И Славин - Минувшее - пережитое

• Название: Минувшее - пережитое
• Автор: И Славин
• Жанр: История

---

Причиной покушения было недовольство Хахалина сделанным правлением банка распределением дополнительной ассигновки жалованья служащим канцелярии и бухгалтерии банка. Эти дополнения Городская дума определила в размере 300 и 180 руб. в год. Хахалин считал себя вправе получить прибавку в 300 руб., а ему правление назначило 180 руб.

Степашкин отделался небольшим синяком на животе. Тем не менее все же возникло уголовное дело по обвинению Хахалина в покушении на убийство Степашкина. Когда это дело вступило в фазис решения вопроса о предании суду, то столкнулись два противоположных мнения, а именно: следует ли Хахалина предать суду Окружного суда с участием присяжных заседателей как обыкновенного партикулярного преступника или же - суду Судебной палаты с участием сословных представителей как подчиненного, покусившегося на жизнь своего начальника? Одержало верх первое мнение, и Хахалина судили присяжные заседатели.

Защищал его Кальманович. Эксперт, ружейный мастер Онезорге, дал заключение, что револьвер, из которого стрелял Хахалин, недоброкачественный и почти совершенно негодный для нанесения выстрелами из него каких-либо серьезных, а тем более смертельных повреждений. Некоторые из сослуживцев Хахалина, допрошенные на суде в качестве свидетелей, показали, что он как многолетний работник в банке заслуживал, по их мнению, увеличенной прибавки к жалованью, т.е. в размере 300 руб., и что одна из таких увеличенных прибавок была правлением назначена служащему Никитину, родному сыну товарища директора Х. Ф.

Никитина, прослужившему более короткое время, чем Хахалин. Хотя его и защищал Кальманович, вообще роковой и неудачный уголовный защитник, Хахалин был оправдан присяжными заседателями.

По протесту прокурора дело перешло в Сенат, который отменил оправдательный приговор и акт предания суду, признав, что Хахалина должна была судить Судебная палата с участием сословных представителей. Но и палата в указанном составе оправдала Хахалина, очевидно, ввиду заключения эксперта Онезорге, признав, что покушение было произведено с негодными средствами. Хотя Онезорге после суда в частной беседе говорил, что выстрелом из револьвера Хахалина (кажется, системы Нагана) можно очень скоро и успешно отправить на тот свет человека. Таким образом, выходит, что жилетная пуговица спасла не только жизнь Степашкина, но и избавила Хахалина от серьезного уголовного наказания.

Конечно, Хахалин был уволен из банка и уехал из Саратова в Закавказье, где около Батума занялся разведением субтропических растений. После смерти Степашкина и выбора на его место П. И. Шиловцева в 1909 г. Хахалин хотел вернуться в Саратов с целью опять поступить в Городской банк, но эти его попытки не увенчались успехом, и он покинул Саратов навсегда.

Дело Хахалина было одним из первых, в решении которого в качестве городского головы А. О. Немировский принимал участие сословным представителем. Если верить проникшим из совещательной комнаты слухам, Немировский настаивал на обвинении Хахалина, но остался в меньшинстве.

5

Выступая из пределов полномочий и компетенции...

Расходы управы без разрешения думы. - Чиновник-канцелярист Я. В. Иванов. - Чем бульвары и скверы "нарушили порядок". - Д. И. Малеев, главный виновник бухгалтерской разрухи. - Странности поведения городского бухгалтера. - Наличность - по подложным документам В Городской думе Немировский, благодаря содействию Н. И. Селиванова, "стародумцев" и взаимокредитчиков, заручился большинством, которое, однако, несколько дрогнуло и ослабело к концу срока его службы. Опираясь на это большинство, Немировский и городская управа нередко выступали из пределов полномочий и компетенции, указанных городовым положением и руководящими постановлениями Городской думы.

Городская управа в расходах нередко выходила из пределов кредитов, ассигнованных и утвержденных Городскою думою по годовому бюджету, совершенно самовольно, без ведома и разрешения думы, она расходовала непредусмотренные приходным годовым бюджетом поступления. Так она израсходовала поступившие в доход города после выигрыша мною судебного дела в суде и палате по иску к городу предпринимателей по добыванию руды на городских землях 42000 руб. При оставлении Фроловым должности городского головы в городской кассе была денежная наличность свыше 300000 руб., заключающаяся в большей своей части на текущих счетах в кредитных учреждениях. Эта наличность также была израсходована, и к концу срока службы Немировского в городской кассе не только не оказалось наличности, но на городе лежали долги по векселям и краткосрочным обязательствам разным банкам (по преимуществу - Обществу взаимного кредита), выданным городскою управой без ведома и разрешения думы.

Вообще городская управа не стеснялась ни утвержденными сметными кредитами, ни законом, по которому займы и выдача долговых обязательств от имени города допускаются только по постановлению думы в особом составе и квалифицированным большинством: в составе не менее половины законного комплекта гласных и большинством не менее двух третей явившихся гласных. На почве таких незакономерных действий городской управы создавались конфликты с гласными, которые указывали на эти действия, вносились отдельные заявления председателя и членов ревизионной комиссии, поступали ее замечания и доклады. Так, в декабре 1903 г. в думу было внесено письменное заявление гласного Карнаухова, который документально доказал, что управа самовольно израсходовала несколько десятков тысяч рублей, затронув капиталы и суммы, которые без особого разрешения думы управа не имела права расходовать. Управа на такие запросы и замечания вносила туманные, иногда малопонятные доклады и представляла совершенно невразумительные объяснения, как это было по заявлению Карнаухова.

Городская дума, заслушав это заявление, после продолжительных и бурных прений в конце концов значительным большинством помирилась с совершившимся фактом и утвердила задним числом распоряжения и действия управы по возбужденному вопросу.

Губернская власть молчаливо соглашалась с такими постановлениями, очевидно, не желая ставить на очередь щекотливый вопрос об ответственности управы и привлечении ее личного состава по обвинению в превышении власти, так как только в этой форме мог последовать и выразиться в данном случае протест губернатора.

Председатель ревизионной комиссии граф Уваров неоднократно заявлял управе, а также в заседаниях думы о невозможном, чисто хаотическом состоянии управской бухгалтерии, которая так неправильно, путано, с нарушением элементарных правил счетоводства, вела книги и счета, что ревизионная комиссия весьма часто, почти на каждом шагу, не могла получить надлежащие ответы на свои запросы и понятные, прямые объяснения на свои замечания. Граф Уваров заявлял неоднократно в думе, что при таких бухгалтерских порядках ревизия крайне затруднительна, почти невозможна. Поэтому он требовал коренной реорганизации бухгалтерского аппарата управы, в противном случае он вынужден будет отказаться от председательства и всякого участия в ревизионной комиссии.

Такое заявление графа Уварова оказалось на руку Немировскому, так как граф вообще и по причинам, о которых я говорил выше, был ревизор въедливый и злой.

А потому уход его из ревизионной комиссии был только желателен и приятен Немировскому, который, руководясь, вероятно, этими соображениями, заявил думе, что требуемая графом Уваровым реорганизация бухгалтерии при данном положении дел (?!) положительно невозможна и недопустима. Никаких веских и основательных причин этой невозможности и недопустимости Немировский не представил. Но дума не поддержала графа Уварова, и он отказался от председательства и всякого участия в ревизионной комиссии.

Графа Уварова в ревизионной комиссии заменил гласный Яков Васильевич Иванов, начальник отделения Казенной палаты. Он был связан особыми узами и отношениями с Обществом взаимного кредита, хотя по существу был человек добросовестный и честный работник, но мягкий, угодливый, когда это нужно и ему полезно. Это был чиновник, воспитанный, выросший и состарившийся в палатской канцелярии, верный и преданный ее традициям, дисциплине и служебной гимнастике и акробатству перед своим начальством; он был неглупый и толковый, хотя и не получил высшего образования, да, кажется, не имел и среднего. Иванов чуть ли не с первых лет прибытия в Саратов Немировского был с ним в очень добрых и приязненных отношениях, так как Немировский состоял его поверенным и выиграл весьма серьезное для него дело о купленном им с публичных торгов доме в Саратове.

Иванов, при всей его честности и добросовестности, был прежде всего чиновник-канцелярист и как таковой мог проявить при ревизии казенно-бюрократическую точность и аккуратность; это был бы шаблонный контрольный аппарат казенного образца.