Макс Хейстингс - Вторая мировая война. Ад на земле

• Название: Вторая мировая война. Ад на земле
• Автор: Макс Хейстингс
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9614-3651-8

В Европе «Вторая мировая война» британского военного историка Макса Хейстингса – самый известный и авторитетный однотомник об этой войне. В динамичном, захватывающем повествовании Хейстингс виртуозно сочетает масштабность видения с выразительностью деталей. На гигантском полотне отчетливо и ярко различимы подробности сражений и экономики воюющих стран, логистика снабжения армий, политические портреты и зарисовки во французском Генеральном штабе, в Белом доме, в Министерстве по делам колоний или в ставке Сталина. Подлинные жемчужины книги – личные документы, письма, дневники, воспоминания самых разных людей – от простых солдат до известных писателей, таких как Василий Гроссман, Илья Эренбург. В соединении памяти людей и документов перед нами предстает страшная и убедительная история самой чудовищной войны в человеческой истории.

---

7. Москва спасена, Ленинград вымирает

Те, кому суждено было дожить до второй половины 1942 г., увидели поворотный момент в войне, когда продвижение японцев в регионе Тихого океана было остановлено, а немцы увязли под Сталинградом и в Северной Африке. Но прежде союзников ожидали долгие месяцы бед и разочарований, и даже вмешательство Соединенных Штатов не положило этому конец. Константин Рокоссовский, самый блестящий и грозный из полководцев Сталина, командовал 16-й армией под Москвой. В середине ноября он сказал военному корреспонденту: «Уверен, скоро немцы начнут выдыхаться. И придет время – мы будем в Берлине»1. Его слова оказались пророческими, но в тот момент мало кто в мире понимал, в какую ловушку загнал себя вермахт. Среди ближайших советников Гитлера были, однако, люди, уже говорившие о том, что с притязаниями Германии на мировое господство покончено.

Немцы продолжали рваться вперед и к северу, и к югу от Москвы, но инерция движения исчерпалась. 17 ноября дивизия вермахта дрогнула и бежала, столкнувшись с новыми советскими танками Т-34. У русских появились на поле боя свежие подкрепления, у немцев же истощались запасы оружия и топлива, человеческие ресурсы и вера в победу. Молодой офицер СС писал: «Шаг за шагом мы приближаемся к нашей цели – Москве. Ледяной холод. Чтобы запустить двигатель, сперва нужно его прогреть, разложив под ним костер. Замерзает и топливо, машинное масло загустело, а антифриза у нас нет. Постоянное пребывание на морозе отнимает последние силы у изнуренных солдат. Автоматическое оружие зачастую отказывает, потому что затвор не двигается»2. Стоило сплюнуть, слюна замерзала, не долетев до земли. В одном только полку насчитывалось 315 случаев обморожения. 3 декабря Хёпнер, командующий Четвертой танковой группой, докладывал: «Боевые силы группы исчерпаны. Причины: физическое и моральное истощение, потеря большого числа командиров, отсутствие зимнего обмундирования. Верховному командованию следует решить вопрос об отступлении».

Вновь и вновь немцы бросались на позиции русских, вновь и вновь их отбрасывали. Георгий Осадчинский видел, как группа немецких танков в сопровождении пехоты остановилась перед железнодорожной переправой и не смогла одолеть ее под артиллерийским обстрелом. Один танк вспыхивал за другим, уцелевшие поспешили отступить. На глазах у Георгия немецкий солдат беспомощно барахтался в снегу, другие неуклюже ковыляли к своим. «Чувство облегчения и счастья охватило всех наших», – писал Осадчинский3. Немцы уже не казались страшными, их можно было побить. Советские стратеги все еще действовали с убийственной неуклюжестью, по личному требованию Сталина посылая солдат в лобовую атаку. Одна из таких атак – на фланг немецкой 9-й армии – закончилась гибелью двух тысяч всадников и коней из кавалерийской дивизии. Стратегическое руководство никуда не годилось. Рокоссовский негодовал на требование Жукова беспрекословно следовать навязанной Кремлем доктрине «ни шагу назад». Рано выпавший снег не скрыл бы всей пролитой русскими крови.

И все же немецкое командование продолжало обольщаться насчет своего противника. Донесение армейской разведки от 4 декабря заканчивалось выводом: «В настоящий момент стоящий перед группой армий «Центр» противник не способен к контратаке, если не получит существенные подкрепления». От внимания разведки ускользнули девять новых армий, подошедших на помощь Жукову: 27 дивизий и дополнительные конные отряды, которые могли пройти по снегу там, где застревали машины. Враг все еще стоял в 40 км от Кремля, передовые отряды подошли к окраине столице ближе чем на 15 км. Но армия вторжения потеряла с начала операции Typhoon 200 000 человек, а цели так и не достигла.

5 декабря русские перешли в наступление, в то время как немцы буквально примерзли к месту. Ставка дождалась подкрепления от генерала Мороза. Температура упала до –30º, и немецкие смазочные материалы затвердели, в то время как у русских оружие и танки оставались боеспособными. Стартер Т-34 работал на сжатом воздухе, поэтому мороз ему был не страшен. Пехотинец Альбрехт Линзен в ужасе описывал, как его батальон драпал от русских: «Из метели выбежали солдаты, рассеялись во все стороны, словно перепуганное стадо. Одинокий офицер стоял среди этой обезумевшей массы, махал руками, порывался вытащить пистолет, а потом предоставил им удирать. Наш взводный даже не пытался остановить людей. Я остановился, гадая, что делать дальше, справа от меня раздался взрыв, я почувствовал острую боль в правом бедре и подумал: “Тут я и умру, в 21 год, в снегах под Москвой!”»4

Русские уничтожили слишком далеко выступившие клинья немцев к северу и к югу от Москвы и двинулись на запад. Немыслимое сделалось реальностью: непобедимый вермахт отступал. «Каждый раз, покидая деревню, мы ее поджигаем, – писал лейтенант Густав Шродек. – Это примитивная мера обороны, и русские ненавидят нас за это. Но такова суровая логика войны: лишить преследующего нас противника убежища в страшный мороз»5. Лейтенант Курт Груманн писал с полевого перевязочного пункта: «Сегодня доставили восемьдесят человек, у половины обморожения второй или третьей степени. Распухшие ноги в волдырях, с виду уже не члены человеческого тела, а бесформенная масса. У некоторых началась гангрена. Ради чего все это?»6 Многие танки и машины пришлось бросить, они вмерзли в снег и лед. «Призрак Великой армии Наполеона нависает над нами, словно злой дух», – писал артиллерист Йозеф Дек.

Десять дней вермахт катился назад по заснеженной равнине, оставляя за собой трупы и почерневшие остовы брошенных машин. Большинство немецких командующих предпочли бы отступить еще дальше, но Гитлер с упорством, достойным Сталина, призывал к «фанатическому сопротивлению». Преданный нацист генерал Вальтер Модель сделался героем, удержав линию фронта. Сталин, вопреки настойчивым советам Жукова, требовал развивать успех. 5 января он распорядился провести контрнаступление по всему фронту. И тут он вновь поступил как Гитлер: пренебрег возможностью сосредоточить все силы против слабого места в обороне немцев и тем самым лишил себя шанса на великую победу. Рокоссовский впоследствии составил скорбный список сделанных ошибок и упущенных шансов. Немцы продолжали яростно обороняться, уничтожая десятки тысяч русских. Советские резервы вскоре исчерпались, и наступление захлебнулось. Модель даже вернул себе часть утраченных позиций, а Жуков обманулся в надежде окружить группу армий «Центр». И все же решающее событие произошло: немцев подвинули – где на 100 км, где и на 250. Москвы они так и не увидели.

Пока решалась судьба советской столицы, к западу от нее совершалась драма не меньших масштабов и причинившая больше несчастий, если несчастья возможно считать или взвешивать. Осенью 1941 г. войска оси двигались друг другу навстречу с северо-запада и юга и сомкнулись под былой столицей России – Ленинградом. Операция Barbarossa предоставила финнам шанс отомстить за поражение 1940 г., и в июне 1941 г. финская армия, перевооруженная за счет Гитлера, присоединилась к нападению на СССР. Немецкие войска продвигались из северной Норвегии и остановились в 50 км от Мурманска. Финны не выразили желания заходить намного дальше своих границ 1939 г., но 15 сентября немцы с их помощью завершили окружение Ленинграда. Блокада прежней царской столицы Санкт-Петербурга, украшенного барочными дворцами и набережными вдоль реки, длилась более двух лет и превратилась в горестный эпос. Немного эпизодов даже той войны сравнится с этим по человеческим потерям и страданиям – здесь погибло больше людей, чем Великобритания и США вместе взятые потеряли во всех битвах.

Советское командование готовилось к обороне города. Десятки тысяч ленинградцев рыли окопы под огнем вражеской артиллерии – «методичным и точным»7, по словам одного ветерана. «Наши солдаты выскакивали из окопов, хватали подростков и женщин, тащили их прочь с дороги, подальше от линии огня. Упала зажигательная бомба. Стадо скота, испугавшись при виде загоревшегося битума, обратилось в бегство, вздымая пыль. В панике животные помчались прямо на минное поле». Детей начали эвакуировать из города, но было слишком поздно: они оказались на пути наступавших немцев, и более 2000 погибло при налете люфтваффе на поезд с беженцами под Лычково.

Авторитет генерала Ворошилова, убеленного сединами старого большевика, которому была поручена оборона Ленинграда, держался исключительно на его лояльности Сталину. Он презирал профессиональных военных и ничего не смыслил в стратегии. Москва снарядила большой обоз с провиантом в помощь осажденному городу, но Ворошилов счел, что признать нужду в такого рода припасах – значит проявить слабость, и перенаправил обоз в другое место, а сам затевал одно за другим сражения, не приводившие ни к чему, кроме бесконечных жертв. Лейтенант Юшкевич в отчаянии писал (это последняя запись в его дневнике перед гибелью): «Наши солдаты вооружены только старыми винтовками, автоматов почти нет. Нет и гранат. Нет врачей! Это не армейское подразделение – мы всего-навсего пушечное мясо»8. Юшкевич описывает, как на его солдат «охотятся, словно на хищных животных… Все время выстрелы, повсюду танки».