Рафаил Мельников - "Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)

• Название: "Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)
• Автор: Рафаил Мельников
• Издательство: АНО «ИСТФЛОТ»
• Жанр: Военная техника, оружее
• Год: 2006

Линейный корабль «Слава» был последним, пятым кораблем из самой большой серии броненосных линейных кораблей типа «Бородино», когда-либо строившихся на отечественных верфях.

«Слава» отстал с достройкой и не погиб при Цусиме, как его старшие собратья. Первые боевые залпы «Славы " были…по мятежным батареям Свеаборга. "Слава" был построен по переработанному инженером Скворцовым французскому проекту броненосца "Цесаревич". Вместе, два старых броненосца защищали Рижский залив от кайзеровского флота в 1915 и в 1917 годах. "Слава" доблестно бился и с погодками-броненосцами и с новейшими дредноутами. В годы первой мировой войны "Слава" стал самым знаменитым кораблем Балтийского флота.

В Советском Военно-морском флоте название "Слава" носили легкий крейсер (бывший "Молотов") и ракетный крейсер, переименованный в последствии в "Москву".

Для широкого круга читателей, интересующихся военной историей.

---

В порядке самоутешения адмирал в рапорте министру упоминал о 1400 бежавших с американской эскадры, из-за чего для восполнения команд пришлось из США прислать пароход с новыми матросами. Офицеры на "Коннектикуте", куда В.А. Белли ездил с визитом от кают-компании с "Цесаревича", провели обстоятельную экскурсию по кораблю и были весьма вежливы и любезны, "но все же чувствовалось, что они смотрят на нас сверху вниз, высокомерно". Еще более бросалось в глаза на американских кораблях отличие быта и условий обитаемости их матросов, каждый из которых имел свою индивидуальную алюминиевую посуду. "Как мы были далеки от всего этого с нашими артельными бачками, деревянными ложками". Не было у американцев всегда коробившей В.А. Белли обыкновенной проверки (пальцем) чистоты вымытых бачков вахтенным начальником и осмотр чистоты рук матросов перед обедом. Было чему поучиться и у англичан, где во время обеда на корабле "Эксмут" в сервизе присутствовало пять ножей и вилок, а в порту, встречая корабли иностранных держав, играли по очереди пять гимнов – русский, английский, американский, французский и датский. Незадолго до дня ухода американцев, где-то между 19 и 24 января 1909 г., был сделан снимок, где борт-о-борт запечатлелись русские и американские корабли.

Об этом говорит дата присоединения к отряду 15 января крейсера "Олег", 17-го – "Славы" и 19-го – "Адмирала Макарова". Длительный ремонт после аварии и плавание в постоянно неблагоприятной погоде не позволили "Олегу" привести себя в должный порядок. На нем, как докладывал адмирал министру, не только не производилось каких-либо учений, но даже не все "расписания были перекликнуты". К приему гардемаринов корабль был явно не готов. Более того, бюрократия и этот второй корабль сумела прислать с некомплектом штатного экипажа для подготовки людей в заграничном плавании. На корабле не хватало артиллерийского офицера и 17 комендоров. Офицера пришлось отдать с "Богатыря", комендоров – по два человека со всех кораблей. Такое скандальное состояние крейсера, только в 1907 г. переведенного в гвардейский экипаж, заставило адмирала отправить "Олег" для рейдовых учений в Виго. Остальные корабли, вознаграждая себя за пережитые трудности, с 24 по 27 января совершили плавание в Лас-Пальмас (Канарские острова), где "Слава" и "Адмирал Макаров" пополнили запасы угля, а гардемарины получили хорошую практику в управлении шлюпками на настоящей океанской зыби. В пути до о. Мадейры, куда пришли 1 февраля, провели первую стрельбу. 3 февраля, снова выйдя в океан, стреляли на контркурсах "с переносом огня со щита на шит", а затем уменьшенными зарядами с "Цесаревича" и "Богатыря". 5 февраля вышли в Виго, испытав в пути качку линейных кораблей до 17°, присоединились к остававшемуся в Виго "Олегу".

В продолжение 20 дней занимались рейдовыми учениями и подготовкой к самому, может быть, ответственному этапу плавания – ожидавшему наши корабли грандиозному чествованию в Англии. Сменив давнюю конфронтацию на состоявшееся в 1904-1905 гг. "сердечное согласие" (entente cordiale), откуда и пошло слово "Антанта", Англия и Франция начали прилагать усилия на вовлечение в этот союз и России. Об этом свидетельствовали все возрастающая теплота и любезность английских властей, принимавших отряд в 1906 г. и 1907 г. В 1908 г. позиция России определилась заключением серии договоров 1907 г. с Англией о перераспределении сфер влияния в Персии, Афганистане, Тибете. Дружеские отношения закрепились приемом отряда в Англии и визитом короля Эдуарда VII (1847- 1910) в 1908 г. в Ревель. И вот теперь англичане решили ответить обширнейшей, как никогда, программой четырехдневного чествования Балтийского отряда при его возвращении на родину. О размахе готовившейся встречи оказался не осведомлен очередной морской министр. С.А. Воеводский (1859-1932). Ему адмирал вынужден был разъяснять, что для соблюдения программы, расписанной по часам, он должен прибыть в Портсмут к утру 3 марта. Прибытие в Либаву адмирал планировал на 17 марта. Покинув Виго 28 февраля, пришли на Спитхедский рейд в ночь со 2 на 3 марта.

С подъемом флага утром вошли в Портсмутскую гавань. К приходу кораблей, писал В.А. Белли, "город был украшен русскими флагами, матросам и офицерам повсюду оказывалось большое внимание, опять был осмотр порта, посещение корабля "Victory", обед в ратуше". Сверх того, после традиционных обменов визитами с властями порта, флота и города в первый день в честь русских (адмирал, его штаб, командиры кораблей. 15 офицеров) состоялся обед у Главного командира порта. Вечером 500 человек матросов при 40 гардемаринах, распределенные поровну, были приглашены в четыре театра (возможно, речь шла о кинематографе) Портсмута. То же повторялось в последующие три дня. 4 марта в Лондон отправились группы: адмирал со штабом, 20 офицеров и отдельно- 120 матросов при 10 гардемаринах. Для адмирала и офицеров первый лорд адмиралтейства Д. Фишер дал завтрак. Гардемаринам и матросам после завтрака в ресторане вокзала была устроена автобусная экскурсия по Лондону. В театре "Палас" адмиралу и офицерам штаба предоставили две ложи, украшенные русскими флагами, в противоположных ложах разместились чины русского посольства, в партере – офицеры, на галерке матросы. Программки представления были украшены портретами русского императора и короля Эдуарда VII, перевитыми русскими и английскими военными флагами. На обеде в отеле "Карлтон", где разместили адмирала и офицеров штаба, Д. Фишер имел на сюртуке пожалованный ему императором орден Александра Невского. Для офицеров и командиров обед устроили в Г ранд-отеле. Затем для адмирала и всех офицеров состоялось представление в театре.

При появлении адмирала публика поднялась с мест и бурными аплодисментами приветствовала сыгранный русский гимн. Гардемарины и матросы тем временем экстренным вечерним поездом возвратились в Портсмут. Проходившие здесь чествования включали обед для врачей отряда в главном госпитале и театры для очередной партии из 540 зрителей. 5 марта Лондон осматривали адмирал и офицеры, а в Портсмуте порти адмиралтейство были предоставлены для экскурсии гардемаринам и офицерам отряда. В их честь состоялся концерт, а затем обед у мэра Портсмута. 400 матросов угощали в матросском доме Портсмута и еще одной партии из 500 человек показали представление в четырех театрах. Такие же представления повторили 6 марта. В Лондоне в этот день адмирала и офицеров чествовали завтраком у лорд-мэра в присутствии их высочеств принца и принцессы Уэлльских – всего было до 300 гостей. Все эти торжества сопровождались, как подчеркивал в рапорте адмирал, проявлением "самого радушного сердечного внимания, которое так ие соответствовало холодному английскому характеру".

Окончательно упрочив англо-русский союз, корабли при изъявлениях взаимных восторгов и энтузиазма 7 марта 1909 г. покидали Портсмут и исторический Спитхедский рейд. Продолжительный, имеющий политическое значение визит Балтийского отряда при его значительной (пять кораблей) численности запечатлили в обширных фото- и кинодокументах. Они, наверное, сохранились в Англии и у потомков оказавшихся в эмиграции участников визита. Но поиск их и сегодня труден. И потому, встретившись в 1970 г. с В.А. Белли, автор нашел каким-то чудом сохранившиеся у адмирала немногие фотоснимки плавания гардемаринского отряда и сделал с них негативы. Оригиналы же после смерти адмирала в 1981 г. и вовсе исчезли в фонде № 2225 РГА ВМФ.

Вместо них обнаруживаются лишь какие-то безобразные бракованные отпечатки по тематике, с Балтийским отрядом вовсе не связанной.

Остается надеяться на чудо обнаружения фотографий в других фондах архива, ЦВММ и особенно ценной, собранной и ныне возвращенной в Россию коллекции эмигрантского общества "Родина" (в Лейквуде, США). В США Бюллетень общества русских морских офицеров, который, благодаря исключительной энергии его основателя – старшего лейтенанта Г.К. Дворжицкого (1889-1971, Нью-Йорк) – мичмана ‘мессинского’’ выпуска, в продолжение более 30 лет (с 1934 г.) отображал жизнь моряков России и ее флота. Нельзя без сердечной боли вчитываться в эти перечни, где вместе с мемуарами о службе упоминают саблю с дредноута "Императрица Мария" и чудом сохранившиеся ленточки и матросские бескозырки, книги, альбомы, фотографии и среди них, например, два альбома от капитана 1 ранга М.Ф. Престина (1891-1948, Осло), мичмана в 1910 г., 56 фотографий из альбома "Мессина 1908 г.", принадлежащего лейтенанту Н.В. Потолову (1887-1935, Франция) с крейсера "Богатырь" и всех других, подчас самых неожиданных документов, вроде "Устава ношения запонок линейного корабля "Андрей Первозванный".

В Киль, преодолев в проливе пасмурность, туман, а местами и льды, пришли 10 марта 1909 г. Давний друг русского флота принц Генрих Прусский, лично выводивший свои эскадры на учения, позаботился о предоставлении Отряду лучших мест перед дворцом принца в Кильской бухте. Гардемаринам, разделенным на две группы, показали Адмиралтейство, доки и два броненосца типа "Дойчланд". Для адмирала и командиров в Морском собрании был устроен обед. "Радушный и в высшей степени корректный" прием немецких властей затмил в глазах адмирала те тучи, что сгустились в это время в отношениях двух держав. Совершавшаяся в те дни, несмотря на все маневры русской дипломатии, аннексия Австро-Венгрией бывших турецких провинций, Боснии и Герцеговины, стали очередным постыдным для России итогом не в добрый час затеянной в 1877 г., "освободительной" войны с Турцией. Ныне, не имея сил противостоять угрозе австрийской агрессии против Сербии, Николай II 9/22 марта телеграфировал Вильгельму II о своем согласии на аннексию Австрией двух провинций. Не довольствуясь лим унижением России, Австро-Венгрия 16/29 марта объявила мобилизацию пяти корпусов. 18/31 марта Сербия "признала" аннексию. Она по справедливости считалась в мире "дипломатической Цусимой" России.