Франсуа Керсоди - Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха

• Название: Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха
• Автор: Франсуа Керсоди
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-480-00314-7

В начале двадцатых годов прошлого столетия капитан Геринг был настоящим героем войны, увешанным наградами и пользовавшимся большой популярностью. Патриот и очень предприимчивый человек, обладавший большим умом и неоспоримой харизмой, он отправился искать счастья в Швецию, где и нашел работу в качестве пилота авиалиний и любовь всей своей жизни.

Было ли это началом сказки? Нет – началом долгого кошмара. Этого горделивого ветерана войны, честолюбивого, легко попадавшего под влияние других людей и страдавшего маниакально-депрессивным расстройством психики манили политика и желание сыграть в ней важную роль. Осенью 1922 года он встретился с Адольфом Гитлером и, став его тенью, начал проявлять себя в различных ипостасях: заговорщик в пивной, талантливый бизнесмен, толстый денди, громогласный оратор, победоносный председатель рейхстага, беззастенчивый министр внутренних дел, страстный коллекционер произведений искусства и сообщник всех преступлений, который совершил его повелитель…

В звании маршала, в должности Главнокомандующего немецкой авиацией и официального преемника фюрера Геринг вступил в великое испытание Второй мировой войны. С этого момента он постоянно делал ошибки и сыграл важную роль в падении нацистского режима.

Благодаря многочисленным документам, найденным в Германии, Англии, Америке и Швеции, а также свидетельствам многих людей, как, например, адъютанта Адольфа Гитлера, национал-социалистический режим нашел свое отражение в лице неординарного и противоречивого человека – Германа Геринга.

---

Естественно, это досье после прочтения было уничтожено. Но не только оно: в течение нескольких недель новый министр внутренних дел прочел множество документов и тщательно запомнил их содержание. На первых порах это позволило ему провести чистку среди своих подчиненных: из тридцати двух глав муниципальных отделений полиции Пруссии двадцати двум пришлось подать в отставку. А сотни других служащих были попросту уволены. Среди прочих и молодой прокурор Роберт Кемпнер, который добился обвинительного приговора для нескольких членов СА и СС, принявших участие в беспорядках, и даже предложил арестовать Адольфа Гитлера по обвинению в государственной измене. Геринг вызвал Кемпнера к себе, объявил ему об увольнении и закричал: «Вам еще повезло, что я не упрятал вас в тюрьму[106]. Убирайтесь, и чтобы я вас больше не видел!»

Однако Герману Герингу предстояло еще раз увидеться с Робертом Кемпнером, причем в обстоятельствах, каких он не мог даже предположить… А пока места уволенных служащих начали занимать члены НСДАП и старые сподвижники Геринга: Пауль Кёрнер стал статс-секретарем правительства Пруссии, граф Хелдорф занял пост начальника полиции Берлина, Мартин Зоммерфельдт получил должность директора по связям с прессой – нашлось место даже Эриху Грицбаху, бывшему главе кабинета фон Папена, резко поменявшему хозяина! «Геринг занялся чисткой авгиевых конюшен», – с удовлетворением отметил в своем дневнике 15 февраля Йозеф Геббельс. Следующим шагом министра внутренних дел Пруссии стало составление списков коммунистов, социалистов и других возможных противников, которые должны быть арестованы, когда представится удобный случай…

Нет ничего проще, чем создать этот удобный случай. Двадцать четвертого февраля Геринг приказал своей полиции произвести обыск в «Доме Карла Либкнехта», берлинской штаб-квартире коммунистической партии. Полицейские нашли там лишь стопки листовок, но специалист НСДАП по пропаганде Йозеф Геббельс моментально превратил их в призывы к терроризму, к революции и в планы государственного переворота. Три дня спустя Геринг объявил, что 50 000 членов СА и СС приняты на работу в качестве вспомогательных полицейских: надев на руку белую повязку, столичные драчуны, мошенники, подстрекатели, сутенеры и солдафоны принялись помогать полиции поддерживать законный порядок – в национал-социалистском смысле, разумеется. Накануне выборов 5 марта 1933 года эти преданные помощники должны были проследить за тем, чтобы народ пошел по правильному пути, и защитить его от любой угрозы со стороны марксистов… или демократов. Геринг дал им четкие указания: «В ходе предвыборной борьбы полиция должна принять все необходимые меры против врагов Национального фронта и применять огнестрельное оружие, не опасаясь за последствия». И добавил со своим легендарным чувством меры: «Начиная с сегодняшнего дня каждая пуля, вылетевшая из дула пистолета полицейского, – есть моя пуля. Если кто-то называет это убийством, значит, это я убил». Такое напутствие получили неопытные помощники полиции, среди которых оказалось множество уголовников, так что крайности были неизбежны. Несмотря на все это, даже самые радикальные меры должны были предприниматься тайно, поскольку президент Гинденбург оставался гарантом законности, а рейхсвер мог вмешаться в случае распространения беспорядков.

В такой обстановке вечером 27 февраля, около 21 часа, загорелось здание рейхстага. На месте пожара был задержан молодой слабоумный голландец Маринус Ван дер Люббе, но к 23 часам, когда пожар был потушен, следователи и свидетели пожара констатировали: очагов возгорания было много, и они были удалены друг от друга, так что вряд ли здание поджег один человек. Геринг приехал к рейхстагу через полчаса после первого сообщения о пожаре. Следом за ним прибыли Гитлер и Геббельс, которые в этот вечер вместе ужинали, а потом появился фон Папен. Взволнованный Гитлер произнес: «Это – знак свыше!» Геббельс сразу же заявил о «преступлении коммунистов». Мартин Зоммерфельдт, который в этот момент находился рядом с Герингом, писал в воспоминаниях: «Геринг стоял в фойе, полном дыма, в окружении полиции и пожарных. […] Видно было, что он сильно огорчен случившимся, но не придавал событию слишком большого значения. Спокойно и в кратких выражениях он приказал мне собрать всю информацию о причинах возгорания и размерах причиненного огнем ущерба, переговорив с пожарными и полицией, и затем подготовить отчет для прессы, представив его для проверки в министерство».

Зоммерфельдт выполнил поручение, составил отчет и вручил его шефу около часа ночи. Вот как он сам об этом рассказал: «Быстро пробежав глазами то, что я написал, он стукнул кулаком по столу, разметав сложенные бумаги, и закричал: “Что за ерунду вы мне суете! Это какой-то нескладный полицейский рапорт, а не политический отчет для прессы!” […] Я с обидой возразил: “Это не ерунда, а точная информация, подтвержденная полицией и пожарными. Это и есть материал для прессы, о котором вы меня просили!” Но он, не слушая, вскричал: “Чушь, чушь собачья! Какие пятьдесят килограммов горючего материала? Да там было десять, а то и сто центнеров горючего!” – “Но это невозможно, господин министр! – возразил я. – Вам никто не поверит, ведь один человек не унесет столько горючего!” – “Да какой один человек! – продолжал он орать. – Это был не один человек, а десять или двадцать! Это же коммунисты, они подожгли рейхстаг, чтобы дать сигнал к восстанию! Восстание уже началось!”». Зоммерфельдт продолжал стоять на своем, и Геринг сам продиктовал отчет секретарше, при этом он все время заглядывал в какую-то бумагу, лежавшую перед ним на столе. В новом отчете говорилось, что рейхстаг подожгли коммунисты, дав сигнал к восстанию, и что «для предотвращения насилия» полиция уже производит аресты коммунистов и закрывает коммунистические газеты, выход которых отныне запрещен. «Он использовал цифровые данные из моего отчета, – говорит Зоммерфельдт, – но увеличил их все в десять раз».

Несколько часов спустя Зоммерфельдт понял, откуда взялся текст, которым пользовался министр внутренних дел, когда диктовал секретарше свою версию случившегося: один из сотрудников Геббельса рассказал ему, что Геринг и Гитлер, покинув рейхстаг, встречались с его шефом, и виртуоз пропаганды передал им проект сообщения для прессы, составленный очень тщательно. То есть заранее, а не по горячим следам события[107]. Как бы там ни было, нацисты получили на руки козырные карты: спустя сорок восемь часов был обнародован подписанный Гинденбургом указ «о защите народа и государства», согласно которому временно ограничивалась свобода личности, свобода прессы и право на проведение собраний. Отменялась тайна почтовой переписки, телефонных переговоров и телеграфных отправлений. Предусматривалась смертная казнь за государственную измену, за поджоги и за нападения на представителей законной власти. Имперскому правительству было дано право взять на себя полномочия правительств земель и разрешалось провести арест 5000 «марксистских преступников», список которых был составлен за пару недель до этого… Среди прочих оказались задержанными генеральный секретарь коммунистической партии Германии Эрнст Тельман, идеологи, рядовые активисты, а также депутаты рейхстага от КПГ Торглер и Кюне, болгарские коммунисты Димитров, Танев и Попов, объявленные сообщниками поджигателей. Для ровного счета власти арестовали многих социал-демократов, а помещения основных печатных органов оппозиции закрыли и опечатали. Это значительно повысило шансы НСДАП на победу на выборах 5 марта.

А вездесущий Геринг проявил себя на других фронтах помимо репрессий: 20 февраля он пригласил в свою шикарную «служебную квартиру» на Кайзердам двадцать пять промышленных тузов, включая сталелитейного магната Густава Круппа, Альберта Фоглера, руководившего трестом «Ферейнигте штальверке», и Георга фон Шницлера, директора химического концерна «И. Г. Фарбениндустри». Там они встретились с Гитлером, который произнес туманную речь о необходимости «покончить с марксизмом для установления социального мира и расцвета экономики». После этого Геринг перешел к животрепещущей теме, которая, естественно, касалась получения от промышленников мощной финансовой поддержки. Он заявил: «Те, кто не участвует непосредственно в политической борьбе, должны, по меньшей мере, пойти на необходимые финансовые жертвы… Они тем более согласятся на это, если поймут, что предстоящие выборы станут в Германии последними на десять следующих лет, а возможно, на век». Ловко обрисовывая ситуацию, можно добиться невозможного: в едином порыве расчетливые и хитрые промышленники достали чековые книжки с намерением оказания помощи нацистам в похоронах немецкой демократии…

Результаты выборов 5 марта 1933 года не оправдали ожиданий Гитлера и Геринга, точнее, не соответствовали затраченным усилиям: получив 288 депутатских мандатов и 43,9 процента голосов избирателей, НСДАП конечно же одержала самую крупную победу в истории выборов в Веймарской республике, но получить большинство в рейхстаге она могла только с помощью немецких националистов Гугенберга. Однако для установления абсолютной власти требовалось квалифицированное большинство в количестве двух третей депутатов рейхстага. Но в те смутные времена несколько решительных людей всегда могли подправить просчеты демократии: например, председателю рейхстага Герману Герингу достаточно было признать недействительным 81 мандат, полученный коммунистической партией – большинство кандидатов в депутаты подверглись аресту, – изгнать нескольких депутатов социал-демократов, дать расплывчатые обещания правым националистским партиям и запугать других умелым привлечением штурмовых отрядов и СС. И это все произвело магическое действие: 23 марта немецкие националисты Гугенберга, католический «Центр» и Народная партия Баварии присоединились к НСДАП, сформировав конституционное большинство, и рейхстаг одобрил закон «О чрезвычайных полномочиях», передававший законодательную власть правительству Гитлера на четыре года. Закон позволял правительству принимать любые законные акты без утверждения их рейхстагом. Лишь 94 депутата, в основном социал-демократы, решились проголосовать против этого коллективного самоубийства. «Тихо! Фюрер сам спросит у вас все, что нужно, в свое время!» – приказал Геринг одному из «левых» депутатов, попытавшихся выступить с протестом после голосования. Когда расходились вечером, депутаты понимали, что в этот день пришел конец парламентаризму, демократии… и Веймарской республике.