывал, что его принимают за кого-то другого, а что на самом-то деле он — русский военнопленный Евгений Воробьев, в чем не трудно убедиться, если запросить Большую землю, — пусть там проверят, он из Омской области, уроженец такого-то села и прочее и прочее. И лишь когда понял, что мы хорошо знакомы с его разведывательной деятельностью, давно за ним следили и знаем его настоящее имя, лишь тогда сдался и развязал язык.

Показания его были весьма ценны. Он обучался в двух разведывательных школах: в Дахау и Нюрнберге. Специализировался для работы в Советском Союзе. От него мы узнали, что НТСНП — белоэмигрантская организация, являющаяся ширмой для прикрытия специальной службы «Абвера». Созданная русскими белогвардейцами еще в начале двадцатых годов в Белграде, эта организация при содействии сперва французской, потом английской и, наконец, немецкой разведки вербовала белоэмигрантов и их детей во Франции, в Японии, на Балканах, в Америке, в Африке, в Англии и в других странах с целью подготовки диверсантов, террористов и разведчиков для заброски их в Советский Союз. Одним из наиболее активных лидеров НТСНП был проживавший в то время под Берлином бывший белогвардейский генерал Краснов, но настоящим хозяином этой организации была гитлеровская военная разведка. После нападения фашистской Германии на Советский Союз центральный штаб НТСНП был переведен из Парижа в Берлин и здесь, по требованию немецкой разведки, повел усиленную работу по отбору среди попавших в плен советских военнослужащих неустойчивых элементов для вербовки и заброски в тыл Советской Армии.

В отличие от оперативной разведки, находившейся в Борисове в ведении Нивеллингера, разведчики из борисовского штаба НТСНП забрасывались на советскую территорию на длительное оседание.

Вильденмайер назвал всех разведчиков, заброшенных в ряды партизан как им самим, так и его предшественником, рассказал о методах подготовки диверсантов в специальных школах, сообщил местонахождение таких школ и фамилии их руководителей.

Все его показания были незамедлительно переданы на Большую землю.

«Вы проиграли, полковник!»

Тем временем разведчики группы Качана продолжали подготовку к захвату Нивеллингера.

К сожалению, события, развернувшиеся в связи с делом Кубе, отвлекли меня от этой операции. Когда посланный Качаном из Борисова Николай Капшай, прошагав без отдыха весь путь от города до базы, доложил, что к проведению операции все готово и группа ждет нашего сигнала, я собирался выехать под Минск и отложить эту поездку не мог. А операция по захвату Нивеллингера тоже была очень серьезной и важной, и я поручил Рудаку лично возглавить ее.

— Прислушивайся к мнению Капшая, — напутствовал я Рудака. — Он парень смышленый и, пожалуй, лучше других в состоянии найти выход из самого сложного положения.

— Я и сам так думаю, — ответил Рудак, любовно поглядывая в сторону молодого разведчика. — Надо бы дать ему передохнуть с дороги. Как ни говорите, а сорок пять километров без остановки — не шутка! Погляди, еле на ногах держится.

Но от продолжительного отдыха Капшай наотрез отказался, и в тот же день, как только стали сгущаться сумерки, он, Рудак и Василий Андреев вышли в Борисов. Несколько километров я провожал их, потом мы распростились. Разведчики давно уже растаяли в темноте, а я все стоял, глядя в ту сторону, куда они ушли. Было и досадно и больно, что именно сейчас я должен расстаться с ними. Но делать было нечего, и я направился обратно в лагерь, чтобы готовиться к выходу в противоположном направлении.

О подробностях операции я узнал впоследствии.

В город разведчики, как обычно, вошли на рассвете. Остановились на квартире бургомистра Парабковича. Утром в окно они увидели Нивеллингера, направлявшегося из дома в центр города.

— Ого! Не человек, а настоящий бегемот, — удивился Артур. — Такую громадину нелегко будет тащить. Смотрите, какой высокий и толстый?

По сведениям, полученным Качаном от Касперовича, Нивеллингер в этот вечер собирался идти с женой в театр. Это обстоятельство благоприятствовало осуществлению задуманного плана. День, проведенный в доме бургомистра, разведчики использовали для обсуждения всех деталей. Качан организовал Рудаку встречу с Касперовичем, и тот подробно рассказал о планировке своего дома и об обстановке в комнатах. Изучив все это Рудак распределил между разведчиками роли, наметил кратчайший маршрут выхода из города и меры предосторожности на случай непредвиденных обстоятельств.

В семь часов вечера Касперович дал знать, что Нивеллингер с женой ушли в театр и, стало быть, вернутся не раньше чем через три — четыре часа. Но они могли по каким-либо внезапным причинам вернуться и раньше, поэтому разведчики решили немедленно переместиться во двор Касперовича.

Казимир уже поджидал их и, указав место, где должен был спрятаться во дворе Артур, повел остальных к дому. Заранее изготовленным ключом отпер дверь, впустил разведчиков в дом и снова запер дверь.

Разведчики рассредоточились по комнатам: Борис и Николай заняли места у входной двери, Рудак, Федотов и Андреев — у двери, ведущей из кухни в столовую.

Потянулись томительные часы ожидания. Время от времени мимо темных окон проходили группы немецких солдат. «Черт возьми, — с тревогой думал Рудак, — как же нам удастся протащить в такой обстановке этого толстого дьявола?».

Страшно хотелось курить, но на это наложен строгий запрет. Хотелось приникнуть к окну и посмотреть, что происходит на улице. Но к окну подойти нельзя, чтобы как-нибудь случайно не выдать себя. Наблюдение за улицей ведет Казимир, за двором — Артур. В случае опасности они дадут знать.

Равномерно и однотонно тикают стенные часы, но стрелок в темноте не видно. Разведчики стоят не двигаясь и не разговаривая — на это тоже наложен запрет. «Сколько же мужества, выдержки, терпения, веры в правоту нашего дела должны иметь Борис, Николай и Артур, чтобы на протяжении многих месяцев так вот, часами, выжидать врага в его логове, где из-за каждого угла на тебя готов обрушиться град пуль!», — размышлял Рудак. Несколько раз ему казалось, что шаги у дома замедляются, что солдаты входят во двор… Рудак замирал, превращался в слух. Но проходила минута, другая, и шаги удалялись, снова наступала тишина — гнетущая, тревожная.

И вот, наконец, условный стук Казимира в окно: два удара один за другим, третий — после паузы. Это означает: «Нивеллингер возвращается вдвоем с женой. Охраны нет». А через минуту послышались шаги на крыльце, звук ключа, поворачиваемого в замке, скрип двери. Луч карманного фонарика освещает прихожую. Пора!

На грузного полковника с двух сторон набрасываются Николай и Борис. Артур и Казимир в это время утащили обратно во двор перепуганную жену полковника.

Обхватив Нивеллингера сзади, Николай хотел стиснуть его своими стальными руками так, чтобы тот обессилел, но почувствовал, что длины рук не хватает, чтобы крепко сомкнуть их на животе… Нащупал кобуру, ухватился за нее и повис на ремне.

— На помощь! — что было сил заревел по-немецки Нивеллингер и, превозмогая тяжесть навалившихся на него двух мужчин, пошире расставил ноги, как это делают борцы.

Борис попытался зажать ему рот, но, получив сильный удар в ухо, еле устоял на ногах. Тут подоспели остальные разведчики. Но и пятерым нелегко было справиться с этим атлетом. Он был так силен, что пятерых протащил за собой до двери. Все это время то один, то другой партизан пытался заткнуть ему рот и скрутить руки, но не в силах был это сделать. Еще два или три раза полковник прорывался с короткими вскриками, до костей прокусил два пальца Рудаку и чуть было не откусил пальцы Николаю.

Кто знает, сколько бы еще продолжалась эта возня и не услыхал ли бы кто-нибудь со стороны изредка раздававшихся хриплых вскриков о помощи, если бы Николай не догадался применить новое средство. Он включил на миг карманный фонарик и в его свете подсунул под нос полковника дуло пистолета.

— Еще одно движение или крик, и я стреляю! — пригрозил он по-немецки.

И Нивеллингер сразу обмяк и прекратил борьбу.

— Мы партизаны, — сказал Рудак по-русски. — Предлагаем вам сдаться без шума. В противном случае — смерть на месте.

Нивеллингер всем своим видом давал поднять, что смирился. Он даже не стал разыгрывать из себя не знающего русский язык.

— Вы проиграли, полковник! Узнаете? — подошел к нему вплотную Федотов.

Нивеллингер отвернулся и что-то промычал по-немецки. А через минуту совершенно спокойно спросил по-русски:

— Что же вам надо от меня?

Ничего не скажешь, это был опытный разведчик и, видимо, умел владеть собой. Вероятно, он пытался трезво оценить обстановку и принять для себя решение.