Валентин Тараторин - Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн

• Название: Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн
• Автор: Валентин Тараторин
• Издательство: Харвест
• Жанр: Военная история
• Год: 1999
• ISBN: 985-433-496-1

Три тысячи лет конница была главной ударной силой на полях сражений. Однако после 1917 года ни одной книги по истории конницы на русском языке не издавалось. Предлагаемая работа призвана восполнить этот пробел.

Проанализировав множество источников, а также исследования военных историков XIX века, автор сделал важный вывод: тактика боевого применения конницы всегда и везде определялась её организацией, вооружением и характером подготовки.

В книге имеются 100 рисунков, воссоздающих особенности вооружения, снаряжения и униформы кавалеристов прошлых эпох. Она представляет значительный интерес для читателей, интересующихся вопросами военной истерии.

---

Кроме того, благодаря помощи подручного, лучник не рисковал потерять во время боя поводья, которые могли соскользнуть с головы лошади при скачке — ведь повод был тогда слишком короток, чтобы, подняв лук, удерживать его в руках. Лишь позже, начиная со второй половины 8 в. до н. э. ассирийцы стали применять кисть-наузду — прообраз мартингала — посредством которой достигалось фиксирование повода, путём пропускания его через ремень кисти (228, с. 84).

Помимо луков и стрел, лучники были вооружены мечами, либо иным холодным оружием; часто снабжались шлемами и нагрудными доспехами. Ни наручей, ни поножей они не носили, поскольку вступать в рукопашную в их задачу не входило. Доспехи же нужны были для защиты от стрел. Лошади снабжались грудными доспехами — войлочными или кожаными, обшитыми металлическими бляхами. Ни копий, ни щитов лучники не имели.

Рис. 15. Ассирийские воины. IX в. до н.э. 

Гипоаконтисты на барельефах всегда изображены как подручные стрелков, но, вероятно, они выполняли и самостоятельные боевые задачи. Снаряжение их лошадей было таки же, как снаряжение лошадей стрелков[25], но что касается вооружения, тут вопрос сложнее. На барельефах метатели дротиков всегда на втором плане, позади лучников, поэтому элементы их вооружения трудно различимы. Не вызывает сомнения наличие одного или нескольких дротиков и шлема, возможно, меча или другого холодного оружия, наличие же щитов трудноопределимо. Логично будет предположить, что и у ассирийцев щит использовался в зависимости от уровня мастерства воина и был допустим, так как, метая дротики одной рукой, второй он мог держать щит и управлять лошадью. Думается, что в силу манеры боя гипоаконтистов (в отличие от лучников, им приходилось приближаться к противнику на гораздо более короткие расстояния, а соответственно, и подвергаться большей опасности), такая существенная деталь, как щит была для них вполне уместна, тем более, что доспехов они, видимо, не использовали, чтобы свободнее выполнять движения корпусом.

К 8 в. до н. э. посадка ассирийских всадников изменилась. Она стала близка к современной. С этого времени ассирийцы начинают создавать собственную тяжёлую кавалерию, умеющую вести бой в плотных построениях. Скорее всего, тому способствовала волна кочевников-киммирийцев, пришедших в Ближнюю Азию.

Как правило, воин тяжёлой конницы ассирийцев изображается вооружённый копьём длиной от 2,5 до 3 метров, а некоторые из них имеют колчаны и луки, которые забрасывают за спину, когда ведут бой копьём (352, с. 162—163, 169; 228, с. 90). Щитов оба вида всадников не имеют. Лошадей покрывают попонами, чтобы предохранить от конского пота чувствительную кожу человека.

Охарактеризовать ассирийское конное построение можно следующим образом:

В первую шеренгу ставились наиболее защищенные воины и лошади. На ноги воины часто надевали толстые сапоги с высокой шнуровкой. Вооружались они луком и стрелами, коротким холодным оружием и копьями. Конями управляли при помощи плетей. За ними следовали всадники, вооружённые попроще, часто без нагрудной защиты и без луков. Их основным оружием были копья и мечи.

Количество шеренг в ассирийском строю неизвестно. Можно допустить, что оно было таким же, как в античные времена. Тактика использовалась, подобная скифской.

Любопытно, что ассирийские изображения, очень подробные и точные, не дают никаких свидетельств о применении кожаных петель на длинных копьях латников, одна из которых должна была находиться рядом с пяткой оружия, чтобы вдевать в неё стопу, а другая — на уровне плеча, чтобы забрасывать копьё за спину для удобства выпускания стрел из лука. В противном случае непонятно, как пользовались копьём и куда его убирали, когда надо было вести стрелковый бой. Остановившись, копьё, разумеется можно было воткнуть рядом с собой в землю, но во время движения держать его в руках, при этом манипулируя луком и стрелами, было бы весьма затруднительно.

Что касается конниц таких государств, как Урарту, Элам и Вавилон, можно сказать, что организовывались и вооружались они идентичным способом, отличаясь только деталями снаряжения и декором отделки.

ПЕРСИЯ

Если положиться на созданное Ксенофонтом произведение «Киропедия» и принять на веру всё, о чём в нем рассказывается, то следует считать, что кавалерия у персов появилась лишь с началом завоевательной эпопеи Кира Великого, что до неё персы понятия не имели о езде верхом и что их армия состояла сплошь из пехоты, причём организованной по эллинскому образцу. Между тем, первые прямые упоминания о тяжёлой персидской пехоте и её плотных построениях мы находим только в работе Аммиана Марцеллина (4 в. н. э.).

Если согласиться с «Киропедией» Ксенофонта, то получится, что основой для создания персами собственной конницы послужили следующие факты, изложенные автором как бы от имени Кира:

«В лагере врагов мы захватили множество коней, уздечек, которыми они взнуздываются и много другого снаряжения для кавалерии. Есть у нас и оружие, в котором нуждаются всадники: панцири для защиты тела, копья, которые мы можем метать или использовать для ближнего боя».

«Разве не приятнее отправляться в дорогу верхом на коне, чем идти пешком? И разве не приятно быстро прибыть к другу, когда необходимо срочно его увидеть? Или, во время преследования быстро настигнуть человека или зверя? И разве это не удобно, что конь не только несёт человека, но и его оружие, в то время, как пеший воин вынужден сам тащить его на себе? Ведь это не одно и то же — держать оружие и нести его. А если кто-нибудь боится, что нам придётся вступить в бой верхом на коне прежде, чем мы в совершенстве овладеем искусством верховой езды, и что, перестав быть пехотинцами, мы не окажемся тогда и всадниками хорошими, то и из этого положения можно найти выход: стоит нам только захотеть, и мы сразу же спешимся и так станем продолжать бой: ведь обучаясь искусству сражаться в конном строю, мы не забудем службы в пехоте» (57, с. 93).

Бесспорно, подобные рассуждения слишком поверхностны и наивны для характеристики такого сложного исторического процесса, как создание конницы.

Мидийцев и персов относят к индоиранским народам, основным занятием которых было скотоводство и, в частности, коневодство. Считается, что они заселили Иранское плато в IX—VIII в. в. до н. э., смешавшись с местными племенами (199, с. 140). Вначале персы занимали подчинённое положение в образовавшемся в VII в. до н. э. под предводительством царя Киаскара, Мидийском государстве, но в 558 г. до н. э. Кир II объединил персов, а в 550 — разбил царя мидов Астиага и завоевал всю территорию, принадлежавшую ранее Мидии. Ситуация изменилась, теперь уже миды (или меды) стали зависимы от персов (199, с. 142; 175 т. 3, с. 286-287).

Так что версия об образовании конницы у персов, выдвинутая Ксенофонтом, по-видимому, вымышлена самим автором.

Геродот говорил, что персы ценили в человеке три качества, и старались привить их своим детям: искусство ездить верхом, умение стрелять из лука и честность (146, с. 352). Верховая езда в этом перечне стоит на первом месте. То же самое рассказывает Страбон о молодых персидских воинах — кардаках, которых Ксенофонт на греческий манер называет эфебами:

«С пятилетнего возраста до 24 лет дети упражняются в стрельбе из лука, в метании дротика, верховой езде и борьбе» (128, с. 681).

Ксенофонт сам же себе противоречит, описывая систему воспитания персидской молодёжи. Военное обучение «эфебы» проходили исключительно верхом:

«Выезжающие в поле вместе с царём должны иметь при себе лук и около колчана меч в ножнах или секиру, кроме того ещё плетёный щит и два копья, из которых одно — метательное, а второе, если надо, употребляется для рукопашного боя» (57, с. 8).

Начальная подготовка персидских воинов под присмотром опытных инструкторов длилась десять лет. Затем они переходили в разряд зрелых мужчин и уже в этой категории несли службу 25 лет. По Ксенофонту, именно из этих воинов формировалась тяжёлая конница:

«Когда надо отправляться в поход, они, пройдя подобную школу, вооружаются не луком со стрелами или метательными копьями, но так называемым оружием ближнего боя. На грудь они надевают панцирь, в левой руке держат плетёный щит, как это мы видим на картинах, изображающих персов, а в правой руке меч или кинжал» (57, с. 9).

Данное описание несколько утрировано, вообще же, вооружение тяжёлого персидского всадника можно смело сопоставить с вышеописанным скифским. В своей книге «О коннице» Ксенофонт говорит о чрезвычайно надёжной защите персидских латников (183, с. 129). В той же «Киро-педии» есть сведения о катафрактах персов:

«Воины, окружавшие Кира, все были снаряжены также, как он сам, то есть одеты в пурпурные хитоны, в медные панцири и в медные же шлемы с белыми султанами, а вооружены — мечами и копьями с древком из кизилового дерева, каждый всадник — одним таким копьём. Кони их были защищены медными налобниками, нагрудниками и набедренниками; последние служили одновременно защитой и всаднику» (57, с. 156).