Джон Барнс - Вино богов

• Название: Вино богов
• Автор: Джон Барнс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-04208-2

Вампирами становяться по разным причинам. Причины — не суть, важен результат! Итак, вампиры (ставшие вампирами по разным причинам) на крыльях тьмы врываются в мирное доселе сказочное королевство. Так грустно продолжается история, которая началась, когда дитя — принц в приступе младенческого легкомыслия испил запретного Вина Богов...

Что — то будет дальше? Дальше будет многое. Будет разнообразно и очень весело. Будут безумные алхимики и коварные царедворцы, злые короли и добрые принцессы... или, может, совсем наоборот. В конце концов, мы в сказке находимся, или не в сказке?..

---

Рядом с ним сидела Пелл Грант, девица не самых пуританских нравов. Вроде бы именно она, как поговаривали, позировала для картинки в Королевском Словаре к слову «полногрудая», когда была помоложе, а еще болтали, что она обучила юного принца кое-каким секретам искусства любви. А рядом с ней восседал герцог Вассант, мужчина тучного телосложения с добродушнейшей улыбкой, известный, однако, недюжинным умом и яростью в бою. Тысячи соперников он сокрушил в спорах, а несколько — в буквальном смысле.

Напротив него, в мужском платье и вооруженная до зубов (и даже выше, если считать крошечную шпажку, спрятанную в прядях густых волос, убранных под шляпу), сидела Каллиопа, младшая дочь одного из южных графов. С ней у Вассанта был короткий, но жаркий роман в ту пору, когда она была еще так юна, что все в итоге закончилось скандалом. Каллиопа и теперь была довольно молода и могла бы выйти замуж, если бы кто-то из молодых людей отважился попросить ее руки. Слухи о ней ходили самые неблаговидные, однако Голиас, пристально следивший за формированием окружения принца и отбиравший для этой цели людей пусть не блиставших добропорядочными манерами, зато добрых душой, против Каллиопы ничего не имел.

Люди же, слухам не подверженные и честные, давным-давно убедились в том, что Каллиопа благородна и добра и потому часто встает на защиту беззащитных и что многие из ее анонимных стихов (большей частью эротичные) хранят такую нежность и красоту, что способны растопить сердце. Между тем эти же самые люди, ради вящей справедливости, всенепременно упомянули бы о том, как жестока бывала эта леди с другими дамами, как безжалостно расправлялась с лучшими из молодых вельмож, отважившихся поухаживать за нею ввиду ее бесспорной красоты, а также со своими любовниками из купеческой среды (большей частью женатыми). Поговаривали, будто многие из них из-за нее покончили с собой.

Все верили и, не стесняясь, болтали об этом — что Каллиопа и Аматус любовники.

Из присутствующих в тот вечер в кабачке только Аматус и Голиас знали, что на самом деле Каллиопа вовсе не дочь какого-то южного графа, а единственная наследница престола соседствующей с Королевством монархии Загорье, которую спасла в младенческом возрасте ее верная нянька, когда все остальное семейство было вырезано узурпатором Вальдо.

А еще только она сама, Вассант и Аматус (ну, может быть, и еще кто-нибудь проницательный) знали, что, несмотря на бурный нрав и несдержанный язык, девушка она на самом деле довольно-таки стеснительная. Аматус многое прощал ей, поскольку был без ума от ее золотистых волос и стихов. Как-то раз он попытался, что называется, «навести к ней мосты», на что Каллиопа заметила, что он — неотесанный мужлан и надо бы ему поучиться хорошим манерам. А поскольку принцу до Каллиопы никто ничего подобного не говорил, он этой новостью был просто сражен наповал.

Голиас усердно дергал струны лютни и распевал жутко древнюю песню под названием «Пенна Пайк». Где она стояла, эта гора Пенна Пайк, толком никто не знал, хотя многие вроде бы хаживали к ней крутыми и извилистыми дорожками в поисках приключений. Песня называлась «Пенна Пайк», потому что припев ее звучал вот так:

Пенна Пайк, Пенна Пайк, Пенна Пайк-Пайк-Пайк,

Пенна Пайк, Пенна Пайк, Пенна-Пенна Пайк,

Пенна Пайк, Пенна Пайк, Пенна Пайк-Пайк-Пайк,

Пенна Пайк! Пенна Пайк-Пайк-Пайк!

Баллада повествовала о смертной женщине, похищенной гоблинами, которую они увели по темным коридорам под землю, а затем ее возлюбленный явился, чтобы спасти ее и увести назад, но не спас и не увел, а вернулся один. Почему-то этот малый решил, что для таких испытаний ему недостает широты душевной, и из-за осознания собственной никчемности он склонился к карьере разбойника с большой дороги, дабы в конце концов помереть на виселице. Однако впоследствии выяснилось, что и в разбойном ремесле он не особо отличился и в итоге его не то сожгли на костре по ошибке вместо какой-то ведьмы, не то он так и прожил до конца дней своих жизнью неудачливого грабителя. Заканчивалась песня как-то туманно и неопределенно.

Как только Голиас допел балладу, Каллиопа, настаивавшая на том, чтобы нынче ее все звали «Каль», так как она нарядилась юношей, положила на стол ногу в грязном сапоге, вытащила кинжал и сняла с сапога часть грязи, после чего изрекла:

— А жаль, что бедной девушке суждено было остаться у гоблинов. Ведь она туда попала не по своей воле.

— Таков закон магии, — сказала Пелл, оглаживая корсет. Чтобы напомнить всем присутствующим о том, на какую женщину им следовало бы обратить внимание в первую очередь.

Слитгиз-зард хмыкнул и ухмыльнулся:

— Законы существуют для того, чтобы их нарушать.

— Магические законы — совсем другое дело, — возразил Вассант, дав хозяину знак принести еще одну порцию симиле и протонов — дивного гектарианского блюда. — Нарушать их умеют только поэты да барды, да и то — в подходящий момент. Девушка и ее возлюбленный не могли нарушить этих законов, потому что и он, и она находились внутри истории.

— Но мы-то снаружи, — отметила Каллиопа, даже забыв придать голосу мужскую хрипотцу.

— Не совсем, — уточнил Голиас. — «Пенна Пайк» — очень древняя песня. Местами она написана на языке, который давно вышел из употребления. Ну а раз она такая древняя, то резонно предположить, что история, рассказанная в ней, правдива. Правдива настолько, что даже ее вымышленные фрагменты за столько лет стали правдивыми. Ну а если так, то магические законы в этой истории необычайно сильны. Для того чтобы спуститься в подземное царство гоблинов, нужен отряд отчаянных смельчаков. Еще больше отваги потребуется для того, чтобы вывести спасенную девицу оттуда, где все опутано коварными заклинаниями, — нет-нет, то, что она столько лет томится в подземном царстве, вполне объяснимо.

— Ясно, — кивнула Каллиопа. — Ну и когда мы выступаем?

Голиас задрал голову и поскреб макушку.

— Ты насчет того, чтобы спуститься в подземелье? И спасти девицу? Да это когда угодно. Если уж предприятию суждено быть успешным, то все сразу пойдет как по маслу, а если нет, то, как ни готовься к выходу, как ни экипируйся, все равно ничего не получится. Традиционно в такие походы отправляются ночью, когда злобные твари наиболее сильны.

— Минуточку, — вмешался Вассант, которого такая перспектива, похоже, вовсе не порадовала. — От тебя я такого не ожидал, Голиас. Разве, согласно традиции, самый мудрый член отряда не обязан предварительно изложить мрачные предзнаменования?

— Вот именно, — кивнул сэр Джон Слитгиз-зард, по лицу которого было видно, что он изрядно разволновался. — Я вас, сэр, конечно, обидеть не хочу, но мне приходилось с кое-чем в таком роде иметь дело, и я точно знаю: когда заходят разговоры про темные коридоры и всяческих злобных тварей, обитающих в подземельях, непременно нужен кто-нибудь, хорошо владеющий белой магией, и именно такой человек обязан предупредить нас о том, что нас ждут большие трудности.

Голиас глубоко вздохнул — так глубоко, что стоявшие перед ним свечи чуть не погасли, и тут у всех сидевших за столом по спинам побежали мурашки.

— Знайте же, раз уж вы все такие решительные, что нам суждены великие испытания. Целую вечность — так нам покажется — мы будем пробираться по темным пещерам, кишащим летучими мышами и могильными червями, по жутким зловонным лужам при свете факелов, которые мы захватим с собой, да гнилушек. Когда наконец мы доберемся до границы Царства Гоблинов — если доберемся, ибо они могут выследить нас и устроить засаду, — нас ждет встреча с жутким чудовищем, охраняющим вход в страну этих мерзких тварей. Чудовище загадает нам неразгадываемую загадку, но если мы ее разгадаем, затем мы будем должны нагло проследовать прямехонько к королю гоблинов и потребовать, чтобы он отдал нам девицу. Затем, невзирая на коварство (а когда имеешь дело с гоблинами, только и жди какого-нибудь коварства), нам нужно будет вывести девицу из подземелий, не сделав при этом ни единого неверного шага. И после всего этого нам достанется новый куплетик в одной более или менее популярной балладе. Ну а если нет, то когда-нибудь отыщется новый герой без страха и упрека, который все-таки добьется успеха. Словом, дело совершенно бессмысленное и необычайно опасное. Только разве вы сами об этом не догадывались?

Пелл Грант покрепче обняла сэра Джона Слитгиз-зарда, словно не хотела отпустить его, а он прижался к ней — то ли от страха, то ли просто потому, что ему это было приятно, кто скажет? При этом выражение лица у сэра Джона ни капельки не изменилось.

Аматус все это время молчал и смотрел в окно, на то, как капли дождя падают на размытую дорогу. Он чувствовал: что бы ни началось, нынче же вечером чему-то суждено кончиться. Почему-то вдруг ему показались немыслимо драгоценными такие простые вещи, как желтые и красноватые отблески пламени очага, над которым жарились протоны, шипение жирных свечей, тихий шелест дождя за окном, сопение большого пса, мирно спавшего под скамьей. Ему казалось, что так больше уже никогда не будет, и какая-то часть души принца отчаянно пыталась удержаться за последние аккорды лютни Голиаса. Что-то было такое в атмосфере кабачка, в этой смеси запахов мореного дуба, сырых сапог и дыма, пролитого гравамена и пара от котла, в котором готовили симиле — острейшую маргравиновую подливу, что-то такое, что принц не мог бы назвать словами и чему суждено было исчезнуть навсегда.