Жан Валь - Несчастное сознание в философии Гегеля

• Название: Несчастное сознание в философии Гегеля
• Автор: Жан Валь
• Издательство: Владимир Даль
• Жанр: Философия
• Год: 2006
• ISBN: 5-93615-061-5

В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является. Отчасти именно рефлексия над христианским мышлением, над представлением о Боге, создавшем человека, приводит Гегеля к концепции конкретного всеобщего. За философом мы обнаруживаем теолога, а за рационалистом — романтика. Для широкого круга читателе

---

Иногда он настаивает на необходимости случайного, рассматриваемого именно как случайное, — и именно это мы и выявили в тексте — иногда на необходимости случайного, рассматриваемого как необходимое; и именно это мы и стремимся показать в этом примечании. В обоих случаях он стремится уменьшить противоположность необходимого и случайного. Не должно ли в конце концов это разделение необходимого и случайного исчезнуть? Не является ли оно следствием абстракции?

О месте случайного у Гегеля см.: Royce. Lectures on modern idealism. P. 223. В «Naturrecht» роль случая, кажется, отрицается. См.: Meycrsori. De l'explication dans les sciences. T. II. P. 30–34.

164

Необходимо добавить, что в то же самое время они представляют собой чувства: истинная религия — это не объективная, позитивная религия, собрание догм и заповедей, но религия субъективная, то есть живая, индивидуальная, эмоциональная, окрашивающая жизнь в целом, религия, чувство которой есть у пиетистов, религия, которая не является ни теологией, ни метафизикой, но сердечным делом, делом, связанным с полнотой сердца и фантазии, то есть совершающимся среди великих чистых образов. Но вскоре Гегель увидит, что это отношение простой противоположности не является законченной характеристикой отношения между двумя формами религии; в действительности субъективная религия — это религия объективная в той мере, в какой она понята; представление в той мере, в какой оно мыслится. Таким образом, он возвращается в мысли Лессинга.

165

См. также: Шлейермахер. Очерк критики морали; Гельдерлин. Hymne an die Freiheit и Гиперион. Ту же самую критику интеллектуальных разделений можно найти у общего друга Гельдерлина и Гегеля Синклера. Но в этой критике закона Гегель сближается именно со Шлейермахером.

166

С подобной точки зрения он в 1802 году будет критиковать различные концепции философии права, которые дробят то, что является органичным и созерцательным. Он критикует идею господства абсолютного единства над абсолютным множеством. Критика идеи вещи и ее свойств в «Феноменологии» будет преобразованием критики идеи естественного права и его свойств в том виде, в каком она представлена в «Naturrecht», а также анализа суждения.

167

См. о чувстве жизни у Гельдерлина и «законах бесконечного взаимоотношения»: «тонкие, изысканные и бесконечные связи». С другой стороны, Гельдерлин видит в идее жизни вообще средство объединить противоположные состояния. С этой точки зрения она играет у него роль, аналогичную роли разума. Благодаря идее жизни вообще практическая жизнь связывается со своей противоположностью. См. также «Гиперион»: «Бытие, живое, этого достаточно, это счастье богов, натуры живут друг с другом как влюбленные, у них все общее, разум, радость и вечная юность».

168

См.: Гельдерлин. Гиперион. Кн. IV: «Я буду, но я не спрашиваю, чем и кем я буду. Существовать, жить, этого достаточно». См. фрагмент, цитируемый Виктором в кн. «Die Lyrik Holderlin's». P. 232: «Бытие в уникальном смысле этого слова». И об идее наличного бытия (Dasein), бытия (Sein) у Шеллинга см.: Kircher. Philosophie der Romantik. P. 191. Теоретики Гения, Гаман, Лаватер, Матиас Клаудиус, Гердер любили дать почувствовать то значение, которое они приписывали бытию, в противоположность интеллектуальному мышлению.

169

Можно было бы сопоставить некоторые фразы Синклера и Гегеля.

170

Мы заимствуем выражение у Баумгардта. Franz von Baader und die Philosophische Romantik. 1927. P. 128.

171

См.: Гельдерлин. Grund zum Empedokles. «Эта жизнь заключена в чувстве и не дана сознанию».

172

См.: Гельдерлин. Hyperion. 1. Р. 36. См. также замечания об «Антигоне»: «Бесконечное вдохновение, разделяющееся священным образом, божественно постигаемое, то есть в противоположностях сознания, которые это сознание упраздняют». И Bettina von Armim. «Die Gunderode», 242: дух проявляет себя лишь во вдохновении.

173

Текст Мосхейма сверен по рукописи из Зеста, критическое издание которой предпринял отец Тери («Archives d'Histoire doctrinale et littйraire du Moyen Age», 1926)..

174

Дильтей отмечает влияние Гердера и Лаватера. В 1802 году Фр. Шлегель напишет: «Я обращаюсь лишь к тем, кто уже смотрит на Восток». В 1798 году Баадер требует, чтобы «ориентировались» на Восток. В сочинении о «Различии» Гегель, как и Шеллинг, разместит Абсолют над сознанием, в бездне (Abgrund), подобной бездне Беме где всякое сознание исчезает в ночи целостности. Множественность бытия коренится в пространстве между двух ночей, она основывается на ничто и завершается в ничто, по меньшей мере в том, что является ничто для рассудка; всегда существует нечто неположенное и неопределенное, на чем основываются определения и полагания рассудка.

Тогда же обнаруживается и идея, которую Гегель изложил в конце «Фрагмента Системы»; существует нечто, что выше философии. И так же, как в «Вере и Разуме», он говорит об огне, об огне веры, в котором сгорают все единичные признаки конечного, огне, который разрушает само сознание этого разрушения, то сознание, в котором, согласно «Различию», философская рефлексия достигла своего высшего уровня, но которое в свою очередь также должно исчезнуть. «Спекуляция требует самого высшего синтеза сознательного и бессознательного, вплоть до разрушения самого этого сознания, и разум позволяет утопить свою рефлексию абсолютного тождества и свою науку, и самого себя в своей собственной пропасти. И в этой ночи простой рефлексии и резонерствующего рассудка, в ночи, которая является полднем жизни, оба они могут встретиться»

175

Любопытно сблизить эту формулу с мышлением Гете.

176

Необходимо добавить, что, возможно, под влиянием Гегеля Шеллинг позже также будет стремиться вновь ввести рефлексию, свет, в созерцание и в ночь божественной мистерии. См.: Кронер. T. II. Р. 189. См. также: Новалис. Генрих фон Офтердинген. «Энтузиазм без рассудка бесполезен и опасен».

177

Уже в «Жизни Иисуса» неоднократно упоминается идея судьбы Христа. Именно идея судьбы делает религию греков такой прекрасной и человечной. Отсюда замысел пропитать христианство этой идеей.

178

О наказании см.: Naturrecht. Р. 371. О судьбе см. «Феноменологию Духа». О месте Судьбы в концепциях Гельдерлина см. наброски Гипериона: «Энтузиазм сына Судьбы». Об идее наказания у Гельдерлина см. философские фрагменты в историкокритическом издании, т. III. В «Grund zum Empedoldes» Гельдерлин показал, как самое великое примирение осуществляется в самой большой враждебности, как индивидуальность здесь возникает в самой великой борьбе.

179

Концепция прекрасной души поиному излагается в «Феноменологии», где она оказывается лишь пассивностью, где она заранее склоняется перед Судьбой.

180

См.: Гемстергейс. Aristée ou de la divinité. P. 63–64 (édition des Œuvres completes. Paris, 1809).

181

Идеи πλήρωμα и Aufhebung, кажется, в уме у Гегеля были связаны.

182

Следует сблизить эти идеи с идеями, изложенными Гельдерлином; так же, как существует формальная противоположность, существует и формальная связь; так же, как существует материальная противоположность, существует и материальная связь. То, что противопоставляет два гармонически связанных элемента, когда мы их мыслим как разделенные, связывает их, когда мы мыслим их как единые, «и один и тот же акт разума, который, согласно его значению, есть следствие лишь законченной борьбы, является объединяющим началом так же, как ранее он был началом противопоставляющим». Он говорит о материальной противоположности, которая противопоставляется себе самой. Здесь одновременно происходят и перенос внутрь, и разделение: существует бесконечное единство, которое «является точкой разделения единого, взятого как единое, затем связью единого как противоположного, затем и тем и другим в одно и то же время таким образом, что об этом единстве можно лишь сказать, что гармонически противоположное не является ни противоположным как единым, ни единым как противоположным, но представляет собой и то и другое сразу, неразрывно ощущаемое и как противоположное единое и как единое; оно, следовательно, является не только противоположностью единого, и не только единством противоположного; противоположное и единое существуют в нем неразделимо». Более того, он будет говорить о единстве любви и противоположности. Между прочим, у Шеллинга обнаруживается идея необходимости Иного для Единого, и Единое для него является связью между ним самим и Иным. Здесь мы видим также и идею тождества, которое разделяется в себе самом, идею двойственного в едином. Кроме того, Шлегель, когда он дал определение философии как логической химии, науки наук, в той мере, в какой они смешиваются друг с другом и отделяются друг от друга. Это была главная идея философии романтиков. «Каждый, говорит Кирхер, искал форму для того целого, которое является разделенным, для этой двойственности единства» (Philosophie der Romantik. P. 263; cf. p. 210 et 260).