Лев Тарасов - Отрицательные линии: Стихотворения и поэмы

• Название: Отрицательные линии: Стихотворения и поэмы
• Автор: Лев Тарасов
• Жанр: Поэзия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91763-190-5

Лев Михайлович Тарасов (1912–1974) – поэт, прозаик, художник, искусствовед, специалист по изобразительному искусству второй половины XIX в. Как сын белоэмигранта, с юных лет он оказался на периферии «нового общества», не вписавшись в него ни социально, ни эстетически. Воспитанный на классической литературе, соединяющий в своих стихах творческие принципы и символистов, и «будетлян», влюбленный в поэзию А. Блока и В. Хлебникова, несостоявшийся ученик Андрея Белого, Лев Тарасов создал собственный поэтический мир, оставшийся практически неизвестным читателю. Многолетний сотрудник Третьяковской Галереи а затем – редактор издательства «Искусство», он оставил огромное творческое наследие: стихи, поэмы, прозу, дневники, рисунки. «Отрицательные линии» – первая попытка с достаточной полнотой представить поэтическую часть этого наследия.

---

1935 июнь

Мария (Силлабические стихи)

Марию в стихах прославлять буду всякий час,
Мною без лишних всех любима она прикрас.
Красотою всех превзойдёт данною свыше.
Сердцу приятна и многих милей и тише.
Обликом складна, иных шутя превосходит,
Каждый человек по ней равно с ума сходит.
Она же словно не знает чему причиной,
Всем кажется неприступной столь и невинной.
Глаза опускает долу, дарит улыбкой,
А слово промолвит если и то ошибкой.
Муки мои ужасны, что им сходно только?
Стихов моих не читает она нисколько.
С другими гулять уходит в тенистом саду,
Я же следом один с учебной книгой иду.
Жалоб влюблённого будет ли ей довольно?
Смехом исходит, а мне особенно больно.
Мария, льщу себя слабой к тому надеждой,
Что буду любим тобой и полным невеждой.
Причудам любви, быв обучен тобой едва,
Чую – в огне Поэзии горит голова.
Воспою Марию стихотворчества даром,
Сердце пленила мне и смеётся недаром,
Резвостью детской полна отнюдь не кичится,
Одних растормошит и уж далее мчится,
Радость сердцам сулит, так же лучшие чувства,
Чтоб процветали посредством сего искусства.
Да будет Мария всегда по мне прекрасна.
О ней и пишу веленью сердца согласно.

1935 июнь 3

«Прославишь солнца ясный диск…»

Прославишь солнца ясный диск
И добрую сестру луну –
Придёт ли вновь святой Франциск
Или то было в старину?
Он разумея птичий толк
И свежих трав земное слово,
Был прост и кроток. Дикий волк
Прильнул в лесу к ногам святого.
Подобно преданному псу
Мохнатую он подал лапу…
И снял святой смиренно шляпу
И шёл сияющий в лесу.

1935

«Я остался один у подъезда…»

Я остался один у подъезда
И вздыхал о Вас Серафима.
Было поздно. Сверкали звезды.
И трамваи сновали мимо.
Было людно и было пыльно,
Было трудно расстаться с Вами.
Было ясно, что я заброшен,
Чтоб скитаться под фонарями.
Чтоб глядеть на чужие окна
Натыкаться на всех прохожих
Чтоб искать по дороге женщин
Хоть немного на Вас похожих
Чтобы встретив не поклониться,
Но пройти равнодушно мимо –
Вы единственная на свете,
С кем Вас сравнивать Серафима?
Так я думал, когда остался
У подъезда, простившись с Вами.
Так я думал и шёл вздыхая
Прочь – под жёлтыми фонарями.

1935 сентябрь 9

«Ах, по осени то было…»

Ах, по осени то было –
Тучи нависали хмуро,
Шли дожди, ревели ветры.
Вдруг встречаю я Амура.

Он продрог и был не в духе.
Шли мы вместе в галерею.
Стрелы он тащил в колчане,
И под ношею своею

Изнемог – и начал плакать.
Я помог ему. С колчаном,
Луком шёл я по дороге
Вслед за глупым мальчуганом.

А затем, когда пришли мы
В галерею, он смутился
Взял стрелу. Тут прозвенела
Тетива. И я влюбился.

1935 осень

Мрамор

Собака белого камня
Грызла черные корни
Коряг. Ворчала.
Вечер сухие пальцы
Сжал на горле Фавна.

Там, за оградой сада
Синело слабо небо.
Собака стала на лапы,
Стала лаять слабо
Собака белого камня.

Вечер собрал силы.
Мрамор стонал глухо.
Крепкие руки Фавна
Рвали тёплое тело
Так, что летели клочья.

Белая глыба камня
Рванулась на помощь Фавну –
Поздно. Мрамор расколот
Мглою. Упала наземь,
Рыча, собака.

1935 октябрь

«Ы – благополучия прочёл на трамвайном билете…»

Ы – благополучия прочёл на трамвайном билете,
Номер его – знак удачи, знамя поездки,
Числу доверяю мысли, привык вести счёт дням,
людям, заботам,
Чтобы неясное МНОГО противопоставить СЕБЕ.
Ы пляшет, как живое, наделённое плотью
существо,
Отражается в стёклах, толкается, висит на
поручнях.
Я же – создатель его – сижу, нанизывая слова,
как бисер,
Чёрный бисер – на долгую нитку.

1935 ноябрь

1936

Всё сказано другими

«О чём я могу сказать?…»

О чём я могу сказать?
Всё сказано до меня
Другими.
Любые времена
Вплетаются
в канву рассказа.
Вместе кружатся в пляске,
Ласковые…
В них
Твоё нежное имя
Звучит
над деревьями парка
Раскатами грома,
каскадами огня,
плесками водопада.

Мне ничего не надо,
Кроме вечного праздника
Моей души,
кроме:
– ХОРОШО!

Бьют в уши –
шумы,
Приятны
шорохи листьев.
Тихо ложатся тени.
Ты утопаешь в синем.
На земле холодные листы

Газеты –
полны предвестий.
Печальна участь твоя, Абиссиния!
Люди бранят войну.
Они и боги
бегут на брань,
Вооружённые
с ног
До головы…
И снова
Стою в стороне молча.
Каждое слово моё вздорно.
Я никому не нужен.

1936 март

«Ио, нимфа прелестная…»

Ио, нимфа прелестная,
Аргус тебя стережёт.
Следит недремлющим оком
День и ночь за тобой.

Но в образе белой тёлки
Так же прекрасна ты.
И тщетно Зевс умоляет
Супругу ревнивую.

1936 февраль 6

Танка

Там, где тонко,
И рвётся. Так и танка.
Миг. Задумал. И мимо
Мысли. Мелькают
Словно тени.

1936 февраль 7

«Ты живая – я понял по трепету…»

Ты живая – я понял по трепету,
Нежный ствол твой обнимая.
Ты – берёзка в начале мая,
Вечно тоненькая и прямая.
Я покорно внимаю лепету
Листвы, утопая в зелени.
У меня достаточно времени
Любоваться тобою в парке.
Я целую стройные ветви,
Несу скромные подарки,
От тоски не найду себе места.
– Скажите, берёзка, ведь вы
В самом деле моя невеста?

1936 апрель 18

«Лирическая Муза…»

Лирическая Муза
Не будь ко мне сурова,
От нашего союза
Пускай родится слово,
Тщедушное, больное,
Нескладное порою,
Но всё таки родное
И схожее со мною.

1936 апрель 23

«Утомила меня суета…»

Утомила меня суета –
И тогда я оправил постель,
Как прозрачна, легка и чиста
Простыня и проста акварель,
Что висит в уголке на стене.
Там заросший неприбранный сад,
Старый домик с цветами в окне.
И две девушки в белом сидят.
Вот сейчас я усну и приду
К ним спокойно сидящим в саду,
Отдохну от тревоги дневной
И они посмеются со мной.

1936 май 22

«Ах, она больная, тонкую папироску…»

Ах, она больная, тонкую папироску
держит в зубах,
У неё бледное лицо и румянец
яркий на щеках.
Я устал в любви казаться нескладным
неучем
И наши разговоры длятся без
конца ни о чём…

1936 июнь 10

Отрывок

Не знаю, откуда сырая мгла
Тяжёлою поступью подошла.
Но я затеплил в лампе огонь,
И стало в комнате так светло,
Что я погрозил и сказал: – Не тронь!
Тому, кто смотрел на меня сквозь стекло.
Мне было уютно среди ковров,
Потёртых вещей и любимых книг.
Давно к одиночеству я привык
И даром не трачу медленных слов.
А здесь, не подумав, что ждёт потом,
Хоть крепкий чай стоял на столе –
И было мне так хорошо в тепле –
Я пригласил Незнакомца в дом.
Тут хлопнул ставень. Окно в поту,
И резкий стук у моих дверей:
– Открой и впусти! Скорей! Скорей!
Я сырой и холодный, меня обогрей,
Я не первую ночь ночую в кусту!..
И телом тяжёлым на двери налёг,
И с петель сорвал вполовину крюк.
Но то романтика, милый друг,
То мой обособленный уголок,
Где незаметную жизнь веду,
Читая на ночь Эдгара По.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

1936 август