Карен Брутенц - Тридцать лет на Cтарой площади

• Название: Тридцать лет на Cтарой площади
• Автор: Карен Брутенц
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-7133-0957-5

Автор – бывший заместитель заведующего Международным отделом ЦК КПСС и советник Президента СССР, современник «сталинских побед», хрущевской «оттепели», брежневской контрреформации, горбачевской перестройки, ельцинской России. Он со знанием дела рассказывает о том, чего добивалась политика СССР в развивающихся странах, о её месте в борьбе двух сверхдержав, её растущей неэффективности по мере дряхления режима и его руководства. Впервые – притом без прикрас – рассказывается о Международном отделе ЦК КПСС, его структуре и функциях, его людях. Читатель узнает, как в реальности принималось решение об афганском походе и как влиятельные силы в администрации США делали все, чтобы «не спугнуть» это решение. Всей своей книгой автор пытается дать ответ на вопрос, почему распался Советский Союз. Книга адресована тем, кто интересуется нашей политикой и нашим недавним прошлым; она рассчитана и на широкого читателя.

---

С началом президентства Дж. Картера (январь 1977 г.), казалось, стала складываться более благоприятная обстановка для поисков путей ближневосточного урегулирования. Трудно определенно сказать, почему США решились предпринять совместные с СССР усилия на Ближнем Востоке и в конечном счете согласились на опубликование 1 октября 1977 г. заявления Вэнса – Громыко. Конструктивный отклик госсекретаря Вэнса (вопреки возражениям Бжезинского, он получил «добро» от президента на зондаж прибывшего на сессию ООН Громыко) был неожиданным, и советской делегации пришлось действовать без директив из Москвы.

Надо думать, причин было несколько, но основная, по?видимому, состояла в том, что переход Садата к проамериканской линии не дал эффекта, на который рассчитывал Вашингтон, напротив, Египет оказался изолированным. К приходу в Белый дом Картера уже обнаружились пределы возможностей ближневосточной политики США, становилось ясно, что курс на сепаратные соглашения в общем?то выдохся. Крепло убеждение, что без Советского Союза урегулирование продвинуть не удастся. Оно нашло отражение в докладе «Мир на Ближнем Востоке», подготовленном на рубеже 1976–1977 годов в Бруклинском институте, прежде всего У. Квандтом, занявшим вскоре пост заведующего ближневосточным департаментом в Совете национальной безопасности и советника президента. Как он мне рассказывал, у них были две главные идеи: о важности комплексного подхода к проблеме и о необходимости для США (естественно, не в ущерб себе) взаимодействовать с СССР, поскольку он «объективная реальность» и располагает существенным влиянием в регионе. Новая администрация отнеслась к докладу с большим вниманием.

Сыграло свою роль и то, что Картер, взвешивая перспективы ближневосточной политики США, провел переговоры с рядом арабских лидеров. В апреле и мае 1977 года состоялись его встречи с Садатом, королем Иордании Хусейном, президентом Сирии Асадом, саудовским наследным принцем Фахдом. США добивались, но, очевидно, безуспешно, согласия с идеей прямых переговоров с Израилем без участия Организации освобождения Палестины (ООП).

Еще одно обстоятельство – стремление Картера обозначить свое президентство крупными внешнеполитическими сдвигами и его ориентация на серьезное улучшение отношений с Советским Союзом, на расширение с помощью этого и борьбы за права человека американского влияния в Восточной Европе.

Кстати: многие в США считают, что президентство Картера во внешнеполитическом плане – и особенно применительно к отношениям с СССР – было слабым или даже неудачным, основанным на идеалистических посылках. На мой взгляд, это абсолютно ошибочное представление. Напротив, следует воздать должное Картеру, который, можно сказать, перенес сражение в стан противника, выдвинул на первый план то, что в конечном счете оказалось самым острым и эффективным оружием против СССР: права человека. Рейган же своей политикой грубого агрессивного «навала» вел, повторяю, азартную игру, которая при ином руководстве Советского Союза могла бы привести на порог ядерной катастрофы.

Как бы то ни было, на фойе нового витка разрядки ближневосточная проблема тоже, по?видимому, стала размораживаться. Через два месяца после вступления в должность Картер заявил, что у палестинцев должна существовать родина. Одновременно он несколько раз высказался в пользу возобновления работы Женевской конференции.

Могло, правда, показаться, что жива и прежняя линия. Бжезинский, разъясняя условия мира на Ближнем Востоке, заявил, что, по мнению президента, границы 1967 года мертвы, что Израиль должен будет «распространить свои границы на 32 мили в глубь Синайской пустыни и сохранить значительные территории на Западном берегу реки Иордан и на Голанских высотах» и что река Иордан – это «естественная линия обороны Израиля».

Как бы отвечая Картеру, Брежнев на XVI съезде профсоюзов 21 марта 1977 г. развил советскую позицию, в частности предложил международные гарантии выполнения условий мирного урегулирования. Высказана была также мысль, не нашедшая, однако, отклика у американской стороны, что можно было бы рассмотреть и вопрос о содействии прекращению гонки вооружений на Ближнем Востоке.

28 марта в беседе с Громыко Вэнс говорил: «Добиться этого (прекращения конфликта и справедливого урегулирования. – К. Б.) можно только путем взаимодействия между нашими двумя странами… Такой точки зрения придерживается президент Картер». А 18–20 мая 1977 г. на встречах глав советской и американской дипломатии в Женеве была достигнута официальная договоренность о совместных усилиях по возобновлению осенью того же года международной конференции и подтверждена важность взаимодействия ее сопредседателей – СССР и США.

Кульминационным же моментом явилось совместное Заявление от 1 октября 1977 г. Оно, на мой взгляд, служит солидным подтверждением доброй воли и серьезности намерений президента Картера. В Заявлении была зафиксирована необходимость решить в рамках всеобъемлющего урегулирования ключевые вопросы: вывод израильских войск с оккупированных в 1967 году территорий; решение палестинского вопроса, включая обеспечение законных прав палестинского народа; прекращение состояния войны и установление нормальных мирных отношений. Было уделено внимание мерам по обеспечению безопасности границ между Израилем и соседними арабскими государствами, международных гарантий этих границ, как и в целом соблюдения условий урегулирования с этой целью. Стороны выразили намерение содействовать возобновлению работы Женевской мирной конференции не позднее декабря 1977 года.

США, таким образом, впервые официально заявили о признании законных прав палестинского народа и необходимости участия ее представителей в Женевской конференции. Это, безусловно, стало важным сдвигом в американской позиции.

Хотя документ был посвящен принципам работы и процедуре конференции, при его составлении фактически обсуждались и вопросы по существу. Ведь практически за каждым, даже процедурным моментом таилось политическое содержание, и из дискуссий постепенно вырастало взаимопонимание, приближавшее партнеров к плану мирного урегулирования.

То был большой шаг к компромиссу между двумя супердержавами: впервые они согласились сотрудничать на Ближнем Востоке и признали друг друга равными партнерами в поисках урегулирования. Реализация зафиксированных договоренностей, несомненно, могла означать продвижение к подлинному миру в регионе.

Декларация была настолько серьезным и неординарным шагом, на который решились США, что поначалу в аппарате ЦК его встретили с недоверием. Мы затеяли спор в кабинете Александрова: Шишлин, руководитель группы консультантов Отдела социалистических стран, и я считали, что речь идет о повороте в американской политике, который может не ограничиться Ближним Востоком, а Александров упрекал нас в наивности. Такую же позицию заняли Пономарев и поддержавший его Ульяновский в кабинете моего «босса» пару часов спустя. Их скептицизм, к сожалению, оправдался, и через несколько дней Борис Николаевич не отказал себе в удовольствии напомнить о моих оптимистических комментариях.

Не хотел бы создавать впечатление, будто все решалось одним Заявлением, и оно было обречено на успех. Были и есть люди, которые утверждают, что само согласие двух держав, выразившееся в нем, было лишь формальным. Я так не думаю, хотя понимаю, что в ходе дальнейшей работы могли возникнуть дополнительные трудности. Не ясно было, как воспримут Заявление страны, которых это непосредственно касается. МИД провел предварительные дискуссии с дружественными арабскими государствами. Хотя конкретного документа тогда еще не существовало, мы обсудили основное его содержание, и, судя по всему, большинство арабских стран приветствовали бы Заявление. Оно, однако, вызвало протест Сирии, которая всегда была трудным партнером. И все же, исходя из ситуации, которая мне достаточно знакома, я убежден, что удалось бы добиться согласия наших арабских друзей. У США было не меньше возможностей сделать то же в отношении Израиля.

Как известно, когда документ был готов, последовал рассерженный звонок из Вашингтона с выговором Вэнсу. Существуют противоречивые версии по поводу того, кто звонил и причастен ли к этому Бжезинский. Во Флориде и Осло американцы предпочитали отмалчиваться или давали уклончивые ответы даже па прямо поставленные вопросы. А некоторые утверждали что Бжезинский поддерживал Заявление.

Вот как реагировал Вэнс: «Я думаю, что тогда был звонок. Я не знаю, кто позвонил, не помню, чтобы лично участвовал в каком? нибудь подобном разговоре, я даже уверен, что не участвовал». Тяжесть ответа он попытался переложить на своего бывшего помощника М. Шульмана: «Маршалл, ты не хотел бы прокомментировать это?» И тот говорит: «Я буду комментировать с неохотой и только потому, что мне приказал мой бывший босс. Я помню, что в то время, как мы были с нашей миссией в Нью?Йорке – после объявления о коммюнике или совместном заявлении, – действительно был звонок и разговаривал я, получил этот звонок. Но я хотел бы поговорить об общих последствиях этого…»