Ханна Ротшильд - Баронесса. В поисках Ники, мятежницы из рода Ротшильдов

• Название: Баронесса. В поисках Ники, мятежницы из рода Ротшильдов
• Автор: Ханна Ротшильд
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-86471-689-2

Упрямая красавица Панноника – для близких попросту Ника – родилась в 1913 году в семье, знаменитой не только богатством, но и удивительной судьбой. Всего за пять поколений Ротшильды поднялись из нищеты Еврейского переулка во Франкфурте к роскошной жизни британских аристократов. Начав выезжать в свет, Ника познакомилась с бароном Кенигсвартером, который научил ее управлять самолетом, вышла за него замуж и перенеслась на другой берег Ла-Манша. С наступлением войны она вывезла в Англию своих маленьких детей, а сама вскоре уже сражалась в Африке в рядах Свободной Франции.

Казалось бы, у Ники есть все: дети, красавец-муж, огромное состояние. Но в начале 1950-х годов она услышала песню «Около полуночи», написанную тогда еще молодым Телониусом Монком, и вся ее жизнь переменилась. Музыка околдовала Нику, она рассталась с мужем и отправилась на поиски Телониуса. Музыкант, отвергнутый обществом, бедствовавший, охотно принял предложенную ему дружбу. Ника поддерживала джазменов и материально, и морально, каждый вечер ее «бентли» парковался возле очередного клуба. Репутацию Баронессы окончательно испортила загадочная смерть Чарли Паркера в ее гостиничных апартаментах, но главным скандалом была ее неизменная, не считавшаяся с условностями любовь к Телониусу Монку – до самой его смерти в 1982 году.

---

Ника перенесла этот обычай в Нью-Йорк. Она пыталась помочь любому человеку или животному, если замечала его нужду. Бабушка Эмма занималась благотворительностью систематически, Ника – по вдохновению. Сын Телониуса Монка Тут, в детстве немало времени проводивший с Никой, удивлялся ее щедрости. «Не перечислить, сколько всего она делала для облегчения и даже для спасения жизни музыкантов, – рассказывал он мне. – То мы выкупали чей-нибудь инструмент из ломбарда, то набирали еду для голодных или платили за жилье, чтобы человека не выставили на улицу. Ездили в больницу к одиноким, кого больше никто не навещал. Помогали парню добыть пропитание, потому что у него подружка только что родила. Со всеми своими проблемами музыканты обращались к Нике, и она всегда отзывалась: Санта-Клаус и мать Тереза в одном лице».

Ника не считала свое поведение героическим, как не считала его и частью семейной традиции. «Я видела, что людям нужна помощь, и все тут». Иногда эта помощь выходила боком. «Я попробовала стать менеджером, – признавалась она Максу Гордону, владельцу клуба "Виллидж Вангард". – Представьте себе: я взялась руководить джаз-бандом "Арт Блэки и Джаз Мессинджерс". Вообразите! Я – в роли менеджера! Катастрофа». Возможно, сказалось воспоминание о том, как бабушка снабжала подопечных детей обувью и всегда заботилась о том, чтобы человек, идущий на собеседование, имел что надеть. Ника приобрела для «Мессинджерс» шесть одинаковых синих смокингов. «Думала, это поможет им заполучить работу. С ума сошла!»

К моменту рождения Ники на фасаде Дома Ротшильдов проступили заметные трещины, кузены жили уже не столь дружно. Всепоглощающее стремление делать деньги было утолено, теперь семье хотелось чего-то большего: войти в британское общество, насладиться плодами успеха. Роль женщин в семье изменилась. В XVIII и XIX веках они были партнерами – молчаливыми и совершенно необходимыми, но к началу XX века им удалось до такой степени интегрировать своих отцов и сыновей в структуру британского общества, что сами женщины стали вроде бы уже не так важны. Младшее поколение – Уолтер и его брат Чарлз – не проявляли врожденных талантов банкира. Еще несколько поколений британских Ротшильдов не дадут отпрыска с существенными деловыми способностями. Прежняя потребность преуспеть именно в мире бизнеса надолго заглохнет.

На первом году жизни Ники вспыхнула мировая война. Многие слуги и работники имения были призваны на фронт и остались лежать где-то в чужой земле. Вступали в ряды армии и охваченные патриотическим порывом Ротшильды. Кузены Ники служили в Легкой пехоте Бакингемшира; Ивлин погиб в феврале 1917 года во время кавалерийской атаки на турок. Его брат Энтони также сражался при Галлиполи, но уцелел. Хорошо хоть, английским Ротшильдам не довелось встретиться в бою с заграничными родственниками. Чарлза на действительную службу не взяли: физически он был годен, но душевное его состояние внушало опасения.

Со смертью дедушки Натти 31 марта 1915 года эпоха завершилась. Сотни зевак наблюдали, как погребальный кортеж движется от Гайд-парка в Уиллесден. Четыре лошади с черными плюмажами везли карету с гробом. Овдовевшая Эмма пыталась поддерживать тот же образ жизни в Тринг-Парке – ради внучек. Какое-то время ей это удавалось: Ника и ее сестры жили в роскошной темнице, не замечая бурных событий за пределами своей детской. Но пройдет немного лет, и этот мир вдребезги разобьет внезапная, необъяснимая смерть их возлюбленного отца Чарлза.

7 Бабочка и блюз

Ранней весной 1998 года в Эштоне сестра Ники Мириам заговорила со мной о недуге их отца. В истоках этой депрессии она была категорически уверена и утверждала, что располагает научными доказательствами: на душевном здоровье семьи сказались последствия инбридинга в нескольких поколениях. То было, по словам Мириам, дегенеративное заболевание: чем старше становился Чарлз, тем стремительнее сокращались промежутки между приступами депрессии.

Их отец на долгие месяцы укрывался в швейцарском санатории. Под конец войны разразилась эпидемия гриппа, «испанки», унесшая еще пятьдесят миллионов жизней. Чарлз тоже заразился, сумел побороть болезнь, но еще более ослаб, еще меньше сил было справляться с жизнью. И его вновь отправили на продолжительный отдых и лечение.

Семья хваталась за любую соломинку в поисках средств помочь Чарлзу. Но тут бесполезны оказались и деловая хватка, и влияние. Да, Ротшильды достигли вершин богатства и могущества, но не имели оружия для борьбы с этим незримым врагом. Когда появились известия о «лечении разговорами», придуманном каким-то венским доктором Фрейдом, австрийских кузенов отрядили проконсультироваться у нового светила. Поступали от родственников и специалистов и другие советы: кто рекомендовал лекарства, кто санатории. Швейцарский вариант был наиболее общепринятым: и Томас Элиот, и Макс Линдер, в числе многих прочих, искали там исцеления от депрессии и нервных срывов. В семейном архиве я отыскала письмо от спутника Чарлза мистера Джордана, отправленное из Фузио 25 июля 1917 года; представляется вероятным, что Чарлз, как и немецкий писатель Герман Гессе, лечился у любимого ученика Карла Юнга, доктора Йозефа Ланга. Хотелось бы знать, почему Ротшильды предпочли мистические методы Юнга подходу его конкурента Фрейда. Мириам уверяла, что перед смертью бабушка Эмма взялась за собрание сочинений Фрейда.

По времени недуг Чарлза совпал с уходом из жизни старшего поколения. Между 1905-м и 1917-м старость или смерть выбивали из седла одного за другим тех, кто обеспечивал финансовое господство Ротшильдов после 1875 года. От Чарлза ожидали, что он возглавит британский филиал, модернизирует банковские операции и поведет за собой еврейскую общину Британии. А он хотел лишь изучать естественную историю и проводить досуг с семьей.

Как-то раз в декабре 1919 года Розика пораньше разбудила детей и в качестве подарка к приближающемуся Рождеству сообщила радостную весть: папочка возвращается домой. Девочки ликовали. Пусть толстый слой снега уже укрыл землю, папочка будет ловить с ними жуков и в доме снова зазвучит музыка. Будут шутки, будут забавы! Все снова будет хорошо, как до войны, до того, как папе пришлось уехать. Девочки подготовили выставку всех наловленных ими за лето насекомых. В сентябре неожиданно потеплело, в саду и в живых изгородях густо гудели жуки.

Утром в день приезда отца детей нарядили в лучшие платья и вывели в холл. Шестилетняя Ника волновалась больше сестер: она почти никогда не видела отца, ей так хотелось показать ему все, чему она успела научиться за время его отсутствия! Чарлз приехал на машине, Розика и сиделка помогли ему выйти. Двигался он медленно и сильно хромал (позднее девочкам сказали, что сиделка нечаянно ошпарила ему ногу, выплеснув кипяток из грелки). Но дочери, ничего не заметив, кинулись навстречу отцу. Розика подняла руку, прося их остановиться. Они замерли, с трудом сдерживая свой восторг. Мириам, их предводительница, решилась окликнуть: «Здравствуй, папа!» Но Чарлз и не глянул в их сторону. Они словно оставались невидимками для него. Отец проковылял мимо девочек, мимо наряженной елки, к себе в кабинет.

– И на том мое детство закончилось – с того момента мой отец был безумен, – подытожила Мириам, и мне показалось, что это воспоминание ранило ее и под конец жизни. – Бедная мамочка. Она обожала нашего отца. Человек, за которого она вышла замуж, бесследно исчез. В доме вместо него поселился сумасшедший.

Болезнь Чарлза протекала прихотливо и непредсказуемо. Симптомы ее напоминали шизофрению, настроение колебалось стремительно, от восторга до отчаяния, от спокойствия до маниакальных состояний. Порой он бывал милым, чарующим, но в следующий момент мог вспыхнуть гневом. На Чарлза нападали приступы необычайной щедрости, когда он пытался отдать все свое имущество любому, кто на глаза подвернется. Иногда он сутками напролет не спал, бродил по дому, таращась в пустоту, а потом падал головой в тарелку, засыпая в разгар обеда. Какой-нибудь сюжет целиком поглощал его, и, зациклившись, он пускался в бесконечный разговор с каждым, кто мог заставить слушать. Дети и слуги жили в страхе – не попасть бы под огонь его безумия.

Брат Чарлза Уолтер и их мать Эмма пытались делать вид, будто ничего ненормального не происходит. Уолтер погрузился в научные исследования, Эмма занималась поместьем. Наиболее скверно пришлось Розике: никакой роли в Тринге ей не отводилось, друзьями она не обзавелась и плохо представляла себе правила жизни в Британии. Родители ее умерли в годы войны, сестры оставались далеко, в другой стране. В редкий миг ясности и нежности Чарлз писал жене: «Как жаль, что нам пришлось пройти через все это! Лучше бы нам не дожить до такого!» О чем он? О войне или о своем недуге?

В 1923 году Розика решила переехать в Эштон-Уолд в надежде, что вид оживающей по весне природы ободрит ее супруга. Чарлзу нравилось гулять в саду среди множества насекомых и редких бабочек. В хорошие дни он даже смотрел, как играют его дети, и на какое-то время состояние больного улучшилось. В доме поселилась надежда, но продержалась недолго. Весна перешла в лето, когда же и лето склонилось к закату, вновь помрачнел и Чарлз.