Франсуа Керсоди - Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха

• Название: Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха
• Автор: Франсуа Керсоди
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-480-00314-7

В начале двадцатых годов прошлого столетия капитан Геринг был настоящим героем войны, увешанным наградами и пользовавшимся большой популярностью. Патриот и очень предприимчивый человек, обладавший большим умом и неоспоримой харизмой, он отправился искать счастья в Швецию, где и нашел работу в качестве пилота авиалиний и любовь всей своей жизни.

Было ли это началом сказки? Нет – началом долгого кошмара. Этого горделивого ветерана войны, честолюбивого, легко попадавшего под влияние других людей и страдавшего маниакально-депрессивным расстройством психики манили политика и желание сыграть в ней важную роль. Осенью 1922 года он встретился с Адольфом Гитлером и, став его тенью, начал проявлять себя в различных ипостасях: заговорщик в пивной, талантливый бизнесмен, толстый денди, громогласный оратор, победоносный председатель рейхстага, беззастенчивый министр внутренних дел, страстный коллекционер произведений искусства и сообщник всех преступлений, который совершил его повелитель…

В звании маршала, в должности Главнокомандующего немецкой авиацией и официального преемника фюрера Геринг вступил в великое испытание Второй мировой войны. С этого момента он постоянно делал ошибки и сыграл важную роль в падении нацистского режима.

Благодаря многочисленным документам, найденным в Германии, Англии, Америке и Швеции, а также свидетельствам многих людей, как, например, адъютанта Адольфа Гитлера, национал-социалистический режим нашел свое отражение в лице неординарного и противоречивого человека – Германа Геринга.

---

Гизевиус рассказал также о концентрационном лагере гестапо в Ораниенбурге. Правда, первые концентрационные лагеря, созданные по приказу Геринга, не были еще ужасными фабриками смерти, в какие их превратил Гиммлер: чаще всего из них люди выходили живыми и здоровыми. Но непреложным является по меньшей мере один факт: отважный, склонный к рыцарству патриот Герман Геринг уже перешел черту, которая отделяла политическую ангажированность от чистейшей воды бандитизма. Ради того, чтобы оказать услугу фюреру? Чтобы удовлетворить собственные амбиции? В течение последних шести лет обе эти причины были связаны неразрывно…

В то время еще один фактор сильно повлиял на укрепление его могущества: Готфрид Шаппер, бывший офицер разведки времен мировой войны, предложил Гитлеру создать службу прослушивания телефонных разговоров, которая подчинялась бы непосредственно рейхсканцелярии. Фюрер ему отказал, но при этом направил Шаппера к Герингу, который сразу же заинтересовался предложением: это позволяло ему перехватывать информацию, передаваемую по телефону, телеграфу или радио, любого реального или потенциального врага или соперника, начиная со священнослужителей, деятелей профсоюзов, руководителей СА, иностранных дипломатов, журналистов, коллег по правительству и товарищей по партии… И в апреле 1933 года появилась специальная организация для контроля за телефонной и телеграфной сетью и радиосвязью Германии под невинным названием «Центр исследований Германа Геринга»[111]. Он разместился в Шарлоттенбурге, пригороде Берлина, в строго охраняемом здании на берегу озера Литцензее, и вскоре туда стала стекаться достойная внимания информация, перехваченная из всех уголков Германии. Информацию регистрировали, сортировали, анализировали, проверяли, а затем распечатывали на коричневой бумаге и каждое утро рассылали с курьерами в заинтересованные министерства и службы: председателю рейхстага, в Министерство внутренних дел, в Министерство авиации и премьер-министру Герингу[112].

К его должностям вскоре добавились новые назначения: этот страстный охотник стал имперским егермейстером и имперским лесничим. Естественно, с новыми мундирами и окладом, соответствовавшим этим должностям… Кроме того, Гинденбург решил, что Геринг достоин нового воинского звания, причем не меньшего, чем генерал пехоты[113], – и это стало весьма существенным повышением в звании для капитана. Чтобы не отставать от президента, Гиммлер присвоил Герингу звание бригаденфюрера СС (бригадный генерал). Таким образом, в уже набитом формой гардеробе этого неисправимого собирателя мундиров и всяческих наград появились четыре новых мундира… «Геринг, – отметил в своем дневнике Геббельс, – слишком хвастлив, в этом его несчастье. Он ценит мундир выше самой должности».

Гитлер тоже втайне посмеивался над этим монументальным тщеславием, но при этом с большой радостью его удовлетворял: Геринг был не просто неким «персонажем в стиле барокко» – он был человеком, на которого фюрер всегда мог положиться, когда требовалось предпринимать жесткие меры, а также оставался удивительно популярным в Германии политиком, эмиссаром, который внушал доверие за границей, несравненным собирателем средств и даже источником конфиденциальных сведений, после того как организовал свой «Центр исследований». К осени 1933 года Гитлеру удалось провести чистку в своем правительстве, избавиться от политических конкурентов, урезать права и свободы, нейтрализовать оппозицию, задушить правительства земель, ликвидировать профсоюзы, поставить на колени церковь, заткнуть рот рейхстагу, организовать полицейское государство и навязать стране свою диктатуру. И во всем этом неоценимую помощь оказал ему Герман Геринг. Именно это и было причиной столь щедрого наделения новыми почетными должностями, шикарными мундирами и экзотическими наградами того, кто фактически уже стал вторым лицом Третьего рейха…

Честно говоря, это положение вовсе не предполагало спокойную жизнь, особенно если человек склонен совершать оплошности. И это ясно проявилось в ходе начавшегося в Лейпциге 20 сентября 1933 года процесса о поджоге рейхстага. На скамье подсудимых находились, разумеется, Ван дер Люббе, а также болгарские коммунисты Танев, Попов и Димитров и лидер парламентской фракции компартии Германии Эрнст Торглер. На процессе присутствовали представители всех германских газет и множество иностранных репортеров, и Геринг с Геббельсом, привлеченные в качестве свидетелей, рассчитывали превратить суд в форум антикоммунистической пропаганды. Но германское правосудие еще не пропиталось нацизмом полностью, а доказательства причастности к поджогу трех болгар и депутата Торглера оказались малоубедительными. К тому же Димитров активно участвовал в деятельности Коминтерна, руководимого Сталиным, с которым в то время Гитлер портить отношения вовсе не желал[114]. Так что Герман Геринг, одетый в блестящий новенький мундир СА с наградами до самого пояса, решил вступить на скользкий путь. «Пока Геббельс фехтовал рапирой элегантно и ловко, – написал позже Мартин Зоммерфельдт, – Геринг бросился в атаку с обнаженной абордажной саблей».

Это метафора, тем не менее поначалу все складывалось удачно: Геринг, хорошо подготовленный Дильсом, спокойно рассказал о том, что он делал в день пожара, а также описал все этапы расследования. Увы! Поскольку немецкий уголовно-процессуальный кодекс не изменился со времен мюнхенского процесса 1924 года, обвиняемый имел право задавать вопросы свидетелю. И это все поменяло: Димитров, несмотря на посредственное владение немецким языком, оказался мастером вести диалог и незаурядным оратором, а всемогущему Герингу не удалось скрыть все слабости обвинения и сдерживать себя, когда он попадал в затруднительное положение. И с того момента все очень сильно испортилось.

Обв. Димитров: Он [Геринг], естественно, несет, и он уже об этом здесь заявил, ответственность за свое министерство и свою полицию. Не так ли?

Свид. Геринг: Да, так. Обв. Димитров: Я спрашиваю: что сделал господин министр внутренних дел […] для того, чтобы в порядке полицейского расследования выяснить путь Ван дер Люббе из Берлина в Генигсдорф, […] пребывание Ван дер Люббе в ночлежном доме в Генигсдорфе, его знакомство там с двумя другими людьми и, таким образом, разыскать его истинных сообщников?[115]

Свид. Геринг: Само собой разумеется, мне как министру незачем было бегать по следам, как сыщику. Для этого у меня есть уголовная полиция. […] Это было политическое преступление, и мне сразу же стало ясно, и ясно по сей день, что ваша партия – это партия преступников.

Обв. Димитров: Известно ли господину премьер-министру Герингу, что эта партия […] является правящей на шестой части земного шара, а именно в Советском Союзе, и что Советский Союз поддерживает с Германией дипломатические, политические и экономические отношения, что его хозяйственные заказы давали и дают работу сотням тысяч германских рабочих?

Председатель: Димитров, я запрещаю вам вести здесь коммунистическую пропаганду.

Обв. Димитров: Господин Геринг ведет здесь национал-социалистскую пропаганду! […] Но в Германии ведется борьба против коммунистической партии. Это мировоззрение, это большевистское мировоззрение господствует в Советском Союзе. […] Это известно?

Свид. Геринг: Германскому народу известно, что здесь вы бессовестно себя ведете, что вы явились сюда, чтобы поджечь рейхстаг. […] Вы в моих глазах мошенник, которого надо просто повесить.

Председатель: Димитров, я вам уже сказал, что вы не должны заниматься здесь коммунистической пропагандой. […] Вы это сделали повторно, и поэтому пусть вас не удивляет, что господин свидетель так негодует!

Обв. Димитров: Я очень доволен ответом господина Геринга.

Председатель: […] Я лишаю вас слова. Обв. Димитров: Вы боитесь моих вопросов, господин премьер-министр?

Свид. Геринг: Это вы будете бояться, как только после суда попадете ко мне в руки, подлец!

Председатель: Димитров лишается права присутствовать на судебном заседании в последующие три дня. Немедленно уведите его!

То, что последовало потом, было легко предсказать: Ван дер Люббе был приговорен к смертной казни и обезглавлен на гильотине, Димитрова, Танева и Попова суд оправдал без дальнейших вопросов, Торглер тоже был оправдан, так как доказал свое алиби… Но Геринга это уже совсем не интересовало[116]. Уехав из Лейпцига вечером после словесной дуэли с Димитровым, он пожалел о том, что потерял хладнокровие, и естественно, ему пришлось согласиться с присутствовавшими на суде журналистами: обвиняемый выиграл процесс благодаря спокойной ироничности, в то время как свидетель обвинения из-за собственной горячности выставил себя в смешном виде. Несколько дней спустя во время обеда в рейхсканцелярии Геринг сказал Гитлеру: «Мой фюрер, эти судьи Верховного суда вели себя безобразно. Складывалось впечатление, что судили нас, а не коммунистов». И прибавил, что мог бы лично заняться немедленным реформированием судебной системы. На это Гитлер сказал: «Мой дорогой Геринг, это лишь вопрос времени. […] В любом случае эти люди уже созрели для отставки, на их место мы поставим своих людей. Но пока Старик [Гинденбург] жив, мы сделать это не в состоянии».