Ахмед Рушди - Шаг за черту

• Название: Шаг за черту
• Автор: Ахмед Рушди
• Издательство: Амфора
• Жанр: Публицистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-367-01304-7

В этой книге известный индийский романист, пишущий на английском языке, открывается нам с новой стороны — как мастер малых форм, блестящий публицист, которого занимают самые разные предметы: рок-музыка, футбол, литература, политика. Но главная тема сборника — борьба за свободу слова, свободу мысли, против средневекового мракобесия, предавшего писателя анафеме за роман «Сатанинские стихи».

---

Какая жалость, что эти простые, миролюбивые люди очутились между «молотом» Индии и «наковальней» Пакистана! Теперь, когда эти самые молодые ядерные державы снова приняли боевую стойку и вновь обретенное оружие делает их диалог глухих еще более опасным, я говорю: чума на оба ваши дома! «Кашмир — для кашмирцев» — старый лозунг, но единственный, который отражает, как все время чувствовали себя те, кто стал предметом спора, как, подозреваю, большинство из них чувствует себя и сейчас — и сказало бы об этом, если бы могло без опасений, свободно выражать свои мысли.

Индия скверно повела дело Кашмира с самого начала. Еще в 1947 году индийский махараджа «возжелал» этот штат (предположительно после того, как Пакистан попытался усилить свое влияние, «позволив» боевикам концентрироваться вдоль границы), и, несмотря на резолюцию ООН, поддерживающую право мусульманского большинства на плебисцит, руководители Индии всегда отвергали идею об этом, повторяя снова и снова, что Кашмир — «неотъемлемая» часть Индии. (Династия Неру — Ганди и сама происходит из Кашмира.) Индия десятилетиями сохраняла свое военное, весьма значительное, присутствие в Кашмире — и в Кашмирской долине, где живет большинство кашмирцев, и в горных твердынях, таких как нынешняя горячая точка. Большинство кашмирцев считает эти военные силы оккупационной армией и сильно возмущается их присутствием. Однако до последнего времени большинство индийцев, даже либерально настроенная интеллигенция, отказывалось взглянуть в лицо реальности, признав все нарастающую неприязнь кашмирцев. И в результате проблема только усугубляется, обостряемая законами, которые грозят длительным тюремным заключением любому кашмирцу, выступившему на публике с антииндийскими заявлениями.

Пакистан, со своей стороны, с самого начала времен был в высшей степени милитаризованным государством, где доминировала армия, хотя теоретически страна управлялась гражданским правительством, огромная часть бюджета — в пиковые времена гораздо больше половины всего бюджета страны — тратилась на военные нужды. Причиной таких громадных расходов и все возрастающего влияния генералов было соседство с опасным врагом, от которого необходимо обороняться, и существование неотложной цели, которую нужно достичь. Таким образом, высшие военные круги Пакистана всегда были заинтересованы в подавлении всяких мирных инициатив в отношении Индии и сохранении конфликта вокруг Кашмира. Именно это, а вовсе не мнимые интересы кашмирцев лежат в основе политики Пакистана.

В наши дни, кроме того, власти Пакистана испытывают на себе давление мулл и радикальных исламистов, которые трактуют борьбу за «освобождение» Кашмира (подумать только!) как священную войну. Ирония заключена в том, что кашмирский ислам всегда был самого мягкого, суфийского толка, что местные пиры (святые люди) действительно почитались святыми. Этот открытый, толерантный ислам — настоящая анафема для пакистанских смутьянов, и при пакистанском правлении он тоже подвергается угрозе. Таким образом, нынешний рост терроризма в Кашмире проистекает из отношения Индии к Кашмиру, а также из пакистанской подрывной деятельности. Да, Кашмир сильно возражает против индийской «оккупации» своих земель, но почти наверняка правда и то, что пакистанская армия и спецслужбы готовят боевиков, помогают им, подстрекают их.

То, что Индия и Пакистан владеют ядерным оружием, особенно обостряет необходимость сдвинуть ситуацию с мертвой точки и отказаться от агонизирующего языка кризиса пятидесятилетней давности. Кашмирцы хотят — и необходимо убедить Индию и Пакистан дать им это — воссоединения своих земель, ликвидации зон контроля и прекращения военных действий на высокогорных гималайских ледниках. Они хотят большей автономности, права самим распоряжаться своей жизнью. (Одно из возможных решений — система двойного гражданства и неприкосновенность границ, гарантированная и Пакистаном, и Индией.)

Кашмирский конфликт уже доказал всю несостоятельность выдвинутой в годы холодной войны концепции ядерного сдерживания, согласно которой чрезвычайная опасность ядерных арсеналов удерживает их обладателей от развязывания даже неядерной войны. Этот тезис теперь не выдерживает критики. Возможно, от перехода холодной войны в «горячую» нас спасло не ядерное сдерживание, а простое везение. А теперь опасность снова нависла над нашим миром, в котором две ядерные державы действительно собираются воевать. В такой момент необходимо признать исключительный статус Кашмира и заложить основу для движения вперед. Обстановку в Кашмире следует разрядить, иначе при самом худшем развитии событий, о котором не хочется даже думать, все может завершиться ядерным разрушением и самого рая, и того, что вокруг.

Перев. Е. Королева.

Северная Ирландия

Июль 1999 года.

Еще до того, как Тони Блэр и Берти Ахерн[213] обговорили детали самого последнего плана по мирному урегулированию в Северной Ирландии, лидер юнионистской партии Ольстера Дэвид Тримбл называл тех, кто побуждает его принять обсуждаемые условия, «покладистыми дураками». После чего его коллега Кен Магиннис заговорил о «предательстве», и Тримбл во всеуслышание объявил, что с большим трудом представляет, «как мы сможем двигаться дальше». Вопрос: действительно ли Блэр с Ахерном, а также Мо Моулам[214] и прочие посредники — идиоты, одураченные ИРА глупцы и, следовательно, поборники зла, с дьявольским упорством допускающие террористов «в самое сердце правительства», как заявляют юнионисты?

В газетных репортажах сообщается о встрече Блэра с Мартином Макгиннесом из Шин фейн, в ходе которой — после отключения записывающей аппаратуры — Макгиннес сказал, что теперь будет говорить от имени ИРА, и выступил с предложением, убедившим британского премьер-министра, что разоружение ИРА уже не за горами.

Был ли обманут Блэр? Как мы знаем, генерал Джон де Шатлен, глава комиссии по разоружению, полагает, что не был. Генерал в своем отчете утверждает, что есть основания верить: ИРА и военизированные формирования лоялистов (противников отделения Северной Ирландии от Великобритании) будут полностью разоружены к маю 2000 года. Однако Тримбл и его команда, подозревающие, какая причина вызвала двухдневную задержку с выходом отчета, волнуются, что де Шатлену просто выкрутили руки и что первоначальная версия отчета была скорректирована с учетом позиции республиканцев британскими политтехнологами.

До известной степени можно посочувствовать Тримблу, год назад решившемуся на доблестный и политически рискованный шаг ради достижения мира, а теперь вынужденному придерживаться стратегии, которую совершенно точно не одобрят ни упорно цепляющиеся за старое массы тех, кто шествует маршем в Драмкри[215], ни остальные убежденные юнионисты. Несложно, в частности, понять ту ярость, в которую приводит юнионистов лицемерная болтовня Шин фейн, чьи лидеры под запись требуют не путать их партию с ИРА, а без записи с жаром отстаивают интересы «временных»[216].

Очевидно также, что юнионисты и Шин фейн ненавидят друг друга с такой силой, что никакие мирные процессы эту ненависть не искоренят. Еще сохранилось в памяти, с каким отвращением покойный премьер-министр Израиля Ицхак Рабин пожал протянутую руку Ясира Арафата. Тримбл питает к Джерри Адамсу не меньшее отвращение, чем Рабин испытывал к председателю Организации освобождения Палестины. Должно быть, все также помнят, что историческое рукопожатие стоило Рабину жизни. Зато, как прекрасно знают и израильтяне, и палестинцы, перемирие не то же самое, что урегулирование разногласий, оно не имеет отношения к поцелуям и братанию с врагом, с которым ты воевал при жизни нескольких поколений. Перемирие — это просто отказ от военных действий. Урегулирование разногласий может начаться позже, очень-очень постепенно — или не начаться вовсе. И прямо сейчас большинство граждан Северной Ирландии — подобно большинству израильтян и палестинцев — согласятся, что мир без урегулирования и есть то, чего они хотят. Если пушки замолчат, этого будет довольно.

Существует предположение — на самом деле, чреватое риском, — на котором основывается мирная инициатива Блэра — Ахерна: чем дольше продлится прекращение огня в Северной Ирландии, тем сложнее будет военизированным формированиям возобновить свою деятельность. Каким бы ненадежным ни было прекращение враждебных действий, каким бы суровым ни было затянувшееся самобичевание, какими бы зажигательными ни были те слова, которые обе стороны произносят в адрес друг друга, эта протяженная полоса сведенного к минимуму насилия, эта передышка может оказаться достаточной для того, чтобы укоренившийся мир прижился наконец. Она может способствовать тому, что полные недоверия общины «Шести графств»[217] настолько привыкнут к своему непризнанному миру, что мысль о возвращении к войне окажется им нестерпимой.