Лев Толстой - ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890 гг.

• Название: ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890 гг.
• Автор: Лев Толстой
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1935

Основная работа над входящими в 27 том художественными произведениями протекала у Толстого в конце 1880-х годов и в 1890 году. Одно из этих произведений («Дьявол») Толстым не было окончательно отделано и впервые напечатано лишь после его смерти.

Из вышедших в свет при жизни Толстого произведений «Крейцерова соната» перепечатывалась в большинстве изданий с текста, впервые опубликованного в 1890 г. в тринадцатой части сочинений Толстого и напечатанного по копии, переписанной С. А. Толстой, заключавшей в себе множество отступлений от подлинного толстовского текста — бессознательных и частью сознательных. Ни этой копии ни корректур повести Толстой не читал. Отсюда большое число искажений, вкравшихся в печатный текст «Крейцеровой сонаты» и лишь частично устраненных по неавторитетным спискам в некоторых заграничных изданиях и преимущественно в двенадцатом издании сочинений Толстого 1911 г., но вновь спорадически появлявшихся в последующих изданиях повести.

Что касается „Послесловия к «Крейцеровой сонате», также не авторизованного Толстым ни в копии, с которой оно печаталось, ни в корректурах, то текст его в России вплоть до последнего времени печатался с существенными цензурными пропусками (исключение представляет собой единственная перепечатка «Послесловия» с заграничного издания В. Г. Черткова в брошюре «О половом вопросе. Мысли графа Л. Н. Толстого, собранные В. Г. Чертковым», напечатанной в журнале «Всемирный вестник» за 1906 г. и изданной затем отдельно).

Рассказ «Франсуаза» всё время печатался или по тексту, искаженному в интересах «благоприличия» А. С. Сувориным и впервые напечатанному в его газете «Новое время», или, реже, по искусственно скомбинированному тексту И. И. Бирюкова, в который лишь частично были введены купюры, сделанные Сувориным.

В настоящем издании все эти произведения — в результате изучения относящегося к ним рукописного материала — впервые появляются в печати в неискаженном виде.

Помимо вариантов литографированных редакций «Крейцеровой сонаты» и «Послесловия» к ней, печатаются ранние рукописные редакции, планы и варианты входящих в этот том художественных произведений, доселе в большинстве неопубликованные.

Из статей, входящих в состав данного тома, впервые публикуются три неоконченных отрывка. К статьям: «Для чего люди одурманиваются?» и «Предисловие к «Севастопольским воспоминаниям» Ершова» даны обширные варианты, впервые извлеченные из черновых рукописей автора; в статье «Для чего люди одурманиваются?» восстановлен пропуск, сделанный по цензурным условиям. В комментариях к статье «О соске» приводятся толстовские тексты, затерявшиеся в проредактированной им рукописи другого автора. Из других статей Предисловие к «Злой забаве» В. Г. Черткова и «Carthago delenda est» до сих пор не включались в собрания сочинений Толстого. Тексты всех статей проверены по рукописям.

Художественные произведения данного тома приготовлены к печати, редактированы и комментированы Н. К. Гудзием.

Вся работа по подготовке к печати текстов статей и составлению комментариев к ним сделана В. Д. Пестовой, под редакцией Н. Н. Гусева.

В составлении указателя к тому принимала участие А. И. Толстая-Попова.

---

Вопервыхъ, — и этого перваго достаточно вполнѣ — положа руку на сердце, можетъ ли кто нибудь сказать, что, отдаваясь плотской любви, онъ думаетъ о продолженіи рода? Этого даже представить себѣ нельзя. Это прямо выдумка, и никто никогда этого не думаетъ. Если же есть такой необыкновенно заботливый человѣкъ, то пусть онъ успокоится: природа позаботилась такъ объ этомъ, вложивъ въ людей половую страсть, что нельзя представить себѣ людей безъ нея.

* № 3

3) То, что въ нашемъ обществѣ дѣвушки и женщины не только не стыдятся того, чтобы украшеніями и выставленіемъ своего тѣла возбуждать чувственныхъ мущинъ, но въ этомъ, большею частью, отъ низшихъ до высшихъ, кладутъ главный интересъ своей жизни. То, что мущины считаютъ это занятіе украшенія себя женщинами весьма важнымъ дѣломъ, такъ что считающійся философомъ Ренанъ называетъ нарядъ женщинъ великимъ искусствомъ (le grand art), и что милліоны рабочихъ трудятся не переставая для удовлетворенія этой похоти женской, и что средняя женщина съ молодыхъ лѣтъ, занятая преимущественно тѣмъ, чтобы разжигать чувственность мущины, разжигаетъ свою и вслѣдствіи этого умственно и нравственно принижается и, поглощаясь исключительно женскимъ интересомъ, перестаетъ участвовать въ интересахъ человѣческихъ. И это все женщииѣ надо понять, что унизительно и безнравственно возбужденіе своимъ тѣломъ чувственности и, понявъ это, усвоить себѣ разъ навсегда покойныя, удобныя, красивыя, но не чувственныя одежды и потому перестать съ жадностью и поспѣшностью слѣдить за тѣми измѣненіями одеждъ и модъ, изобрѣтаемыми женщинами, по профессіи занятыми только выдумками новыхъ средствъ возбужденія чувственности мущинъ.

* № 4

На какой бы человѣкъ ни стоялъ ступени, ему предоставлено стремиться къ высшей по направленію, къ цѣломудрію. Живущій въ полной распущенности будетъ подвигаться къ цѣломудрію, когда у него будутъ опредѣленныя наложницы и жены, живущій въ многоженствѣ — если онъ перейдетъ къ единобрачію, живущій въ единобрачіи — если онъ будетъ воздерживаться, когда это несвойственно природѣ, воздерживающіеся супруги — если они станутъ жить какъ братъ съ сестрою.

Конечно, нельзя, ѣдучи верхомъ, съ высоты лошади указывать человѣку, идущему пѣшкомъ, направленіе пути по колокольнѣ, которую я вижу, но онъ не видитъ, и нельзя указывать на требованіе полнаго цѣломудрія человѣку живущему распущенно. Это все равно, что съ лошади указать дальнюю колокольню, которую не видитъ пѣшій. Онъ заблудится, если оставить его съ этимъ указаніемъ. Надо указать ему на ближайшій видимый предметъ, но въ томъ же направленіи. Тоже въ указаніи нравственного пути человѣку, живущему въ распущенности, указать единобрачіе и т. д. Но для мыслящихъ, стремящихся къ истинѣ, въ особенности для дѣтей, для чистыхъ, для неиспорченныхъ людей мы не имѣемъ права указывать другаго, какъ то, что намъ указано, — ученіе истины — цѣломудріе и полное цѣломудріе, хотя бы до уничтоженія рода человѣческаго

* № 5

Конечно, нельзя изъ окна высокаго дома указывать человѣку, идущему пѣшкомъ, направленіе пути по колокольнѣ, которая видна изъ дома, но не видна пѣшеходу, также какъ неразумно указывать на требованіе полнаго цѣломудрія человѣку, живущему распущенно. Пѣшеходъ, не видя дальнюю колокольню, заблудится. Также заблудится и человѣкъ, которому будетъ указанъ идеалъ цѣломудрія. Чтобы руководить его, надо указать ему на ближайшій видимый ему предметъ въ томъ же направленіи и сказать: иди на этотъ столбъ, на этотъ домъ, а тамъ опять спроси.

Такъ поступали и поступаютъ всѣ жреческія религіозныя ученія и ученія практически-нравственныя: ты живешь въ распущенности, живи въ многоженствѣ — это будетъ лучше. Ты живешь въ многоженствѣ, живи въ единобрачіи — это будетъ лучше. И ты будешь совсѣмъ хорошій и нравственный человѣкъ. Но не таково ученіе Христа.

* № 6

Есть два способа указанія пути идущему и не знающему пути человѣку. Одинъ способъ состоитъ въ томъ, что спрашивающему о пути даются внѣшнія указанія: иди на дерево, которое увидишь, отъ дерева на домъ, на деревню, на мостъ, на курганъ и т. д.

Другой способъ состоитъ въ томъ, что спрашивающему указывается недостижимый предметъ — солнце и говорится: иди на закатъ, восходъ или полдень, полночь, поперечное направленіе движенію солнца.

Первый способъ есть способъ временныхъ, внѣшнихъ, государственныхъ, общественныхъ и религіозныхъ опредѣленій. Человѣку указываются признаки тѣхъ дѣлъ, которыя онъ долженъ, и тѣхъ, которыя онъ не долженъ дѣлать. Помни день суботній, не пей хмѣльнаго, не крадь, не прелюбодѣйствуй и т. д. Другой способъ есть способъ вѣчный, внутренняго сознанія Христовой истины. Человѣку указывается вѣчная, недостижимая и сознаваемая имъ цѣль и направленіе къ этой цѣли, путь. Ты живешь въ распущенности, живи въ многоженствѣ, такъ и такъ обращаясь съ своими женами, говоритъ внѣшнее религіозное ученіе, и люди отъ большей распущенности переходятъ къ меньшей и подвигаются на пути цѣломудрія. Но достигнувъ многоженства, они будутъ коснѣть въ немъ, считая себя вполнѣ правыми до тѣхъ поръ, пока внѣшнее ученіе не укажетъ слѣдующій шагъ. Они пойдутъ дальше только тогда, когда внѣшнее ученіе скажетъ: ты жилъ въ многоженствѣ, живи въ единобрачіи, это будетъ лучше. И только тогда люди поднимутся на слѣдующую ступень, на которой опять остановятся съ сознаніемъ своего достоинства и совершенства. Но не таково ученіе Христа — внутренняго сознанія истины.

* № 7

«Но родъ человѣческій! Если такъ, то прекратится родъ человѣческий!» — смѣло говорятъ люди, забывая то, что они исповѣдуютъ христіанское ученіе или, по крайней мѣрѣ, живутъ среди людей, исповѣдующихъ его. Вѣдь не я выдумалъ это: именно то, что цѣломудріе лучше распущенности и что человѣку свойственно стремиться отъ одного къ другому. Вѣдь это не произвольное мое утвержденіе, а ясное и опредѣленное положеніе откровенія, въ которомъ мы, христіанскіе народы выросли. Въ этомъ откровеніи ясно и безповоротно указано то, что женатому должно оставаться съ тѣмъ или съ тою, съ которымъ онъ сошелся. (Мѳ V…) Не женатому лучше не жениться (Мѳ, XVIII). Обоимъ же должно воздерживаться отъ любовнаго вожделѣнія, такъ какъ самое вожделѣніе къ женщинѣ есть грѣхъ (Мѳ, V, 28). «Но не всѣ вѣрятъ откровенію Христа, не всѣ обязаны вѣрить ему» — отвѣчаютъ на это. И это совершенно справедливо: вѣрить откровенію Христа потому, что оно откровеніе Христа, также неразумно, какъ вѣрить откровенію Магомета потому, что оно откровеніе Магомета. Но дѣло въ томъ, что откровенію Христа мы вѣримъ не потому, что оно откровение Христа, а потому, что оно открываетъ намъ очевидныя для насъ свойства человѣческой природы внѣ насъ, въ исторіи, и въ насъ, въ нашей совѣсти и нашемъ разумѣ.

* № 8

Но вопервыхъ, христіанскій идеалъ не есть безбрачіе. Христіанскій идеалъ есть достиженіе людьми идеала Царствія Божія, единенія и любви, безбрачіе же есть только одно изъ условiй, содѣйствующихъ достиженію этой цѣли. Главное же то, что если даже допустить, что идеалъ человѣчества есть полное цѣломудріе и полное безбрачіе, то и признавъ этотъ идеалъ, мы не имѣемъ никакого ни основанія ни права обсуживать этотъ идеалъ на основаніи того, что будетъ, когда онъ достигнется.

* № 9

Церкви же установили языческій бракъ, назвали его христіанскимъ и вслѣдствіи этого потеряли выставленный Христомъ идеалъ — стремленіе къ совершенству, включающее въ себѣ цѣломудріе и въ бракѣ и внѣ его, и нравственный уровень народовъ, живущихъ въ церковныхъ опредѣленіяхъ брака, понизился до степени язычества. Понизился до такой степени, что въ нашемъ мирѣ люди не замѣчаютъ того, что, исповѣдуя единобрачіе, они живутъ въ самомъ опредѣленномъ многоженствѣ и многомужествѣ и что бракъ, установленный церквами, есть ничто иное, какъ только печать, накладываемая за деньги на нѣкоторые исключительные браки, составляющіе едва ли не меньшую долю совершающихся въ дѣйствительности браковъ. Самый же бракъ самъ по себѣ есть въ большей части случаевъ ничто иное, как разрѣшенный и церковью и государствомъ и общественнымъ мнѣніемъ организованный развратъ.

* [ПЕРВЫЙ ПЛАН «ПЛОДОВ ПРОСВЕЩЕНИЯ».]

Д[ѣйствіе] 1

Львовь[178] сидитъ,[179] вертитъ блюдечко о землѣ крест[ьянамъ]. Самаринъ невѣрующій. «Пріѣзжайте вечеромъ. Вотъ я и знаю». «Да вы и такъ знаете, вы нароч[но]». «Нѣтъ, вотъ вы пріѣзжай[те]. Хоро[шо]?» Уход[итъ]. «Позва[ть] муж[иковъ]». Мужики[180] приход[ятъ].[181] «Нельзя, мое правило». Сухо отказываетъ. «Вотъ и Прасковья Афан[асьевна] извѣстна». Прасковья Афанасьев[на] проситъ за мужиковъ. «Нельзя, противъ моихъ правилъ». Жалостно проситъ.[182] «Ну хорошо, я для тебя спрошу за столомъ еще разъ». Отказъ. Н[яня]. «Погоди жъ ты. Ты удивляешься?» «Нѣтъ, чегожъ? Я вѣдь слышала». «А! Что жъ ты слышала? Да вы не понимаете. Думаете, что господа дѣлаютъ глупости». «Нѣтъ, чтожъ. Это возможно». «Да какже, я тебѣ скажу. Професоръ — не дуракъ, стало быть». Н[яня]. «Да, все возможно. Я и сама видала». Л[ьвовъ]. «Что?» «Да Семка мой, вотъ что изволи[ли] взять». «Это буфетн[ый] мужикъ новый? Да, я видѣлъ, славный малый, кажется». Н[яня] «Удивленье! вчера за столъ сѣли, <такъ> вдругъ столъ запрыгалъ, такъ что всѣ испугали[сь]. Отошелъ, перестало. Какъ взялъ ложку, такъ опять». Л[ьвовъ] (улыбаясь). «Вамъ это удивительно? Это просто медіумъ». Н[яня]. «Мы что знаемъ? Только это точно». «Надо будетъ его взять на сеансъ». Н[яня]. «Увольте, вѣдь младъ онъ. Какъ бы чего не было». Л[ьвовъ] (улыбаясь). «Не бойся. Это сила, въ немъ сила есть».[183] «Такъ какже мужикамъ?»