Альберт Манфред (Отв. редактор) - История Франции

• Название: История Франции
• Автор: Альберт Манфред (Отв. редактор)
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1972

Обширный труд отечественных историков охватывает историю Франции, начиная с времен Древней Галии и до 70-х годов 20-го века. В книге прослеживается историческое развитие страны, роль, которую играла Франция на международной арене.

«История Франции» выходит в трех томах; каждый том соответствует определенному историческому периоду.

Первый том охватывает время от ранних государственных образований на территории древней Галлии до кризиса феодально-абсолютистского строя, нарастающего на протяжении XVIII столетия. Это — более чем тысячелетняя история французского народа, история возникновения, роста и упадка феодализма.

Второй том посвящен новой истории Франции, т. е. времени от Великой французской буржуазной революции конца XVIII в. до Великой Октябрьской социалистической революции 1917 г. и окончания первой мировой войны. Это — эпоха утверждения буржуазного порядка во Франции, формирования и развития французского рабочего класса, острых классовых битв, доходящих до самой высшей их формы — гражданской войны и первого в истории опыта диктатуры пролетариата в дни Парижской Коммуны 1871 г.

Последний — третий — том целиком отведен новейшей истории Франции, историческим процессам ближайшего к нам пятидесятилетия — истории Третьей республики между двумя мировыми войнами, трудным годам второй мировой войны и бурным событиям послевоенных лет — Франции четвертой и пятой республик, роли Франции в современном мире.

---

Высоко над этой духовной жизнью простого народа возвышалась культура двора и знати, образованных кругов дворянства и буржуазии.

Ришелье уделял большое внимание науке и культуре, считая, однако, необходимым держать их под неусыпным надзором государства, следя за тем, чтоб они не пошли по нежелательному направлению и не распространились в народе: по его мнению, «подобно тому как было бы чудовищным тело, имеющее глаза на всех своих частях, так было бы чудовищным государство, если бы все его подданные были образованными»[199]. Он полагал, что «нужные государству солдаты лучше воспитываются в грубости невежества, чем в утонченностях науки»[200]. При этом, «если бы знания профанировались среди всевозможных умников, в государстве появилось бы больше людей, способных высказывать сомнения, чем людей, способных их разрешать, и многие оказались бы более склонны противостоять истинам, чем защищать их»[201]. Поэтому, пишет он, «в хорошо устроенном государстве должно быть больше мастеров механических искусств (maitres es arts mecaniques — искусных ремесленников), чем мэтров свободных искусств (maitres es arts liberaux)»[202]. Покровительствуя писателям и поэтам, подчиняющим свое творчество задачам его политики, Ришелье беспощадно преследовал тех, кто хотел оставаться независимым. Так, милостями был осыпан поэт Шаплен (одновременно получавший пенсию от Лонгвиля), но свободомыслящий писатель Теофиль де Вио (1596–1626) по обвинению в атеизме был приговорен к сожжению на костре (приговор был смягчен, и Вио умер в изгнании).

Ришелье организовал Французскую академию, куда вошли нужные ему писатели во главе с Шапленом; и, когда Пьер Корнель (1606–1684) написал трагикомедию «Сид», не отвечавшую требованиям Ришелье, академики осудили пьесу, до настоящего времени признаваемую шедевром французской драматургии. Корнель извлек урок из судьбы «Сида», и следующая его трагедия, «Гораций», заслужила одобрение властей выраженной в ней апологией «государственного интереса», побеждающего личные чувства. Но позже, когда умер Ришелье, Корнель в трагедии «Смерть Помпея» показывает, как макиавеллистические министры развращают царя; написанная во время Фронды его трагедия «Никомед» (1651) прославляет непокорного царского сына, любимца народа, и развязка последнего акта трагедии построена на победе народного восстания.

При Ришелье с 1631 г. начала выходить первая газета Франции «Gazette de France», являвшаяся пропагандистом его внутренней и международной политики, причем сам он писал для нее статьи и отбирал материалы, подлежащие публикации.

Но отнюдь не с помощью Ришелье — напротив, вопреки идейному гнету абсолютизма, — достигла своей вершины французская мысль того времени: после первых четырех лет правления Ришелье, в 1628 г., покинул родину еще молодым и переселился в Голландию великий ученый и философ Рене Декарт (1596–1649)[203]. Он не был политическим эмигрантом, но до смерти кардинала ни разу не навестил отчизну. Однако именно он стал олицетворением гения французского народа, его гордостью. Франция Ришелье и Франция Декарта несовместимы, тот и другой были воплощением противоположных начал. Начало, олицетворяемое Декартом, было глубоко укоренено во французском обществе По словам друга Декарта Мерсенна, в 1623 г. в одном Париже проживало не менее 50 тыс. неверующих. А ведь каждый из них, вероятно, умственно кристаллизовал настроения еще многих.

Уже за сто лет до Декарта (его латинское имя — Картезий, откуда «картезианство»), начиная с Коперника, стало формироваться новое, научное мышление, но именно в трудах Декарта оно достигло такой зрелости и универсальности, что и поныне естествознание еще движется в системе основных понятий, заложенной им. Декарт явился основателем современной математики, ибо соединил алгебру и геометрию в единую науку; в основы физики им были включены механика и оптика. Мало того, Декарт наметил, с точки зрения «физики», принципы функционирования всех физиологических механизмов тела животного, включая и принцип рефлекторной деятельности нервной системы. Но к мыслящей душе человека Декарт не усматривал научного подступа и оставлял ее «метафизике». Таким образом, в философии Декарт был лишь частично материалистом, он стремился оставаться в рамках католического вероучения.

Но главное в Декарте и картезианстве — решительная борьба со схоластикой, полноправность сомнения, опора на опыт и разум. В этой реформе науки было нечто демократическое, она апеллировала к естественному разуму обыкновенных людей. «Мне казалось, — писал Декарт в „Рассуждении о методе“, — что я мог встретить гораздо больше истины в рассуждениях, которые каждый делает о делах, непосредственно его касающихся, и результат которых в случае ошибки немедленно должен его наказать, чем в кабинетных рассуждениях ученого по поводу бесполезных спекуляций»[204]. Оправдываясь в том, что писал на простом языке своего народа, Декарт заявлял: «Если я пишу охотнее по-французски, на языке моей страны, чем по-латыни, то это объясняется надеждой, что о моих мнениях будут лучше судить те, которые пользуются лишь своим естественным разумом, чем те, которые верят только книгам древних»[205].

Картезианство широко распространилось во Франции. Оно имело там важные точки соприкосновения с философской материалистической школой Гассенди и с религиозно-интеллектуальным новаторством янсенизма. В дальнейшем из философии Декарта развилась в Голландии и Франции мощная материалистическая струя: философия Леруа, Спинозы, Мелье.

Временный кризис феодально-абсолютистской системы

Всесильный первый министр, фактический диктатор Франции, кардинал Арман Жан дю Плесси Ришелье умер в 1642 г.; вскоре умер и ее безвольный король Людовик XIII (1643). Какое же наследие они оставили новому королю Франции — пятилетнему Людовику XIV и его матери — регентше королевства Анне Австрийской, кроме незаконченной Тридцатилетней войны?

Франция была к этому времени одним из самых больших (площадью около 500 тыс. кв. км) и населенных (по неполным демографическим данным, около 15 млн. человек) централизованных государств Европы. Как указывалось, сословно-политический строй Франции был внешне прост: духовенство, дворянство и «ротюра», возглавляемые королем, пользующимся неограниченной властью. За кажущейся стройностью и простотой этой схемы, однако, скрывалась сложная социальная реальность, спутанный клубок классовых соотношений. По известному определению Ф. Энгельса, в истории существуют периоды, когда «государственная власть на время получает известную самостоятельность… Такова абсолютная монархия XVII и XVIII веков, которая держит в равновесии дворянство и буржуазию друг против друга; таков бонапартизм…» В этой формулировке чрезвычайно важны слова — «на время», ибо долго длиться эта кажущаяся межклассовая посредническая роль власти не может; и крайне существенно, что государство уравновешивает друг против друга дворянство и буржуазию, что почти столь же иллюзорно, как «уравновешивание» бонапартизмом буржуазии и пролетариата.

Однако буржуазия и в XVII в. была классом эксплуататорским, поэтому некоторое сближение ее с дворянством под сенью абсолютизма было возможно. Общей основой была беспощадная эксплуатация трудовых народных масс.

Подавляющее большинство населения Франции (до 12 млн. человек) составляло крестьянство, разоренное войнами, поборами, вторжением вражеских войск и мародерством своих армий. Кроме небольшой прослойки менмортаблей (они сохранялись преимущественно на монастырских землях), остальные крестьяне были свободными, хотя их личная независимость сочеталась с зависимостью земельной. И если к середине XVI в. около половины всей земли во Франции (от 30 % до 80 % в различных провинциях) обрабатывалась крестьянами-цензитариями, то эта земля не принадлежала им юридически, а только находилась в их держании на правах обусловленной платежами наследственной цензивы. Другие земли обрабатывались на началах краткосрочной или длительной аренды. Правовое положение цензивы рассматривалось фиском как собственность лишь с корыстной целью, так как собственность подлежала обложению; арендатор на срок свыше девяти лет приравнивался к цензигарию и тоже облагался как собственник.

При этом «собственники» земли должны были уплачивать, кроме королевских налогов на собственность и личного налога, также повинности и поборы помещику — действительному собственнику, и, хотя юридически они уже не были «облагаемы податью и барщиной по произволу» (термин средневековой юриспруденции), все же сеньоры постоянно пытались увеличить эти поборы и повинности. В своем стремлении побольше выжать из крестьян сеньоры извлекали из забытья давно изжившие себя поборы, взимая особую плату за проезд и проход по дорогам, пересекающим их владенья, и бродам на их реках и речках. Сломив самоуправство дворян и лишив их власти, Ришелье сохранил за ними их привилегии и не мешал им укреплять свои экономические позиции за счет крестьян.